Темное время  - Андрей Васильев

– Вам бы лекции на телеканале «Синергия» читать! – восхитился я. – И книги писать, на тематику «Горизонты современного сознания». Сейчас такое в тренде. Вон на «Литресе» в топах не художественная литература стоит, а как раз прикладные пособия по глубинному самокопанию.

– Еще один дружеский совет – снизь градус иронии в голосе, – посоветовал Волконский, бросив короткий взгляд на Ряжскую. – Какая муха тебя укусила в последнее время? Был же человек как человек.

Был, верно. Но – весь кончился.

Я вышел в коридор, подмигнул Юленьке, вытянул лист бумаги из поддона принтера, позаимствовал ручку, вернулся обратно в кабинет, и уселся за стол.

– Дмитрий Борисович, вы нас не оставите на несколько минут? – попросила Волконского женщина. – Если не сложно?

– Разумеется, – устало кивнул тот. – Как скажете.

Я скрипел ручкой по бумаге, Ряжская же, дождавшись, пока за председателем правления закроется дверь его собственного кабинета, закинула ногу на ногу и укоризненно уставилась на меня.

– Вот чего тебе опять не так? – наконец нарушила она молчание. – А? Что ты вечно чем-то недоволен?

– Всё так, – заверил ее я, аккуратно выписывая сегодняшнюю дату. – Просто хочу проверить на себе действенность социальных программ государства. Высока во мне гражданская сознательность, понимаете? Желаю убедиться в том, что безработная часть населения на самом деле защищена так, как про это говорят представители власти по телевизору. У нас ведь как бывает – в нем одно, на деле другое. А у меня душа болит за общество! Опять же – проверю, так ли хороши центры «Мои документы», не впустую ли потрачены на них средства из бюджета?

– И именно по этой причине ты принял предложение Вагнеров и прогулялся с Петром в его клинику? – уточнила Ольга Михайловна. – Вопросы здравоохранения, надо полагать, тоже вошли в сферу твоих интересов?

– А это мое дело, – небрежно бросил я, отлично осознавая, что данная фраза звучит немного по-хамски. Впрочем, не сильно это меня и беспокоило. – Ольга Михайловна, мы же вроде третьего дня все наши совместные дела закончили, да? Я обещал найти того, кто подложил свинью вашему супругу, слово свое сдержал. Теперь и вы будьте любезны сделать то, что обещали.

– Сдержал, – подтвердила Ряжская. – А уж если вспомнить нашу с тобой беседу с субботы на воскресенье, так у меня вообще сердце радуется. Так как ты, меня давно никто не посылал. Даже любимый муж – и тот опасается со мной в подобном тоне разговаривать.

– Не любите вы слышать слово «нет», – заметил я, откидываясь на спинку стула. – Отвыкли.

– Отвыкла, – призналась женщина. – Видел бы ты мое лицо в этот момент.

– Оно наверняка было прекрасно, как, впрочем, и всегда, – дипломатично заверил я ее. – Вне всяких сомнений. Однако дописал я заявление, любезная моему сердцу Ольга Михайловна, теперь пойду отволоку его в отдел по работе с персоналом. И личная просьба – давайте без отработки меня отпустим, а? Все равно я сюда ходить не стану, нет у меня на это времени. Лето на носу, не желаю менять футболку на пиджак.

Конечно, дело не в футболке, и даже не в том, что моя прежняя работа мне стала совершенно неинтересна, хотя и не без того. Просто июнь не за горами. Я не собираюсь снабжать отпрыска Кащея дополнительными козырями. Я вообще не хочу давать ему ни единого шанса меня прищучить. Еще бы квартиру сменить, но тут все сложнее. Впрочем, дома я особо появляться и не собираюсь, мой дом на ближайшие несколько месяцев – Лозовка. А там, на своей территории, еще поглядим, у кого зубы крепче.

Вот только родители… Как бы по ним все это рикошетом не вдарило.

– Дай сюда. – Ряжская легко встала с кресла и подошла ко мне. – Давай, давай, не кочевряжься.

Неужто, как в фильмах, она заявление об уходе разорвет? Но я не киногерой, второй раз писать ничего не стану, решу этот вопрос проще. Для начала отправлю к ней нынче ночью Жанну, чтобы та как следует пошумела у нее в доме и страху на семейную чету Ряжских нагнала, а потом, если ума не добавится, могу и чего похуже учудить. Им «пиявец» ангелом покажется.

– Решим так. – Ольга Михайловна ознакомилась с текстом заявления, а после положила мне руку на плечо. – Заявление остается у меня, но ты все же не увольняешься.

– Не вариант, – недовольно буркнул я, поняв, что добром мы не расстанемся.

– Живи как знаешь, – мягко произнесла Ряжская, наклонившись ко мне и щекоча шею своими волосами. – Не хочешь ходить сюда – не надо. Но зачем сжигать мосты, Саша? Для чего? Сломать всегда проще, чем построить, уж прости меня за банальность. Будем считать, что ты в длительной командировке. С разницей в окладе.

– Ольга Михайловна, вот к чему это шапито? – рассмеялся я. – Ничего не изменится. Не буду я, как та золотая рыбка, у вас на посылках служить. Мы славно провели время, вы пару раз помогли мне, я тоже выручил вас – и всё. Сказка кончилась, начались будни.

– Строптивый мальчик, о каких «посылках» ты говоришь? – Голос Ряжской обволакивал меня, как паутина беспечную бабочку. – Это просто знак признательности за все, что ты для меня сделал. Ты спас моего мужа, ты нашел того, кто хотел его смерти, так неужели я не могу для тебя сделать хоть что-то? Например – такую мелочь?

Шут с ней. В конце концов, какая разница, где именно моя трудовая книжка валяться станет – в мусорном баке у моего дома, или тут, в сейфе под замком? Что пнем об сову, что совой об пень – все едино.

– Хорошо. – Я встал со стула. – Пусть будет так. Спасибо. Но сразу предупрежу – по звуку горна и царственному взмаху правой дланью я сюда бегать не собираюсь, поскольку вашим сотрудником себя более не считаю.

– Пусть будет так, – с достоинством повторила мои слова Ряжская. – Но, надеюсь, на дружескую помощь и поддержку в особых случаях я рассчитывать могу? За наличный расчет, разумеется?

– По ситуации, – подумав, согласился я. – Если это мне самому будет интересно. И никаких «ты обязан», и так далее. Хоть раз подобное услышу – дружба врозь.

– На том и договоримся. – Женщина сложила мое заявление об уходе пополам, потом еще раз пополам, и убрала в свою брендовую дамскую сумочку. – Какой же ты все-таки ершистый товарищ, Смолин. Но это мне нравится. Может, поедем, пообедаем? Я угощаю. Есть тут неподалеку один милый ресторанчик с отличной едой и приватными кабинетами. А какие там десерты! Объедение. Я бы сама ими побаловалась, и тебя побаловала.

Знаю я твои десерты, Ольга Михайловна. Ты меня восьмого марта чуть до отвала не накормила, хорошо хоть ума хватило отказаться от нежданной трапезы.

Или съездить полакомиться? Почему нет? В прежней жизни такого обилия сладкого на меня за пару лет не сваливалось, а тут вон чуть ли не каждый день предложения поступают. Начинаю ощущать себя героем-любовником, роковым мужчиной. Как одна моя знакомица выражалась – «альфачом».

Впрочем, не стоит себе врать. Кем я был, тем и остался. Просто у каждой из женщин, что попали в мою орбиту, шебаршатся в черепной коробке свои личные тараканы. Ряжская по сути своей победитель и хищница, ей нужна моя голова, дабы повесить ее в зал личной славы. Мезенцева сама не знает, чего хочет. Виктория… Просто мне довелось оказаться в нужное время и в нужном месте, вот и всё. Оттаяла Снежная Королева, снова ощутила себя живой и настоящей, а я в этот миг был к ней ближе других.