Российское гражданство. От империи к Советскому Союзу - Эрик Лор

Хотя потребность в увеличении населения в долгосрочной перспективе российской истории была настоятельной и неизменной, существовало множество важных ограничений, определявших, какого типа люди считались желательными и приемлемыми. Например, власти всегда с большим подозрением относились к иностранному духовенству. Все иммиграционные законы, по меньшей мере со времен Соборного уложения 1649 года, запрещали въезд на территорию России любому члену ордена иезуитов[150]. Равным образом практически накануне польских восстаний 1830 и 1863 годов был установлен жесткий контроль над католическим духовенством. Иностранным нищенствующим монахам не так строго воспрещалось въезжать на территорию империи, но им не дозволялась натурализация[151]. Въезд даже православных иностранных священников и монахов из Османской империи, Молдавии или других стран строго регулировался[152]. Различные законы и административные постановления запрещали выдачу виз иностранным цыганам. Местным властям было позволено депортировать их из страны или высылать во внутренние ее районы как бродяг[153].

Самые важные ограничения – с точки зрения их строгости и числа затрагиваемых лиц – налагались на евреев. Но эти ограничения не были столь древними и не налагались автоматически, как часто утверждается в популярной и научной литературе. Например, в первые десятилетия после присоединения в 1772–1795 годах Речи Посполитой (а именно в ней проживало большинство российских евреев) не существовало определенных особых ограничений на иммиграцию евреев из других государств. Положение 1804 года даже прямо гарантировало, что к поселяющимся в России или посещающим ее с коммерческими целями еврейским подданным иностранных держав применяются те же законы, что и ко всем прочим российским подданным[154]. Однако в 1820-х годах положение изменилось. В 1824-м Комитет министров запретил всем иностранным евреям навечно селиться в пределах империи. В 1828 году запрет был распространен на евреев – российских подданных из Царства Польского[155]. Эти ограничения изменялись вместе с ростом всего того комплекса ограничений на проживание, который вытеснил большинство российскоподданных евреев в местечки, города и поселки на западных границах Российской империи (грубо говоря, это область на западной границе империи до первого раздела Польши в 1772 году, широко известная как черта оседлости). Чтобы помешать евреям из других государств обойти эти правила, указом 1833 года было введено требование ко всем иммигрантам предоставлять документальное подтверждение того, что и сами они, и их семьи являются христианами[156].

Несмотря на серьезное давление из-за рубежа, в конце XIX века власти ввели дальнейшие ограничения. Иностранным евреям дозволялось селиться в России лишь в исключительных случаях, требовавших одобрения со стороны Министерства иностранных дел, и только если они попадали в одну из следующих категорий[157]:1) раввины, присутствие которых правительство сочло необходимым; 2) армейские и флотские врачи; 3) лица, намеревающиеся основать фабрику (но не винокурню) и привезшие с собой не менее 15 000 рублей в качестве инвестиций (построив фабрику за три года, они могли претендовать на натурализацию – в противном случае их следовало выслать из страны); 4) ремесленники и мастера[158].

Для еврейских иммигрантов натурализация была исключительно сложным делом. Согласно определению 1896 года единственными категориями иностранных евреев, которые могли стать российскими подданными, оказались те, кто строил фабрики, те, кто был ремесленником или мастером, а также евреи из Средней Азии, желавшие вступить в одну из гильдий в Оренбургской губернии[159]. Архивы Департамента полиции содержат описания многих случаев обнаружения и депортации лиц, которые получили в паспорт визу, не уведомив власти о том, что они евреи, или тех, кто приехал в Россию с фальшивым паспортом на имя христианина. Обнаружив такого человека, полиция в административном порядке депортировала его из страны[160].

Власти беспокоились также о том, как помешать въехать в страну иностранным атеистам. На деле каждый иностранец должен был указать свое вероисповедание – при подаче прошения о визе в российское консульство за рубежом и при регистрации местными властями по прибытии в Россию. Таким образом, вероисповедание было указано на каждой конкретной визе. Несколько частных случаев привели к укреплению политики, согласно которой атеизм или даже агностицизм (утверждение «вероисповедание отсутствует») не допускался[161].