Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева

– Да, но Филипп Красивый сам видел в Тампле эти несметные сокровища! – запальчиво возразила я. – Только представь себе: более пятисот командорств лишь в одной Франции! Все средства от доходов свозятся в Тампль! И ведь это только часть общих поступлений. В противном случае стоило королю затевать эту смутную заварушку с обвинениями храмовников в ереси? К тому моменту Филипп был должен Ордену пятьсот тысяч ливров – так навоевался с фламандцами и англичанами, что совсем обезденежил. Даже не погнушался стать фальшивомонетчиком, изгнал из страны евреев, предварительно завладев их имуществом… Между прочим, при аресте у тамплиеров изъяли карты подземных ходов Парижа. И потом, есть свидетельства, что после начавшихся арестов братьев из порта Ла-Ро-шель, находившегося под контролем Ордена, быстренько отплыли в неизвестном направлении принадлежащие ему корабли. Не на прогулку же? А значит, груженые по полной программе! Чем, в таком случае?

– Ефимова, не испепеляй меня неправедным гневом. Я тут точно ни при чем. Еще скажи, что этот караван рванул прямо на Русь. Этакий издевательский реверанс в адрес Филиппа Красивого. Бабкой-то его была наша русская княжна Анна Ярославна. Есть гипотеза, что княжество Московское возводилось на золото и денежки тамплиеров. В Свято-Даниловом монастыре якобы даже тайные знаки Ордена существуют. Розеточные и крестообразные, для посвященных и особо догадливых. Только почему-то в исторических документах о прибытии на Русь легендарных кораблей спонсоров ни разу не упоминается. Покажите мне хоть одно, и я соглашусь. Да где только не искали следы этих несметных богатств! Пытались даже доказать, что именно на их основе в Италии реализовывался проект эпохи Возрождения. А кстати, Ирина Александровна, с чего мы завели весь этот базар, не помнишь? Тут бы свои доходы правильно распределять и прятать научиться, а не чужие обсуждать. Причем сомнительные уже за давностью времени. Ну что ты насупилась? Ладно, спор на равных, ничья! Эрудицией блеснула, и будет. Ты просила высадить тебя у универсама. Так он давно перед тобой. Как думаешь, надо мне вставать и по-джен-тельменски выпускать тебя из машины?

– Не надо! – проворчала я, открывая дверцу. – И кто ты такой, чтобы метать перед тобой разные исторические документы? Твое личное мнение для восстановления исторической справедливости имеет рейтинг минус единица.

Макс негодующе фыркнул и рванул с места как раз в тот момент, когда я намеревалась пожелать ему счастливого пути.

– «Завтра же напишу заявление об увольнении!» – подумала я, поднимаясь по ступенькам и явственно представляя перед собой мучающегося запоздалым раскаянием Макса. Вот только никак не могла понять, чем же он так мне насолил? Шагнув в открывшиеся двери, сразу забыла об охватившем меня раздражении. Лишние двадцать минут, в течении которых приходится топтаться вокруг фонтана, кого угодно заставят раскрутиться на самые нелицеприятные обвинения в непунктуальности. А уж Наташку с ее постоянной тягой к порядку и справедливости, тем более. Однако подруга спокойно стояла на одном месте, уткнувшись в книгу. Сумка на длинном ремне в целях сохранности и удобства висела на шее своеобразным свихнувшимся кирпичем. Я сразу решила не акцентировать внимание на своем опоздании. Похоже, Наталья «часов не наблюдала». Лицо было напряженным и… еще раз напряженным.

– Привет! – отрешенно отметила она факт моего прибытия. – Тут Светлана Владимировна попросила меня Цветаеву поберечь до… Между прочим, ты опоздала! Представляешь, с этой закладкой наткнулась на такое стихотворение!.. Ужас. Прямо послание с того света. Никак от него не отделаюсь. На, убери сборник в свою сумку, пусть теперь у тебя лежит.

Я с готовностью открыла свой «ридикюль» и Наташка запихнула в него книжку.

– Странно, зачем тогда Светлана Владимировна просила его привезти? Лежал бы дома до лучших времен.

– Если тебе тяжело тащить эту тоненькую книжицу, можешь вернуть ее, – спокойно сказала подруга. – Странно другое. Зачем она просила привезти ей смену белья и полотенце для бандажа, если у нее все имелось, в том числе и готовый аптечный бандаж. Пойдем посидим немного наверху. Только без пирожных. Устала. Весь день на ногах. Жаль, что здесь не подают кофе в постель.

– Фи-ига себе!

– Да не фига! Здесь, между прочим, есть и мебельный отдел. Неплохо бы развалиться на какой-нибудь кровати. В порядке апробации. Хоть на пять минут. Ты бы отказалась?

Мы сидели за столиком маленького кафе, и подруга с удовольствием уминала пирожные, которое я заказала лично для себя. Помнится, она от них отказалась.

Наташка, игнорируя ложечку, взяла последнее пирожное в руки, раздумывая, с какого края к нему приступить. Я проводила его тоскливым взглядом и не выдержала:

– Тебе не следовало меня обманывать. Причем с самого начала. Это…

– Хочешь половинку? – заискивающе поинтересовалась Наташка.

– Зубы не заговаривай.

– Значит, не хочешь… Ир, я была уверена, что ты сама обо всем догадаешься. Понимаешь, ну не могла я выложить тебе всю правду. Слово дала. Честное.

– У нас когда-нибудь были тайны друг от друга? Или я перестала заслуживать доверие?

– Ир, ну это была не моя тайна. В таких случаях лучше молчать.

– Лучше. Если бы я ее случайно уже не разгадала. С чего бы тебе так спешно увольняться с работы? Только с того, что ты чего-то испугалась. Можешь не отвечать – калориями подавишься. Только увольнение тебя не спасет. Ты видела мертвого незнакомца раньше, когда он еще был вполне живым! У своей Светланы Владимировны…

Наташка все-таки подавилась. Только не пирожным, а кофе. Я не на шутку перепугалась. В основном за ее голубую кофточку. И если подруга быстро оклемалась, то кофточка – нет. Кофейные пятна на безмятежно-голубом фоне смотрелись вызывающе порочно. В глазах Наташки светилась укоризна. Вещичка-то здесь ни при чем. Мимолетный взгляд разведчицы, брошенный подругой по сторонам, был лишним. Мы заседали почти в гордом одиночестве. Уборщице, возившей в отдалении современной шваброй, хватало своих проблем – да хотя бы с необходимостью постоянной перерегистрации как гостье из солнечной Средней Азии.

– Это кошмар! – плаксиво пожаловалась Наташка. – Ей-богу, не ведала, куда меня заведет моя доброта. Ладно, я долго продержалась. Так и быть, будешь соучастницей. Больная Осипова Светлана Владимировна скоропостижно скончалась в ночь с воскресенья на понедельник. То есть минувшей ночью. Так что данное мною честное слово умерло вместе с ней.

– То есть как это «скончалась»? – У меня разом пересохло во рту, словно не Наталья, а я сама смела три пирожных подряд, ничем не запивая.

– Не задавай глупых вопросов. Причина будет известна только после вскрытия, предварительное заключение – острая сердечная недостаточность. Но ведь я сама в пятницу делала ей ЭКГ! Конечно, я не врач, но за столько лет уже освоила картину всех серьезных отклонений от нормы. Знаю, с какими результатами надо немедленно нестись к кардиологу. Так вот, никаких значимых нарушений сердечной деятельности у нее не было! Просто небольшие возрастные изменения. Да она и не выглядела на свои семьдесят шесть… Я тебе не совсем соврала, что последний раз виделась с ней только утром пятницы. Сегодня утром – тоже. В морге… Ты знаешь, как я боюсь покойников, но тут просто не могла поверить… Если и она, в свою очередь, меня видела, то только взглядом со стороны, то есть потусторонним.