От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе - Проспер Бауссонад

Правда, один способ повышения плодородия почвы – удобрение ее мергелем – был известен уже во времена Карла Великого, однако навоза, который действительно необходим для увеличения плодородия, на фермах было мало, поскольку мало было крупного скота. Как правило, применялась трехпольная система земледелия, при которой земля отдыхала под паром каждый третий год, а не каждый второй. Это был большой шаг вперед, но недостаточный для того, чтобы создать угрозу господству экстенсивного земледелия, из-за которого земля по-прежнему быстро истощалась и приносила только малые урожаи. В кельтских, англосаксонских и германских странах землю часто обрабатывали совместно, используя при пахоте мощную упряжку, которая принадлежала сразу нескольким людям. Но из сельскохозяйственных инструментов, как правило, применялись только мотыга, борона и примитивный деревянный плуг. В сельской местности часто нельзя было провезти груз на двухколесной телеге, и грузы переправляли с места на место на спинах людей, ослов или лошадей. На германском и кельтском Западе продолжала существовать система обязательного общинного земледелия, когда участки через определенный срок перераспределялись между пользователями. Римские научные методы ведения сельского хозяйства были известны только в немногих крупных поместьях и в имениях, принадлежащих монахам. Тем не менее выращивание зерновых культур в кельтских и германских странах наращивалось. Жители Запада выращивали в основном рожь, из которой бедняки пекли свой хлеб, а также полбу (группа видов пшеницы) и пшеницу, менее распространенную, чем два первых злака, а также овес для скота и ячмень для варки пива. Резкие перепады в размерах урожая при недостаточном количестве посевов в сочетании с трудностями перевозки часто приводили к голоду. К тому же возделанные поля, а также сады, в том числе плодовые, и виноградники занимали очень мало места по сравнению с пастбищами, лесами и зарослями кустарников и пустошами.

Тем не менее в последние четыре столетия Средневековья стали заметно распространяться садоводство и цветоводство, выращивание плодовых деревьев и виноградарство – в основном под влиянием монастырей и управляющих крупными поместьями, принадлежавшими правителям. Жители кельтских стран выращивали яблони и груши. В южных германских странах появились сады и посадки плодовых деревьев, где, как в римские времена, выращивали горох и бобы, немного распространенных цветов, немного лекарственных трав и обычные плодовые деревья. Виноградная лоза, которую распространяли короли, знатные люди и монахи, вернула себе часть своих прежних владений и осмелилась проникнуть даже в Ирландию. С VIII в. ее сажали на берегах Мозеля, Рейна и Дуная, а в IX в. вина из Вормса и Майнца имели много потребителей в этих краях. Во франкском государстве потребности местного населения привели к тому, что виноградники стали сажать даже в Нейстрии (Северо-Западная Франция с Парижем. – Ред.). Бургундия в VII в. была уже известна винами района современного департамента Кот-д'Ор, а области Сентонж и Нарбон и окрестности Бордо, а также Испания и Италия вернули себе прежнюю славу. Возделывание технических культур стало повсеместным, поскольку в каждом поместье их выращивали для своих нужд. На Западе самым распространенным из них был лен, в тех больших поместьях, где были мастерские, часто выращивали растения-сырье для красок – марену (сырье для красной краски, а также, в зависимости от методов окраски, получения других цветов – бордо, оранжевого, фиолетового, коричневого, синего, канареечно-желтого и др. – Ред.) и, особенно, вайду (для синей краски. – Ред.). Аквитания и Северная Испания поставляли красильные растения в большом количестве, но все же намного меньше, чем нужно, чтобы считать это их специализацией. Сельскохозяйственное производство на Западе в то время, несмотря на стимулировавшую его колонизацию, всегда осуществлялось в малом масштабе, в соответствии с размером малых местных сообществ, которые были почти единственными, кто им занимался. Но уже перед вторжениями норманнов начался подъем сельского хозяйства, который свидетельствовал, что оно медленно двигалось вперед. Достойные доверия свидетели сообщают, что сельское хозяйство процветало в Ирландии в конце IX в., в Рейнланде, Галлии и Италии при Каролингах и даже в Испании в течение части периода правления вестготов (пока пришедшие сюда в 711–718 гг. новые погромщики, арабы и их спутники, не опустили Испанию снова. – Ред.).

Еще одним свидетельством этого частичного и кратковременного возрождения было восстановление прежней численности населения в части стран христианского Запада в VII–X вв. Понемногу разные народы сливались в один: кельты и англосаксы, германцы и галл о-римляне, вестготы и иберо-латиняне, лангобарды и италийцы перемешались между собой, соответственно, в Британии, Галлии и Испании. Правда, в большей части Запада, и в первую очередь в Галлии, Испании и Италии, германский элемент был легко ассимилирован. Потоки эмигрантов и переселенцев преобразовали некоторые местности, например Арморику (Бретань), рейнские и саксонские округа. Несмотря на различные бедствия, которые продолжали обрушиваться на людей, хотя и не так часто, несмотря на эпидемии и голодные годы, низкий уровень рождаемости и среднее количество свадеб, население Западной Европы постепенно опять увеличивалось. В Ирландии было столько жителей, что они эмигрировали в Шотландию и Западную Бретань и участвовали в их заселении. В Англии (не считая четырех северных графств) в XI в. было всего 1 миллион 500 тысяч жителей, но в Германии сельские области стали такими многолюдными, что в течение X в. количество деревень между Рейном и Маасом увеличилось в три раза. Галлию во времена Карла Великого населяло от 8 до 9 миллионов человек. В лангобардской Италии в VIII в. мир, по словам Павла Диакона, «привел к тому, что люди умножились, как колосья пшеницы». Именно это сделало возможной ту первую сельскохозяйственную колонизацию Запада, которая была, в некотором смысле, предвестницей подобного же великолепного движения, имевшего место в XII и XIII вв.

Колонизация пустых земель и некоторый прогресс сельскохозяйственного производства оказались выгодны в первую очередь верхним слоям западного общества. А существовавшие в некоторых частях христианского Запада вольные общины, члены которых совместно владели землей, постепенно теряли либо все свои владения, либо их часть.

С VII по X в. коллективная собственность выдержала целый ряд тяжелых ударов, от которых племена и деревенские общины пострадали даже больше, чем семейные общины. Собственность племени или рода – примитивная форма коллективизма в сельском хозяйстве уцелела только в кельтских странах – Ирландии, Уэльсе и Шотландии. Земля Ирландии в VII в. еще принадлежала 184 племенам или кланам, каждый из которых владел территорией достаточной, чтобы пасти от 3 тысяч до 9 тысяч коров. Эти земли делились на 552 округа, называвшиеся carrows, каждый из которых имел площадь от 525 до 1050 акров (от 212,5 до 425 гектаров), а каждый такой округ, в свою очередь, делился на четыре четверти, и в каждой четверти было четыре семейных земельных владения. Так же как в Шотландии и Уэльсе, члены ирландского клана владели землей совместно и были едины в дни мира и в дни войны. Внутри клана были свои маленькие цари, свои вожди и их клиенты, но у любого человека в личной собственности были только его домашние вещи, и каждый имел лишь право пользования на свою часть племенных земель. Вересковые пустоши, леса и пастбищные земли находились в общем пользовании, а пахотные земли через определенные промежутки времени распределялись на определенный срок между группами семей. Сохранялись даже пережитки древнего совместного владения скотом в интересах клана, хотя к VII в. стада уже стали частной собственностью. В каждом округе Ирландии его свободное население жило коммунами в огромных деревянных постройках, защищенных земляными укреплениями и разделенных на три прохода. В этих домах люди жили вместе и ели все вместе, сидя на скамьях, и все свободные семьи округа спали там на постелях из тростника. Но даже в этих краях, где удаленность от других стран способствовала сохранению примитивных форм цивилизации, основы племенной собственности вскоре поколебало возникновение крупных имений племенных вождей (pencenedl) и знатных людей (uchelwrs или machtiern), а также появление обширных земельных владений кельтской церкви и возникновение семейной собственности.