Ты слышишь нашу музыку? - Аньес Мартен-Люган

— Янис, я понимаю, что ты уходил из бюро своего родственника не для того, чтобы обзавестись новым боссом. Ты должен быть сам себе хозяином. Я не стану совать нос в твои дела, никаких двусмысленностей между нами по этому вопросу, согласен? Ты будешь целиком и полностью свободен.

Несмотря на его вроде бы искренность, наверняка тут таится какая-то ловушка. Скорее всего, он тоже считает меня лохом. Как-то все слишком красиво, слишком гладко. Тристан не меценат, я в этом уверен, иначе он бы не добился того, чего добился.

— А какая тебе от этого выгода? Не просто же из любви к искусству… Наверняка ты чего-то ждешь от меня?

— Ты прав, в бизнесе ничто не делается бескорыстно. На что готов я, тебе известно, теперь твоя очередь.

Что ты мне предложишь взамен?

Все, больше я не мог усидеть на месте. Влип, я окончательно влип и намерен ввязаться в бой, делать то, что хочу, и не позволять страху диктовать мне, как себя вести. Слова, произнесенные Верой несколькими часами раньше, вспомнились мне, и я мысленно хохотнул. После чего сосредоточился: нужно было думать быстро и интенсивно. Откровенно говоря, ничего похожего на бизнес-план у меня не было! Он не являлся мне даже в самых безумных мечтах. К счастью, я имел возможность начать не на пустом месте. Работая с Люком, я накопил кое-какие знания.

— Не собираюсь строить воздушные замки, — заявил я. — Даже если выложусь на триста процентов, провал не исключен. Я начинаю с нуля. У меня нет заказчиков, кроме тебя, и я не собираюсь уводить их у Люка. Ты это понимаешь?

— Ты здравомыслящий и честный человек, что однозначно свидетельствует в твою пользу. Мне это в тебе нравится.

— Давай ненадолго обойдемся без реверансов, Тристан! — перебил я его, повысив голос.

Мы с вызовом уставились друг на друга. Он по-прежнему сохранял невозмутимость, а я дергался. Что может заставить его дрогнуть, что способно вывести его из равновесия? Немногое — по крайней мере, так мне казалось. Я постепенно тоже успокоился и продолжил:

— Похоже, ты не понимаешь. Я пытаюсь объяснить тебе, что первой прибыли мне, возможно, придется ждать долго.

— Таковы правила игры. Продолжай.

Черт, у него есть ответ на все.

— Иными словами, я не могу обещать тебе проценты, во всяком случае, пока не пройдет какое-то время и я не буду в состоянии объективно оценить положение дел.

— Давай полгода подождем, а потом уже будем оценивать. Не дави сам на себя. Дай себе волю, Янис, прошу тебя, не накладывай на себя ограничения из-за денег! Двигайся вперед!

Я был ошеломлен. Он вручал мне ключи от рая. Кто мог на такое надеяться?!

— Хорошо. Но для начала давай не забывать о твоей основной деятельности, то есть, заказывая работы в качестве владельца недвижимости, ты не будешь выплачивать мне гонорар, я буду вести подряд бесплатно. Ты считаешь такой уговор справедливым?

У него на лице расцвела кривая ухмылка, такая же, как вчера, очень похожая на гримасу удовлетворения.

— Более чем справедливо, другого я не ждал.

Он встал, обошел письменный стол и приблизился ко мне. Его лицо было серьезным, но в глазах сверкал победный огонек. Он был таким раскрепощенным, будто проделывает подобное каждый день и взять на себя финансовую ответственность за малознакомого человека — самая что ни на есть обыденная вещь. Обалденный тип. Он протянул мне руку. Я ее пожал.

— Я правда рад ввязаться в эту авантюру вместе с тобой. Подозреваю, что многому научусь, — сказал он.

— Благодарю тебя, — ответил я, высвобождая руку.

— Итак, Янис, если хочешь устроить себе кабинет здесь, могу предоставить тебе помещение.

— Спасибо, но у меня есть бесплатный вариант! Прикольно будет включить мою берлогу в свой новый бизнес. Спасибо вам, папа с мамой.

— Да?.. Отлично. Уверен, тебе не терпится приступить. У тебя есть адвокат? Знаешь кого-то, кто мог бы взять на себя регистрацию фирмы? Ты уже выбрал банк?

— Отвечаю: нет, нет и нет. Так что начинаю поиски.

— Не надо тебе морочиться с бумагами, у тебя и так будет достаточно дел. Я в этом разбираюсь и, как ты мог заметить, окружен специалистами по данным вопросам. Могу взять это на себя.

Я сплю и вижу сны.

— Э-э-э… не знаю…

— Ну, если такой вариант тебя не устраивает и ты намерен сам этим заняться… Я пойму тебя, если ты хочешь держать все под контролем.

— Нет… но… я боюсь злоупотреблять!..

— Можешь не бояться. У тебя найдется немного времени?

А на что еще мне сейчас может быть нужно время?!

— Да, найдется, конечно.

— Прекрасно! Пойду поищу свободного адвоката, который все тебе объяснит.

Он тут же исчез, а я как дурак остался один в кабинете с кашей в мозгах и смутным пониманием того, на что я сейчас подписался. Тем не менее я худо-бедно собрался с мыслями и сообразил отправить Вере сообщение с просьбой поставить в холодильник шампанское и подготовить на сегодняшний вечер праздничный ужин для детей. Она поймет. Следующие несколько часов я слушал юриста и Тристана, мобилизуя все свои умственные способности. Я прилагал нечеловеческие усилия, однако очень скоро запутался: юридический жаргон оказался для меня китайской грамотой. Узнав у меня, в каком режиме имущественных отношений мы заключали брак, Тристан посоветовал выбрать не тот банк, где был открыт семейный счет, чтобы ничего не смешивать и не втягивать Веру в мои финансовые дела. Он позвонил своему банкиру, через полчаса явился курьер с бумагами, которые я подписал не глядя. Я понимал, что события развиваются стремительно, возможно, слишком стремительно, а я действую не раздумывая, не взвешивая за и против, но остановиться я уже не мог. Пути назад больше не было. Возбуждение брало верх над здравым смыслом. Я хотел поскорее приступить, доказать себе, что справлюсь, не разочарую Веру, сделаю так, что она будет гордиться мной, Люк поймет, какой глупостью было недооценивать меня, а Тристан убедится, что поставил на правильную лошадку.

Я расстался с ними после восьми вечера, совершенно измочаленный, опустошенный, но с чувством облегчения: я наконец-то перешел к действиям. Мне удалось отодвинуть на время вполне объяснимый страх провала. У меня нет права на ошибку. Перед тем как ехать домой, я оперся о мотоцикл и выкурил вторую за день сигарету. В горле больше не царапало, глаза не щипало, и на этот раз меня не замутило. По дороге я сделал крюк и притормозил перед архитектурным бюро. Сквозь стекло шлема я увидел Люка, склонившегося над чертежным столом. Он явно нервничает, злится и наверняка проклинает меня, подумал я. Беда-беда… Люк поднял голову. Я был уверен, что он меня узнал. Я мысленно попрощался с ним, после чего нажал на газ.

Я была счастлива, что Янис так быстро воспрянул духом. Уже месяц он работал на собственную фирму, преображаясь с каждым днем. Энергии у него было хоть отбавляй. Очень кстати, потому что выкладывался он на полную катушку. Арендаторы его благодетеля хотели, чтобы все было сделано с размахом, но за непристойно малые деньги. Весь день Янис носился между холостяцкой берлогой, где он оборудовал себе офис, и площадкой, где велась реконструкция концепт-стора. В первые дни июля начались сами работы, и напряжение выросло на порядок. Не успел он перевести дух, чудом найдя мастеров, готовых работать все лето, как от радостного облегчения не осталось и следа. Он наконец-то приступил непосредственно к строительству, и это было прекрасно, однако вскоре все стало усложняться, постоянно всплывали новые проблемы. Не надо быть асом-профессионалом, чтобы догадаться, что реальность всегда расходится с планами. Янис проявлял высочайшую требовательность и особую тщательность, поскольку на кону стояла его будущая репутация. К тому же он жаждал произвести впечатление на Тристана, продемонстрировать, что тот не ошибся, помогая ему создать свой бизнес, и не зря оказывал финансовую поддержку. Янис проводил с Тристаном все больше времени и почти ежедневно рассказывал мне о нем. Их взаимопонимание, о котором я раньше только догадывалась, теперь бросалось в глаза. По моим наблюдениям, Тристан периодически играл роль своего рода коуча, он раскрепощал Яниса, обеспечивал ему мотивацию, подталкивающую вперед, к новым достижениям, раздвигая границы и помогая игнорировать препятствия. Что до меня, то случай встретиться с Тристаном все не представлялся, и меня это огорчало.