Пёс, соединяющий сердца - Маргарита Южина

– Валентина же не напугалась!

– А Милочка, она очень нежная натура. Она такая…

– Хм… А Танюшка сказала, что там обыкновенная тетка, в возрасте. И ничего особенного.

– Так вот и веди Танюшку к своему профессору! – обиделся вдруг Мышкин. – Это у нее пропало зрение, отказали нюх и разум!

Он резко встал, повернулся и ушел работать.

Мать только долго с недоумением смотрела ему вслед.

– Как же быстро взрослеют детки… Вот и Левушка подрос… Да, у него сейчас очень трудный переходный возраст…

Утром на прогулке они встретили Зинаиду с Ричем.

– Здрассьте, – сразу же направилась к ним Зинаида. – А я уже жду вас, жду… Я фотографии сделала. Вот… Только не получилось его поймать, где он над животными зверствует.

– И не надо! – вытаращилась Людмила. – Хватит уже зверств-то! Вы что?! Мы сами… мы что-нибудь придумаем.

– Если надо, я могу и дальше фотать, – охотно предложила хозяйка Рича. – Он ничего, не ругается.

И все же договорились, что больше съемок не нужно.

Людмила забрала фото и решила дома рассмотреть их в деталях. Да и Мышкину хотелось показать трофей. А пока ей надо было еще успеть в магазин и в кулинарию. Все же она обещала пирог.

В магазине работала одна касса, а потому очередь была длиннющая. Людмила набрала полную корзину и сейчас стояла и морщила лоб – все ли она взяла, ничего ли не забыла. Вот ведь, вроде бы и хотела взять чего-то к чаю, а получилось…

Неожиданно она почувствовала на себе пристальный взгляд. Обернулась. На нее смотрел мальчишка, который измывался над Мишкой. Как его звать-то? Лев же говорил… нет, забыла…

Людмила фыркнула, одарила мальчишку гневным взглядом и отвернулась.

– Здрассьть… – услышала она рядом с собой тихий шелест.

Он стоял уже возле нее, комкал в руках какую-то пачку с сухариками, и было видно, что сильно волновался.

– И тебе не хворать, – буркнула Людмила и отвернулась.

– А… а как там Груша? – снова едва слышно спросил парень.

– Груша? – вздернула брови Людмила. – Ну-у… я не знаю, какую вы конкретно имеете в виду, но думаю, что в этом году груши расцветут рано. Весна чудесная.

– Нет, я не про грушу, я про собаку…

– А-а, ты про собаку… Так он не Груша тебе, он Мишка. Какой же он Груша? Его никто не бьет, не пинает, собак на него не травит. Спит себе на постельке, со мной. Ест, гуляет, игрушки ему покупают, друзья у него появились… а не только враги. Мишка только сейчас жить начал.

– Вы… вы передайте ему, пожалуйста… – протянул мальчишка пачку с сухариками. – Он их любил. Скажите, что… ничего не говорите… просто передайте.

Людмила пристально посмотрела на мальчишку. У того дрожал подбородок, и глаза он уводил куда-то в сторону. Правда, что ли, переживает? Или так – притворяется?

– Нет уж… – отказалась она. – Не буду я ему эти сухари передавать. И тебе их есть не советую. Там только соль и перец. Зачем же собаке желудок портить? Он у нас мясо ест, с овощами, с рисом… Кефир любит. Витаминки ему даю, собачьи. Не надо ему это. Да и сам тоже не ешь.

Мальчишка послушно сунул пачку обратно на полку. Потом остановился, хотел еще что-то сказать, да так и не решился, быстро вышел из магазина.

– Вот что за отец урод! – с горечью выдохнула Людмила. – И собак мучает, и сына своего не жалеет…

Мышкин пришел ровно в семь. И опять с сумкой.

– Ничего, что я опять с Рыжиком? – осторожно спросил он в прихожей. – А то кот как увидел, что я собираюсь, так сам в сумку прыгнул… Ну не оставлять же его там на весь вечер.

– Это очень здорово! – радостно улыбнулась Людмила. – А то вы бы пришли, а Мишка бы искать начал – где Рыжик, где… ой, вы его выпустите, он скребется.

Скребся не Рыжик, это Мишка уже потерял всякое терпение и старался отпустить дружбана на волю. Мышкин расстегнул сумку, и оттуда осторожно показалась рыжая голова. Мишка радостно завилял хвостом и от нетерпения тявкнул. Голова тут же спряталась.

– Ты посмотри, какой он у вас кокетливый, – усмехнулась Людмила.

Но Мишка не стал ждать, когда гость накокетничается, он запрыгнул в сумку, и кот оттуда вылетел кометой. Мишка сиганул за ним.

– Вот и славно, – выдохнула хозяйка. – А то прямо как чужие.

– И не говорите, Милочка…

Вот что только имя не делает с человеком. Как только Мышкин называл ее Милочкой, Людмиле сразу хотелось стать мягкой, доброй, покладистой и милой. И она старалась изо всех сил. Даже прихихикивала глуповато. Но, похоже, Льву это очень нравилось. Он начинал острить и смелее строил глазки.

– А давайте сразу к пирогу перейдем, – игриво улыбнулась Людмила.

– Да! И даже не пойдем в гостиную! Прямо здесь, на кухне, и перейдем! – предложил Лев Венедиктович. – А я еще вина нам принес. Только оно слабенькое-слабенькое, чтобы не спиться.

Вот это Людмила уже не приветствовала. Чего это каждый день вино? А не алкоголик ли он? Еще не хватало.

– А что – без вина мы совсем не обойдемся? – насторожилась она.

Мышкин смущенно почесал нос, потом поднялся и молча вылил всю бутылку в раковину.

– Это чтобы… ну вдруг вы подумаете, что я алкоголик, – пояснил он.

– С чего это я вот так возьму и подумаю? – пожала плечами Людмила. – И потом… может быть, вы придете домой и выпьете еще одну бутыль, я ж не знаю.

– Нет! – испуганно вытаращился Мышкин. – Я не выпью. Мне мама не разрешает пить. Она… В общем, я сам решил – не пью, и все тут.

Людмила поверила. Не похож был Мышкин на алкоголика. Да и брюки у него второй день наглажены.

– У вас, я смотрю, брючки так наглажены, – сделала она ему комплимент.

– А! Это да, – закивал Мышкин. – Наглажены. Я вчера утюг купил. А то он у меня как сломался в каком-то году, так и… Да он мне и не нужен был, а уж раз вы… То я…

Людмила заалела. Вот ведь как приятно осознавать, что ты на кого-то благостно влияешь.

– Я вам сейчас фото Курищева покажу! – вдруг вспомнила она.

Теперь они сидели друг напротив друга и рассматривали фотографии.

– Какой неприятный овал лица, – аккуратно заметил Мышкин. – Расплывчатый такой, откормленный… И голова… волос совсем почти не осталось, обратили внимание? Заметили?

Людмила кивала. Она уже давно заметила, что и у самого Мышкина не райские кущи.

– И толстый еще. Вот не старик же, а толстый, – продолжал перечислять свои же «достоинства» Мышкин. – Очень неприятный типаж. Прямо очень! Особенно вот здесь.