Крестоносец - Бен Кейн

был не разлей вода с Маргаритоном, пузатым субъектом, у которого все пальцы были унизаны золотыми перстнями. С ними пришли три архиепископа и еще куча людей, чьи имена я не потрудился запомнить.

Сицилийцы принялись кланяться и расшаркиваться, свидетельствуя о своем уважении к монаршим особам. Все расселись по местам, оруженосцы и слуги разлили вино. Ричард предложил тост за мир, и все подхватили его. Гости выразили восхищение отменным вином. В отличие от меня король не услышал замечания одного французского барона: тот промолвил, что, на их счастье, оно не английское.

Переговоры шли по большей части на французском, и, поскольку некоторые ломбардцы говорили только на латыни, потребовался переводчик. Не особенно любопытствуя насчет государственных вопросов, я вскоре погрузился в свои мысли. Думал я главным образом о Джоанне, как и все время после ее отъезда в Баньяру. Глупо было даже мечтать о ней, но я ничего не мог с собой поделать. Я вспоминал мельчайшие подробности. Ее длинные волосы, обрамляющие лицо так, что выходит нечто вроде сердечка. Ее кожу, нежнейшую на вид, которую мне так хотелось погладить. Ее фигуру, скрываемую и одновременно подчеркиваемую платьем.

Голова моя резко повернулась, когда входная дверь громко стукнула. Не я один положил руку на эфес меча.

Ввели отдувающегося жандарма — его прислал сержант из лагеря, со всех сторон осаждаемого грифонами.

Ричард поблагодарил солдата, велел позаботиться о нем и с сердитым видом обратился к присутствующим, заявив, что время решает все. Если не предпринять немедленных действий — он посмотрел на дель Пина и Маргаритона, — придется заплатить человеческими жизнями. Филипп ничего не сказал.

Далее переговоры пошли успешнее. Дель Пин согласился, что ограничение цен на хлеб, вино и прочие припасы — хорошая идея. Но он стал возражать против предложенного Ричардом потолка стоимости, и начался спор. Мы куда правильнее употребили бы время, подумал я, если бы продумывали поход на Утремер, а не торговались из-за медяков с этими подлыми грифонами.

В этой накаленной обстановке появился второй гонец. Мятеж разгорался, атаки на английский лагерь вынуждали людей короля отступать. Ричард тоже ушел бы, но вмешался архиепископ Вальтер, умолявший государя остаться и найти мирный выход. Стиснув зубы, Ричард сел. Филипп снова ничего не сказал и не сделал.

Я тоже не находил себе места. Поверх гула бесед до меня долетали крики и кличи, которые ветер приносил из нашего лагеря. Я поманил топтавшегося рядом Риса.

— Грядет беда, — шепнул я ему на ухо. — Приготовь мое снаряжение и Поммерса. Пусть Филип сделает то же самое для короля. А вообще, передай это всем оруженосцам.

Рис угрюмо кивнул и выскользнул со двора.

Третьего гонца не пришлось ждать долго. Он был пепельно-бледным, со свежей ножевой раной на левой руке.

— Жилище Гуго де Лузиньяна под ударом, сир, но это не самое плохое, — сказал он, пачкая кровью мозаичный пол. — Наших убивают как в городе, так и за его стенами.

Ричард вскочил прежде, чем гонца усадили на скамью.

— Ты пойдешь и постараешься остановить это безумие, — обратился он к дель Пину твердым как гранит тоном. — Поговори со своим народом. Отдай приказ городской страже. Сделай все, что в твоих силах!

Дель Пин посмотрел на Маргаритона, который кивнул, затем нервно бегающие глазки вернулись к королю.

— Исполним, сир. А вы?

— Я приму свои меры, — ответил Ричард. Он обвел взглядом ожидающий рыцарей. — К оружию, мессиры! Мы нужны нашим людям. — Король посмотрел на Филиппа. — Вы нам поможете, милорд?

— Я не стану участвовать в насилии, — сказал Филипп. — Я и мои люди не в ссоре с жителями Мессины.

Ричард воззрился на него. Левая щека короля задергалась — я знал, что это признак неподдельного гнева. Однако Ричард ничем больше не выдал его и вышел из-за стола, не добавив ни слова.

Я обернулся. Филипп смотрел ему вслед, явно что-то прикидывая.

Отогнав грифонов от дома, где размещался Гуго де Лузиньян, мы получили подкрепление в лице самого Гуго и восьми его рыцарей. Рис и прочие оруженосцы с нами не поехали — отсутствие доспехов делало их легкой добычей. Отряд наш теперь насчитывал двадцать одного рыцаря, включая короля, и мы двинулись к лагерю. Нас было мало, но закованные в броню всадники — ужасающая сила по сравнению с горожанами, вооруженными камнями и палками. Ко времени нашего подхода положение улучшилось: начальники смогли наконец навести порядок и организовать сопротивление. Но далеко не все мятежники обратились в бегство. Около семисот человек продолжали атаковать лагерь, окруженный одним лишь неглубоким рвом. Внутри укреплений виднелось много трупов; судя по одежде, многие принадлежали нашим солдатам.

Меня захлестнула холодная ярость. Кое-кто из воинов вел себя дурно, это правда, — но, насколько я знал, никого из местных не убили.

Ричард испытывал такие же чувства.

— Видите тела? — вскричал он. — Это дело рук грифонов!

Гневный клич стал ответом на эти слова. В нем звучал и мой голос.

Король построил нас в два ряда и повел в наступление по внешней границе лагеря. Я находился в первой шеренге, рядом с государем. Кровь бурлила в жилах. С копьем под мышкой правой руки и щитом в левой, глядя через узкую щель шлема, ощущая под собой мускулистую громаду — Поммерса, я чувствовал себя неуязвимым.

Кони перешли на полный галоп. Земля тряслась. Люди в лагере разразились радостными криками. Мы подхватили брошенный Ричардом клич «Дезе!». Грифоны кинулись врассыпную.

Мы обрушились на них, подобно демонам возмездия, наши копья били с силой стенобитных таранов, мечи без труда отсекали руки и головы.

Когда местность вокруг лагеря очистили от врага, Ричард велел остановиться. Никто из рыцарей не погиб, только один получил легкую рану. Когда король спросил, готовы ли мы взять город, раздался дружный рев.

Пока государь отдавал приказы начальникам пехотинцев, мы немного передохнули. Главный натиск, сообщил он, вернувшись, будет направлен на те самые ворота, за которыми накануне попал в ловушку Фиц-Алдельм. Нам же предстояло совершить внезапное нападение.

— Где, сир? — спросил Фиц-Алдельм. Это хотели знать все, кроме меня и Риса.

Днем ранее король захватил нас с собой, совершая скрытный объезд вокруг городских стен. Мы взяли на заметку полузаброшенную башню: внизу имелась калитка для вылазок, через которую можно было проникнуть в крепость.

— Следуйте за мной, и увидите, — сказал король. Мимолетная улыбка пробежала по его угрюмому лицу.

Мы вернулись к дому де Муэка, чтобы оставить коней и взять как можно больше секир. Поручив скакунов заботам оруженосцев — Рис пришел в отчаяние, ибо снова остался в тылу, — мы вышли вслед за королем на