Жатва восточного ветра - Глен Кук

– Лично я есть связанный обязательствами, – сказал он, нарушив обет молчания. – Есть необходимость решение принять. Дело сделать, возможно. Мне будет облегченность, если супруга будет ощущать безопасность.

– Какое решение? Имеет ли это отношение к тому, что случилось с тобой в Тройзе? Ты утратил интерес ко всему из-за того, что там произошло?

– Это все Тройза, – признал он.

– Так что же там случилось?

Насмешник наконец решился поделиться своей болью.

– Лично я посещен агентом Праккии. Указанный сообщил об Этриане. Сын в их руках. Лично я должен кое-что для них делать. Или сын умрет.

– Праккия? Что это?

– Высшая Девятка. Правители Скрытого Королевства – тайного общества, пытающегося покорить мир. Его агенты повсюду. Фадема из Аргона. Лорд Чин из Шинсана. Другие, столь же могущественные в Гильдии Наемников в Итаскии. Повсюду. Указанные не иметь жалости к подобным лично мне.

Он говорил, как человек, узнавший обо всем этом из первых рук.

– Что они от тебя хотят? – в ужасе спросила Непанта.

Он снова замкнулся и больше не произнес ни слова, несмотря на все её старания. Ее страх возрастал с каждой минутой.

– Не слушай их, – говорила она. – Ты же знаешь, что они своих обещаний все равно не выполнят. Разве не так? Похитители людей никогда не держат слова.

На все мольбы он реагировал так, словно жены вообще не существовало. Непанта решила выполнить его просьбу, ведь Насмешник поставил на кон все, пытаясь спасти их сына. Она ещё сильнее любила его за это.

Одним словом, она позволила супругу уговорить её остаться в крепости Майсак. Непанта отбросила прочь страхи, заставила замолчать совесть и молилась о том, чтобы дело, которое Насмешник должен был свершить, не жгло бы их позором и не терзало бы совесть всю оставшуюся жизнь. Она обосновалась в отведенной ей начальником гарнизона похожей на тюремную камеру комнате и стала тупо ждать новостей.

В один из дней, во второй его половине, к ней явился солдат. Вернее, сержант. Он запер дверь на ключ и ушел. После этого комната превратилась в подлинную тюремную камеру. Солдат не сказал ей, почему он так поступил. Несколько дней она оставалась в полном неведении. Человек, который приносил ей пищу и выносил ночные горшки, обжигал Непанту такими взглядами, что её охватывал ужас. Эти взгляды могли означать лишь, что для неё уже сооружается виселица.

Затем пришел Вартлоккур. Он исхудал и выглядел смертельно усталым. Чародей привез королевский указ о помиловании, а по дороге в Форгреберг рассказал ей все.

Насмешник покушался на жизнь Браги, но у него ничего не получилось, и сам он был убит.

Ее мир, на краткий миг вернувшийся к жизни, снова умер.

Этриан спал и видел сон. Он был гостем величия, которое являла собой Навами до её разрыва с Нахаман. Это была большая и процветающая Империя, совершенно непохожая на то, во что она превратилась теперь.

В его сон вплетались шепчущие голоса. Голоса вели спор.

– Это не оправдывает риск, Величайший.

– Его необходимо направить на нужный путь. Он должен закончить то, что начал.

– Но Сила, которую мы использовали… У нас осталось её так мало. Если мы не преуспеем…

– Если мы не преуспеем, то мы проиграли. Если же мы не попытаемся, то ничего не изменится. А это равносильно проигрышу.

«Кто беседует? – спросил себя Этриан. – Каменный монстр и женщина в белом? Наверное. Но почему он слышит их спор?»

Этриан спал, но ему чудилось, что он бодрствует, витая вне своего тела. Он плавал в воздухе, взирая сверху вниз на свое тело, свернувшееся калачиком между передними лапами каменного чудовища. Он был изумлен. Спящий мальчик заметно подрос.

Изменилось и озерцо. Оно стало больше, глубже, темнее и грязнее. Один из его берегов порос камышом. Из-за поникших стеблей глазела одинокая лягушка. Над водой роились насекомые. Семейство тускло окрашенных цапель бродило по грязи близ берега. В трещинах каменных лап зверя слепили из ила свои гнезда ласточки. На старой искривленной акации, стоявшей у озерца ещё во время появления Этриана, также появилось сплетенное из веточек птичье гнездо.

Из воды выползла черепаха и замерла, наслаждаясь теплом солнечных лучей.

– Мы растем. Он приоткрыл дверь…

– Щель пока настолько узка, что в неё не просунуть и лезвия бритвы. А ведь прошло столько времени. Что мы выиграли? Увеличение размеров озера? Если все пойдет таким темпом, то Навами не возродится и через десять тысяч лет. Дверь должна быть распахнута настежь. Для этого нам нужен новый приток силы. Проводи его туда, Сахманан. Покажи все.

– Затраты окажутся слишком высокими. Мы останемся слепыми и не сможем увидеть К'Мар Хеви-тан.

– Я вижу опасность. Но тем не менее ты должна сделать это. Слово произнесено.

– Да будет так, как ты говоришь, Величайший.

Разговор продолжался, но Этриан утратил его нить. Теперь он скользнул в пучину прошлого, в те далекие времена, когда каменный монстр был только что вырублен из сердцевины горы. Вокруг него сновали каменщики, полируя чудовище и нанося последние штрихи на его морде зубилами и молотками. Новорожденный идол возвышался над окружающим его пространством подобно гигантскому, не подвластному влиянию времени часовому, хотя в тот момент он был не более чем глыба обработанного камня.

Нахаман и Сахманан вершили кровожадный ритуал. Они и другие, не столь значительные жрицы – а их были тысячи – влекли жертвы на расположенный между передними лапами чудовища алтарь. Жертвам вырывали сердца, а кровь собирали в специальные сосуды. Смрад от сжигаемых тел не давал дышать. Затем Нахаман и Сахманан омыли каменное изваяние кровью и обратились к небесам с призывом.

Призыв был услышан, и к ним снизошло только что народившееся божество. Это был сгусток энергии, сгусток настолько крошечный, что женщины смогли поместить его в сосуд. Они поднялись с этим сосудом на спину зверя и оттуда спустились по винтовой лестнице к тому месту, где находилось сердце монстра. Там, свершив очередной ритуал, они вдохнули жизнь в свое новое божество и обратили его себе на службу.

Заключенный в камень бог начал расти. Его могущество усиливалось. Разум становился острей. В то же время бог оставался послушным. Однако постепенно он превращался из слуги в господина, а когда сестры поняли это, то было слишком поздно что-нибудь изменить.

Сахманан сразу же капитулировала перед Величайшим. Нахаман подняла мятеж и бежала, став правительницей иных земель. Через некоторое время она вернулась с большим военным флотом и в сопровождении драконов с их мрачными всадниками.

Последовавшие затем войны оказались кровавыми и бессмысленными. То, что было утрачено, было утрачено навсегда. Каменный монстр стал полным хозяином положения и не уступал ни на йоту.