Нечеткая грань - Михаил Март

— Вы в этом уверены?

— Когда я проснулась, его уже не было.

— И еще очень странная вещь, — вмешалась Роза. — Он запер свою комнату, чего никогда не делал, и запер входную дверь в дом. Я приезжаю к восьми, дверь всегда открыта, а тут мне пришлось звонить. Хозяйка не любит, когда ее будят. По этой причине Дмитрий Андреевич не запирает дверь.

— Что вы на это скажете? — спросил Вербицкий, обращаясь к Кристине.

— Действительно странно. Но все это мелочи. Что с ним произошло на дороге? И с ним ли? Может, вы путаете? Дмитрий великолепный водитель, больше тридцати лет за рулем, и ни одной аварии.

— Он вчера пил?

— Да, но это вчера. Митя не садится за руль после рюмки, об этом все знают. Утром он принимает холодный душ и в прекрасной форме едет по делам.

— Мы уверены, что авария произошла ночью. Машину нашли утром, когда кончился дождь и рассеялся туман. Она сорвалась с обрыва на двадцатом километре и, судя по дальности полета, ехала на очень высокой скорости. Обрыв сыграл роль трамплина. Машина стояла на колесах у самой воды, а это в двадцати метрах от крутой стены. Она не перевернулась и не ударилась носом о прибрежные камни.

— Вы говорите не о том. Что с мужем?

— Мы не знаем, в машине никого не было.

— Как? Куда же он подевался?

— Все имеет свое объяснение, Кристина Борисовна, — продолжил подполковник Крутов. — Но сначала ответьте на несколько несложных вопросов. Вы знаете Афанасия Васильевича Утехина?

— Афанасия знаю. Но фамилию и отчество я у него не спрашивала. Это художник, он работал в нашем доме в течение месяца или чуть меньше. Талантливый своеобразный художник, оформлял мою спальню и гостиную. Он был в очень хороших отношениях с Дмитрием Андреевичем и часто оставался у нас на ужин.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Вчера днем. Он закончил работу, я передала ему конверт с гонораром, и он ушел. Обещал как-нибудь заглянуть, если будет поблизости.

— А где он живет? — спросил Вербицкий.

— Никогда не интересовалась. Но при чем здесь художник? Какое он имеет отношение к аварии?

— Мы нашли его кожаную куртку на заднем сиденье. В кармане был его паспорт. Он не местный, приехал из Новосибирска. Где вы с ним познакомились?

— Он оформлял в городе кафе «Шоколадница». Мне очень понравилась его работа, и я пригласила парня в наш дом, чтобы он сделал что-то похожее. Но как его куртка попала в машину?

— Мы сами ломаем голову над этим вопросом.

— Возможно, он оставил ее раньше?

— Я тоже так думаю, — опять встряла в разговор Роза. — Они недавно ездили вместе отвозить выкуп за хозяйку.

— А каком выкупе идет речь? — заинтересовался Вербицкий.

— Это сугубо семейное дело! — взорвалась Кристина. — К аварии не имеет никакого отношения. Если мы будем развивать эту тему, то со мной случится что-то похожее на аварию.

— Вам угрожают? — поинтересовался Крутов.

— Уже нет. И не будут, если мы не станем затрагивать болезненные темы. Объясните лучше, почему машина оказалась пустой. Куда подевался мой муж? Может, он успел выпрыгнуть и остался жив?

— На такой скорости все происходит в доли секунды. Человеческая реакция не способна привести механизм самозащиты в действие, тем более у человека немолодого и под винными парами. Ночью шел дождь, шоссе было очень скользким. На вираже машину вынесло с дороги, о чем говорят поваленные заградительные столбики, и она спланировала прямо в воду.

— Позвольте, — удивилась Кристина, глядя на Вербицкого, — почему ночью? И потом вы говорили, что машину нашли возле воды, а не в воде.

— В этом все дело. Верх машины был открыт. Трезвый человек не ехал бы с открытым верхом под проливным дождем. Дождь начался в два часа ночи.

Примерно в это же время и произошла авария. Машина наполнена водой, которая залила сиденья и дошла до рулевого колеса.

— Залита дождем?

— Нет, конечно. Вода морская, соленая, — продолжал объяснять Крутов. — Машина с силой ударилась днищем о воду. Сидящие в ней люди не могли выжить, вода не мягче асфальта. У них вряд ли остались раны или даже царапины, но внутренние органы превратились бы в кашу. Это мнение авторитетных медэкспертов. Выжить было невозможно.

— Откуда же взялась вода?

— Вода в машине и помогла определить приблизительное время аварии — от полуночи до четырех утра. В это время начинается прилив, период «полной воды», когда море выходит из берегов метров на десять. В четыре утра начинается отлив. К восьми машина уже стояла на берегу. Тут мы получаем ответ на ваш главный вопрос: почему в машине никого не нашли. Ударившись о воду, машина продержалась на плаву не более трех минут и ушла на дно. С учетом волнения на море, сильного ветра, люди не могли оставаться в открытой машине, их вымыло из нее напором волн и унесло в море. Если не сразу, то с отливом обязательно затянуло бы на большие глубины. Сейчас работает поисковая бригада на двух катерах, но надежда незначительная. Слишком много времени упущено.

— Бог мой! Какой кошмар! — прошептала Кристина.

— Соболезнуем, — тихо сказал Вербицкий.

Он не знал, что кошмаром молодая вдова считает возможность всплытия погибшего на поверхность. Тут дураку будет понятно, что в машине везли труп. Если Афанасий оставил куртку в машине, значит, он улетел в море вместе с Митей. Ночь, скользкая дорога и безобразный водитель… Велосипедист! Связалась на свою голову с безмозглым трусом.

— Странно. Я никогда не задумывалась о приливах и отливах.

Непонятно, для кого и зачем она это сказала, погруженная в свои мысли.

— С высоты вашего участка хорошо виден катер вашего мужа. Вас не удивляло, что пирс стоит на подпорках и, чтобы попасть на катер, надо спуститься вниз по лестнице? Зачем? А затем, чтобы он не ушел под воду во время прилива и вы всегда могли им пользоваться. Гляньте на катер ночью. Вода его поднимет, и вам уже не понадобится лестница, вы легко перешагнете с пирса на борт.

— Меня укачивает на воде. Мне хватило одной прогулки, чтобы я больше никогда не подходила к лодке… Что же мне делать?

— Ждите результатов, — сказал Крутов. — Извините, но нам теперь придется часто вас беспокоить. В процессе работы будут возникать вопросы, мы надеемся на вашу помощь.

— Да, да, конечно. Извините, я сейчас очень плохо соображаю. Мне надо побыть одной.

— Что с вашей рукой? — спросил Вербицкий, кивая на окровавленный бинт.

— Она сломана. Сняли гипс, резала хлеб левой, но нож сорвался и я поранилась.

— Вы сломали руку? Давно?

— Тоже мне, следователи, — возмутилась Роза. — Тину машина сбила в городе. Об этом местные газеты печатали, а вы как с неба свалились.