Дерзкое желание - Шэрон Кендрик

— Неужели?

Она расстегнула молнию его джинсов, и он прерывисто вздохнул, когда она опустилась перед ним на колени и стала ласкать его пальцами, а потом коснулась его губами.

— Софи…

Она не останавливалась. Рейф многому ее научил. Она хотела навсегда запомнить все, что между ними происходило. Однако время неумолимо бежало.

Все мысли вылетели у нее из головы, когда он обхватил руками ее голову. Она чувствовала, что он на грани. Открыв глаза, она посмотрела вверх. Его глаза потемнели от удовольствия, но его руки были нежны, когда он поднял ее на ноги и повел в ванную комнату, где включил теплый душ.

— Где ты хочешь пообедать? — спросил он, густо намыливая ее.

— Я бы пошла в тот замечательный ресторан в Грамерси.

— Тогда пойдем туда.

— А тебе не придется бронировать столик? — спросила она.

— Мне никогда не приходится это делать, — продолжая ее намыливать, хищно улыбнулся он.

Они побывали в изысканном ресторане с видом на заснеженный сад во внутреннем дворе, а потом отправились в картинную галерею в Челси, где выставлялись скульптуры друга Рейфа. Софи пила шампанское и беседовала со скульптором. Она решила, что ей нравится Нью-Йорк — город, в котором можно затеряться. Она полюбила его почти так же сильно, как «Пунбарру». У нее екнуло сердце. Два места, где она чувствовала себя как дома, обладали схожей чертой.

И в Нью-Йорке, и в Австралии она была с Рейфом.

Она посмотрела через галерею на Рейфа, который изучал скульптуру, задумчиво потирая большим пальцем подбородок. Потрясающе красивая блондинка в фиолетовом бархатном пальто пыталась поймать его взгляд.

Софи подумала о том, как будет жить, когда вернется в Изолаверде. В один прекрасный день эта блондинка или какая-нибудь другая женщина поедет с Рейфом в его великолепный пентхаус и будет заниматься с ним тем, чем сейчас занимается Софи.

Сердце Софи сжалось, когда она поставила бокал на поднос проходящей мимо официантки. С каждым днем она испытывала к Рейфу все более собственнические чувства. Неужели она начинает его ревновать к будущей потенциальной любовнице? Софи боялась себе в этом признаться, но ее чувства к Рейфу усиливались с каждой минутой. Ни он, ни она не могли этого предвидеть, когда обговаривали условия своих отношений.

Ей было любопытно, заметил ли Рейф, что ее отношение к нему смягчилось. Интересно, удается ли ей скрывать растущие чувства? Она подозревала, что он оттолкнул бы ее, если бы о чем-то догадался. Ведь он предупреждал ее с самого начала.

Она пыталась понять, когда к ее страсти примешалась нежность, а потом затосковала о будущем, в котором они с Рейфом никогда не будут вместе. Вероятно, это произошло в тот момент, когда он стал защищать ее от журналистов. Или привез в Нью-Йорк. Или когда занимался с ней сексом то страстным и быстрым, то неторопливым и нежным.

Софи сглотнула. Она точно знала, когда это произошло. Она полюбила его в тот момент, когда он раскрыл ей свою душу и с болью в глазах рассказал о потерянном ребенке. В ту секунду она увидела его уязвимым, хотя прежде считала, что такому человеку, как Рейф, несвойственна беспомощность. И с тех пор все изменилось. Однако она не желала подобных изменений.

Потому что она не имела права влюбляться в Рейфа Картера.

Рождественским утром Софи проснулась первой, оделась, а потом стала хлопотать на кухне. Она довольно улыбнулась, разбивая первое яйцо в чашу. Шесть месяцев назад она не умела держать в руках сковородку, а теперь готовит лучший омлет на Манхэттене. Ну, так говорит Рейф. Она напевала себе под нос, когда он вышел из спальни в трусах-боксерах. Его рука, которой он приглаживал спутанные волосы, замерла.

Он оглядел Софи:

— Боже правый. Что это?

Она повернулась на месте:

— Тебе не нравится?

Рейф сразу возбудился. Софи была воплощением чувственной фантазии. Она стояла перед Рейфом в короткой сорочке из алого шелка, отороченной искусственным белым мехом. На ней были крошечные алые трусики и шапка Санты.

— Санта, — пробормотал он, — иди-ка сюда.

— Это мой рождественский подарок тебе, — сказала она, подошла и обняла его руками за шею. — Я не знала, что подарить человеку, у которого все есть.

— Лучший подарок, который я получал, — произнес он прерывающимся голосом. — И я сейчас его разверну.

Они завтракали остывшим омлетом, а потом гуляли под снегопадом в Центральном парке, прошли вдоль Гранд-Арми-Плаза и зашли в Брайант-парк. Щеки Софи раскраснелись. Когда они вернулись домой, Рейф приготовил стейк и салат. Они поели у маленькой елки, которую сами нарядили. Когда они убрали посуду, Рейф вручил Софи пакет, завернутый в бумагу с изображением листьев падуба.

— С Рождеством, Софи! — сказал он.

Дрожащими пальцами она открыла подарок, и, несмотря на то что он был, вероятно, самым недорогим из тех, которые она получала, она не помнила, чтобы так радовалась. Это был стеклянный шар со снегом. Миниатюрная копия рождественской елки у Рокфеллеровского центра.

— О, Рейф, — произнесла она, сдерживая эмоции. — Прекрасный шар.

— Чтобы ты вспоминала о Нью-Йорке, — сказал он, — когда вернешься в Изолаверде.

— Да.

Слово повисло между ними, как тяжелый камень. Софи стало интересно, какой будет ее жизнь. У нее тоскливо сжалось сердце при мысли о расставании с Рейфом. Она попыталась представить себе, как просыпается утром и не находит его рядом с собой.

— Ты уже решила, что будешь делать дальше? — Его вопрос вырвал ее из беспокойных размышлений. — Ты будешь и дальше разрезать ленточки и стягивать занавес с бронзовых мемориальных досок?

— Моя жизнь должна измениться. — Софи заставила себя думать об обязанностях принцессы. — Просто я не желаю оставаться молчаливой куклой. Я хочу больше работать с благотворительными организациями и найти для себя ту роль, которая меня удовлетворит.

— Ты говоришь о делах, Софи, — произнес он. — А как насчет личной жизни?

Она уставилась на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Разве это не очевидно? Разрыв с Люкой сильно повлиял на тебя? Ты не хочешь выйти замуж и родить детей?

Софи передвинулась на диване, вздрогнув, словно Рейф царапнул ногтями по ее открытой ране. Она поняла, что никто никогда не задавал ей такого личного вопроса. Никто не осмеливался этого сделать. Его слова задели ее за живое. Они заставили ее желать невозможного, поэтому она заговорила с ним откровенно.

— Конечно, я этого хочу. Большинство женщин этого хотят, — объяснила она тихо и слегка покраснела, потому что поняла, что желала бы выйти замуж только за Рейфа. — Но из-за различных препятствий я вряд ли когда-нибудь это получу.

— Какие препятствия? — спросил он.