Верка - Анатолий Изотов

Александр Иванович налил в стаканы водки и предложил помянуть павших партизан. Потом все те, кого еще не свалил алкоголь, отправились на предобеденную прогулку. Верка и Антал шли рядом и вдыхали сухой запах орешника. Лес был чистым и приятным, и казалось, что все в нем специально приспособлено и приготовлено для пешей прогулки. Широкая тропинка вилась вдоль оврага, иногда приближалась к нему вплотную, и тогда слышалось мелодичное журчание лесного ручья, иногда выходила на поляну, в центре которой возвышался могучий одинокий дуб, потом снова ныряла в лес, петляла между белыми стволами буков, вдруг упиралась в серую скалу, круто поворачивала и, описав препятствие, легко бежала дальше, в бесконечное царство растительности.

Теперь, когда Антал и Верка открылись друг другу, четко обозначили взаимные чувства, оценили возможности и поняли безнадежность близости, разговор их стал более свободным и раскованным. Антал как будто читал вслух письма, которые будет писать в Крым возлюбленной, в них подробно рассказывал о своих увлечениях, описывал свою квартиру, некоторые детали своего быта, места прогулок по любимому городу Шиофоку, расположенному на южном берегу озера Балатон, дорогу на свою дачу. Потом вдруг переключал рассказ на то, как ему удавалось иногда решать неразрешимые вопросы, как в критической ситуации он продумывал свои неординарные действия, как готовился к свершению главного шага, как упреждал неудачи и как радовался победе. Верка больше молчала, лишь иногда что-то спрашивала, уточняла, смеялась. Она легко вписывалась в ситуацию и в обстоятельства, о которых говорил Антал, а воображение переносило ее в уютный городок и на берег теплого озера, оно почему-то было похоже на Феодосийский залив. И ее собеседник, чувствуя полноту восприятия своего рассказа, млел от счастья и не мог сдерживать новых всплесков эмоций…

Между тем время неумолимо двигалось вперед, и с каждой минутой все четче обозначались признаки завершения пикника: гости уже ничего не ели, в костре догорали головешки, разговоры стали вялыми, а солнце почти касалось вершин ближних гор. Антал, видимо, почувствовав реальное окончание праздника, заговорил вдруг о своих впечатлениях от путешествия по Крыму:

– Понимаешь, Верочка, я никогда не думал увидеть такие места! Здесь, на небольшом клочке земли, сосредоточено много чудес: в небо вздымаются крутые горы, бушует море, волнуются травяные степи, зеленеют кудрявые леса. Здесь бродили мамонты, зарождалась человеческая цивилизация, люди героически сражались за свою землю, отражали набеги, строили города и крепости, становились полководцами и героями, выращивали виноград и добывали камень. Здесь я встретил тебя. Поверь, ты поистине являешься украшением Крыма! Это мнение всей нашей делегации, это я читаю в глазах Александра Ивановича и тех, кто сегодня собрался у костра. Знаешь, Крым чем-то напоминает мне мою малую родину, то есть небольшое пространство в окрестностях городка Шиофок. И, хотя я родился в Капошваре, мое детство и юность прошли именно в Шиофоке. Этот городок примостился бочком, словно загорающий купальщик, к южному берегу озера Балатон. Его улицы и окрестности украшены виноградной лозой, а в ясную погоду с базальтовых холмов видна вершина горы Кёришхедь. Теплые волны Балатона так же ласковы, как волны Черного моря, а воздух мягок, пахуч и свеж. Когда он стекает с гор, что находятся на северном берегу, то приносит запах меда, жареной рыбы и белых слив, а подует с юга – запахнет вином, специями и степью. В сильный ветер с побережья поднимается мелкий песок, иногда он застилает небо, и тогда кажется что ты живешь на краю пустыни Сахары. Наш городок такой же древний, как и многие города Крыма, он возник задолго до прихода в Венгрию древних римлян, которые не могли не заметить этого райского места. Они придали городку свой вид, настроив замков, прекрасных вилл и мест для развлечения, и, конечно, приспособили его к своему образу жизни. При римлянах Шиофок процветал, а при турках служил фортом, так что и моим предкам приходилось воевать против османского ига. Не оставила в покое мой городок и прошедшая война – еще и сегодня можно увидеть ее следы на стенах старинных крепостей, в полях, и оврагах. Теперь я живу в другом месте, но в Шиофоке, на самом его краю, находится моя дача. Летом я приезжаю туда каждый выходной, а иногда и чаще, и по-прежнему наслаждаюсь видом, духом и самой землей этого чудного места. Сейчас в городе интенсивно строятся дома отдыха, санатории, лечебницы, развлекательные заведения. Наблюдая за всем этим, я немножко боюсь индустриального прессинга на нашу природу. Правда, правительство понимает, что Балатон – национальная жемчужина Венгрии и очень осторожно и разумно регулирует строительство. Думаю, индустриализации не избежать, только бы вот не перегнуть!

– А правда, что твоя дача – белый двухэтажный домик, в котором всего четыре комнаты: две внизу и две вверху, обе верхние комнаты имеют балконы, обвитые виноградной лозой, один балкон смотрит на озеро, а другой – на равнину?

– Да, правда! Неужели я уже рассказывал так подробно?

– Нет, я представила себе твою дачу именно такой.

– По-моему, подобное чувство называется телепатией, возможно, это не телепатия, а совсем иное, еще неизученное свойство людей читать не только мысли, но и видеть образы, те, что воспроизводятся в голове другого человека. Давай выпьем за телепатию! Впрочем, в нашем случае имеет место нечто особенное, думаю, прежде всего взаимное притяжение. Расскажи что-нибудь о себе, какое-нибудь событие, а я попробую воспроизвести ту обстановку, в котором оно происходило!

– Хорошо. Было это давно. Я гуляла одна, очарованная любимым временем года и тем, чем оно наполняло округу, и вдруг увидела большую толпу людей, все они смотрели в одну точку, и, казалось, не замечали ничего вокруг. Когда я проследила их взоры, то была поражена и тоже не могла оторвать взгляда от странного видения. Почти час я наблюдала за ним, пока оно не исчезло.

– Я не знаю, что видела ты, но твой рассказ сразу перенес меня в весенний сад, в нем ты наслаждалась чудным запахов цветущих яблонь. Происходило это вечером, когда еще не стемнело, и мир был залит сиреневой субстанцией. Ты шла и не ощущала собственного веса, душа твоя хотела объять этот мир и не могла этого сделать, ты любила все вокруг и одновременно желала улететь ввысь и раствориться в фиолетовых сумерках. На краю сада стояли люди, они смотрели в небо, чуть выше горизонта, где появлялись и светились ярко-красным цветом какие – то предметы. Их было несколько: пять или шесть, предметы передвигались, выстраивались в причудливые линии и фигуры, удалялись и приближались, меняли форму, которая была проста, понятна, притягательна, как красивое тело, но необъяснима. Потом они разом поднялись высоко в небо, стали тускнеть, пока не затерялись среди ярких звезд…

– Твои представления поразительно верны. Да, в период цветения садов я испытываю такую неимоверную радость, что парю над землей. Как раз перед войной у нас буйно цвела вишня. Однажды вечером, когда небо странным образом меняет цвет и все вокруг превращается в фантастическое видение, я выбежала в сад и с полчаса бабочкой порхала по нему, одновременно испытывая глубокое внутреннее счастье и легкую, беспричинную тревогу. Возвращаясь домой, я почувствовала странные перемены во всем мире – они усилили мои переживания, но я по-прежнему не понимала, что произошло. Я поспешила домой, чтобы поскорее лечь в кровать, укрыться с головой, уснуть и проснуться уже светлым утром. Возле дома стояли две или три группы людей. Увидев в одной из них соседку, я подошла и спросила, что случилось. Она не ответила, только перевела взгляд на горизонт. И вдруг мне стали ясны резкие перемены, воцарившиеся в мире: небо освещалось не заревом заходящего солнца, а отблесками больших фигур, зависших над горизонтом. Сначала они показались мне четырехугольниками, потом один из них чуточку наклонился, и явно обозначилась дуга, или полукруг, я стала наблюдать за остальными – они тоже слегка покачивались и тогда просматривались их округлые формы. Менялось и освещение: оно то усиливалось, то блекло, то было кроваво-красным, то приобретало темно-фиолетовые оттенки, то брызгало желтоватыми фонтанчиками, и в соответствии с этим менялась окраска теплого вечера. Фигур было шесть, они выстроились в ровную цепочку, которая иногда передвигалась на север, потом снова зависала, потом возвращалась в прежнее положение. Люди молчали, но вдруг тишину нарушил незнакомый голос, раздавшийся откуда-то сверху: «Это к войне!» В ответ по толпе прошел ропот, потом все затихли. А фантастические светила вдруг поднялись высоко в небо, оставив разноцветный ореол, и быстро рассеялись в бездне…