Фейерверк в пробирке - Валерий Гусев

– Далеко? – спросил Семен Михалыч.

– Сравнительно нет. Сравнительно близко. В Австралии, возле Антарктиды.

Семен Михалыч только вздохнул. И отпустил нас с миром. Хорошо еще, не спросил – что там, в этой Австралии, делает наш папа? И что бы мы ответили? Что он там кенгуру ловит? Наручниками.

После уроков, когда мы шли домой, Алешка сказал:

– Дим, ты должен вернуться в эту секцию. Ну, эту, где добивают ударами.

– Не собираюсь я никого добивать.

– Придется, Дим. Я догадался, что в нашей школе назревает ужасно опасное преступление.

– Коня украдут?

– Золотого теленка.

Я только усмехнулся. Что там, в нашей школе, украдешь? Если только компьютеры. Но это не так просто, компьютерный класс имени олигарха на сигнализации.

Алешка почувствовал мои сомнения и изменил тактику.

– А и ладно! – Он махнул рукой. – Нам что, больше всех надо? Пусть крадут, да, Дим? Пусть Никишова посадят…

– А при чем здесь Никишов? – Я даже остановился.

– Группа захвата, – туманно пояснил Алешка.

– Ты не простудился? Сегодня ночью? У тебя жар, ребенок!

– Хочешь фокус? – оригинально ответил Алешка. – Я тебе покажу. В девятнадцать ноль-ноль. По московскому времени. На школьной сцене. Только приходи пораньше.

Я хотел было потрогать его лоб, но Алешка говорил так серьезно, что я сразу ему поверил.

Подготовка к празднику завершалась. Главная часть его программы – это веселые сценки, которые разыгрывал каждый класс. На любую тему. Но предпочтительнее – о жгучих проблемах взаимоотношений между педагогами и учащимися. Таким образом, мы без всяких обид и опасений, в художественной форме, высказывали взаимные претензии. Иногда это бывало очень весело, иногда довольно неприятно, но всегда полезно. И чтобы для всей школы выступление каждого коллектива было сюрпризом, репетиции в зале проводились по очереди. Чтобы никто ничего заранее не подглядел.

Сегодня в девятнадцать ноль-ноль по московскому времени репетировала группа бойцов под руководством химика Волчкова. О том, что они готовят к празднику, ходили по школе заманчивые слухи, но толком никто ничего не знал. И главным образом поэтому я принял Алешкино предложение.

За полчаса до девятнадцати мы скрытно проникли в актовый зал. И спрятались в боковушке, справа от сцены, где находилась всякая аппаратура: динамики, выключатели, швабры и ведра.

Я предусмотрительно засунул в дверную ручку табуреткину ножку – будто дверь в боковушке заперта.

Мы уселись на перевернутые ведра и стали ждать. Алешка загадочно молчал. Словно приготовил мне заманчивый сюрприз. На его мордахе застыло выражение фокусника, который вот сию секунду из маленького спичечного коробка достанет настоящего слона в натуральную величину. Немного поменьше океана.

Наконец в зале послышался шум – смех, разговоры, топот ног. Актеры собрались на генеральную репетицию и ждали своего великого режиссера. Режиссер не опоздал. Он дал последние указания, наметил узловые точки сценки. Определил сверхзадачу:

– Главное – все должно быть естественно. Жестко, круто, азартно. Иначе зритель нам не поверит. Начали!

Сценка, как мы догадались по приготовлениям, представляла собой ограбление банка на Диком Западе. С остроумным акцентом на особенности нашей школьной жизни.

– Все по местам! Кассир – здесь! Один охранник – у входа. Другой – в зале, напротив кассы. Ты, ты и ты – клиенты банка. Начали!

Я осторожно вытянул ножку табуретки, чуть приоткрыл дверь. Мы приникли к узкой щелке, через которую тем не менее хорошо была видна вся сцена. Вон кассир, охранники – один из них клюет носом. Бродят от стула к стулу клиенты. Мирная картина.

И вдруг как бы распахивается дверь. В помещение «банка» врываются люди в масках. Возглавляет их (я и в маске его узнал) вчера еще добродушный и ленивый Никишов. Сейчас он – собран, нацелен, жесток.

Сделано было красиво. Секунда – и оба охранника на полу, без движения, получают последние «добивающие» удары. Клиенты сбиты в кучку, их держат под прицелом. Кассир лихорадочно выкладывает «пачки денег» – двое бандитов укладывают их в чемодан.

– Все! Уходим! – командует хорошо знакомый Никишов совершенно незнакомым голосом.

Один из нападавших ставит перед кассиром будильник:

– Двинешься – взорвется!

Бандиты скрываются за левой кулисой. Появляются вновь – уже без масок, с довольными улыбками.

– Молодцы! – хвалит их режиссер. И делает замечание: – С охраной работать круче! Никишов, не бегать, ты должен демонстрировать уверенность и угрозу. Все взгляды будут прикованы к тебе. Будильник вот так вот не брякать – поставить очень осторожно, будто вы сами его боитесь. Ясно? Пройдем сцену с будильником еще раз.

Я тихонько притянул дверь и снова заблокировал ее табуреткой. Повернулся к Алешке.

– Здорово у них получается, – похвалил артистов. – Ты что?

Алешка смотрел на меня с какой-то странной усмешкой. Примерно так смотрела когда-то на него мама, когда он пытался доказать, что если бы земля была круглая, то в детский сад он шел бы в горку, а из детского сада – наоборот. Это была какая-то смесь усмешки с восхищением.

– Ты что? – еще раз спросил я. И добавил уже не очень уверенно: – Репетиция…

– Тренировка, – сказал Алешка спокойно. – Тебе еще доказательство нужно? Вот оно. И он протянул мне листок бумаги.

Мы дождались, когда актеры ушли из зала, выбрались из боковушки и сели в первом ряду.

Я стал рассматривать листок – за кулисами для этого было темновато.

Это была какая-то схема. Прямоугольнички, кружочки, надписи. Вверху большими буквами «ОП» – опорный пункт, что ли? Внизу более разборчиво: «Школьная, 12». Слева загадочно – «Вх». И еще пометки – «Ох-1», «Ох-2», «Кс».

– Ну и что?

– Дим, а ты на сцену посмотри. Только внимательно.

Я послушно и внимательно посмотрел на сцену. Там ничего особенного, требующего внимания, не обнаружилось: старый стол из учительской и несколько стульев.

– Молодец, Дим! Я догадывался, что ты сообразительный. Иногда.

Что – иногда? Иногда догадывался? Или иногда сообразительный?

– Видишь, как совпадает?

– Что с кем? – тупо спросил я.

Алешка взял у меня листок:

– Схема и сцена! Я в тебе ошибся!

А ведь он прав. Прямоугольнички на бумаге расположились точно так же, как столик и стулья на сцене.

– Ну… Это, Лех, как бы чертеж, схема будущих декораций… Эскиз…

– Это, Дим, схема будущего разбойного нападения. Эскиз преступления. – И Алешка, сложив листок, сунул его в карман.