Сибирский вояж - Владимир Мясоедов

— Не получится. — Четверо работающих динамиками мертвецов плоховато передавали эмоции, но сейчас они все же постарались выразить досаду и разочарование. — Стоит лишь мне получить повреждения — и воскреснут мои… Гм… Ну, отцы, что ли? Живыми они будут оставаться недолго, часов пять максимум, однако этого времени им хватит, чтобы все испортить. Увы, их связь с Владыкой оказалась слишком сильна, с каждым воскрешением они все меньше и меньше напоминают тех гордых и мудрых существ, которыми когда-то были. Да ты сам посмотри!

Из вмонтированных в золотой череп драгоценных камней ударили лучи света, которые сформировали в воздухе весьма достоверную трехмерную иллюзию когда-то случившихся прямо в этом зале событий. Несколько десятков людей, одетых в восточные халаты, рассредоточились по помещению и старательно выламывали драгоценные металлы из плена камня. В углу бережно упаковывали в деревянный ящик один из станков. Белобородый и белобровый старец в белом же одеянии отвесил Бессмертному почтительный поклон и махнул рукой. Двое его подчиненных немедленно кинулись к вместилищу почти искусственного интеллекта с кистями наперевес и стали рисовать на его металлическом корпусе какие-то иероглифы и линии. Всего секунд сорок понадобилось, чтобы их каллиграфия начала действовать. Золотой череп словно начали пилить невидимыми циркулярными пилами, фонтаны искр побежали по магической печати, глубоко проплавляя и разъединяя на части плоть разумного артефакта… А потом в помещение, снеся двери и выставленных у них часовых, ворвались другие люди. Вернее, существа, имеющие с людьми некоторые общие черты.

Около дюжины фигур, словно слепленных из сырого мяса и ужасающих опухолей, вызывали одновременно и жалость, и омерзение. Их плоть буквально бурлила, пожирая сама себя. Первый из ворвавшихся в помещение имел нормальную человеческую голову с вполне европейскими чертами лица и длинными светлыми волосами, заплетенными в две косы. А в следующую секунду волосы его выпали, как и глаза. Через пару мгновений органы зрения восстановились, но теперь он щерился зубами из-за щек, стекающих на пол струйками не то слизи, не то гноя. Олег даже не мог сказать, какого цвета на самом деле была одежда чудовища, поскольку разнообразные биологические жидкости и клочья отпавшего мяса покрывали ее в несколько слоев. Вот только действовать монстру, причем вполне эффективно, столь пугающие метаморфозы нисколько не мешали. Замахнувшегося на него длинной саблей человека в халате это существо прожгло насквозь струей пламени. На пути разрушительного волшебства встал магический щит, но оно каким-то образом просто прошло сквозь него, как арбалетная стрела — сквозь густой утренний туман. Еще одного бойца, проскользнувшего под магическим огнем и почти дотянувшегося клинком до подбрюшья противника, засосало в каменный пол, внезапно забурливший водоворотом. Метнувшаяся с руки белобородого старика толстая желтая молния столкнулась на полпути с ударившим ей навстречу потоком жидкости. Три стрелы с мерцающими зачарованными наконечниками и покрытыми рунами древками он отбил не глядя. Причем одна из них ему летела практически в затылок!

— Это было шесть веков назад. Тогда я ближе всего подошел к успеху, после того как школа Пыльной Скалы смогла на несколько часов отключить защитные системы города. — Звуковой ряд, создаваемый мумиями, по-прежнему резал уши, и чисто инстинктивно заставлял хвататься за отсутствующее оружие, однако Олег уже начал к нему привыкать. — Увы, эти люди, видимо, не до конца смогли расшифровать записи Цинь Шихуан Ди, сделавшего свои великие шедевры по образу и подобию лучших автономных систем Кащеева царства.

Остальные чудовища, немного отставшие от первого, действовали не менее эффективно. Китайцев было в несколько раз больше, и простых людей среди них вроде бы совсем не имелось, сплошь чародеи разных рангов. Вот только монстры, непрестанно гниющие заживо и постоянно регенерирующиеся, косили их как траву… И ладно если бы они просто убивали людей — но ужасающие создания еще и пытались поразвлечься при этом… Вот одно из них неторопливо запихивает себе в рот руку человека и вдумчиво пережевывает ее, не обращая внимания на врезающийся ему в подмышку кинжал. Вот второе свернуло белобородого волшебника кренделем и старается пропихнуть голову старика в его же задницу. Вот третье нанизало на копье одного из людей с кисточками так, что острие вышло у того изо рта, и теперь гоняется за вторым мастером печатей с этим жутким оружием наперевес. Закончив ловить, уничтожать и пытать людей, чудовища с неожиданной для них сноровкой принялись латать полученные золотым черепом повреждения. Было видно, как тяжело им двигаться. Как подламываются при каждом шаге ноги. Как кривятся в агонии лица, лишь изредка очищающиеся от сочащейся из пор омерзительной жижи. Однако на профессионализме монстров испытываемые ими чувства ничуть не сказывались.

— Мне горько видеть то, во что превратилась моя основа… — признался Бессмертный, убирая иллюзию. — Разум их помутился и угас, но осталось то, что сильнее разума. Клятвы, запечатленные магией на самой душе, из-за разрушения нашей страны работающие вкривь и вкось. Навыки, ради большей эффективности закрепленные аналогичными ритуалами. И инстинкты, под воздействием непредставимой смертным боли и противоречивых приказов, идущих от самой сути, трансформировавшиеся в нечто жуткое.

— Полагаю, у тебя уже есть план, как не сталкивать своих подручных с этими периодически оживающими хозяевами города, а мне лишь предлагается поэтапно выполнить значащиеся в нем пункты? — Олег тут же заподозрил, что его собеседник нагло врет. Вдруг он стремится вовсе не отойти в загробный мир для сгоревших тостеров и прочих вышедших из строя механизмов, пусть даже магических, а лишь банально избавиться от цепей, до сих пор сковывающих его? Ведь наверняка одним из элементов предложенной чародею схемы действий будет сделать так, чтобы создавшие золотой череп Бессмертные уже не воскресли. Никогда. Интуиция оракула-самоучки буквально кричала об этом, а здравый смысл и логика ей дуэтом подпевали. — Тогда остается обсудить лишь один вопрос. Мое вознаграждение.

— А просто жизни тебе недостаточно, человек? — Голоса нежити, и без того донельзя угрожающие, почти достигли того уровня инфразвукового звучания, от которого останавливается сердце. — Мне ведь хватит одного желания, чтобы надетые на тебя браслеты обратили вошедшего в город чужака в горстку праха. Впрочем, так уж и быть, можешь забрать из дворца или окружающих его руин все, что сочтешь нужным. В любом случае, после того как я покину этот мир, его богатства либо достанутся каким-нибудь варварам-мародерам, либо просто сгниют.

— Отказываться не буду, но хочу попросить тебя о другом. Чары высшего исцеления вроде тех, которые использовались на арене. — Олег потрогал свое изуродованное лицо. И он был готов поклясться, что раньше граница плоти, лишенной чувствительности, начиналась на пару миллиметров ниже, чем сейчас. — Проблема даже не столько во внешнем облике, просто отсутствие одного из предусмотренных природой органов зрения значительно снижает мою эффективность. Деревянная нога тоже значительно ухудшает координацию движений.

— Вообще-то системы исцеления поединщиков встроены в арену, а сам я не особо хорош в исцелении живых, тем более — высшем. Не та специализация, понимаешь ли… — объяснение звучало логично, вот только Олег не поверил ему ни на мгновение. Магия работала немного не так, как наука. При достаточном количестве силы чародей буквально менял реальность по воле своей. А уж от недостатка энергии его собеседник точно не страдал. Да, можно было накосячить. Скажем, при попытке даровать человеку непробиваемую стальную кожу — сделать его не способным самостоятельно дышать, поскольку легкие не смогли бы при подобном эпидермисе правильно работать. Или разогнать бегущую по телу кровь до такой степени, что она порвет сосуды. В общем, у целителей навыки контроля отнюдь не зря стояли на первом месте. Вот только вряд ли существу с возрастом свыше тысячелетия и знаниями аристократов Кащеева царства, способному одновременно контролировать нежить по всему городу и управлять системами подземного поселения, оказалось бы слишком сложно исцелить одного-единственного пациента, пусть даже имеющего очень неприятные травмы. — Я могу предоставить тебе протезы, причем очень и очень неплохие. В моих запасниках осталось кое-что из предназначенного для Бессмертных, пострадавших в бою, которым нужно срочно вернуться в строй, а на полноценное исцеление нет времени.