Этюд на холме - Сьюзен Хилл

Процесс исцеления и гармонизации начался. Я доволен тобой. Я вижу любовь и свет вокруг тебя и прекрасное будущее, теперь оно наступит, когда мы разгоним тьму и устраним все препятствия с твоего пути.

На долгое время воцарилась тишина. Дава закрыл глаза.

Одна из ароматических палочек, дымящихся в сосудах на столе, обломилась и обратилась в горстку легкого серого пепла.

Дава открыл глаза и поднялся на ноги одним быстрым движением.

– Я сообщу тебе о том, какое время для следующей встречи было бы благоприятным.

Она посмотрела прямо ему в глаза, но сейчас они казались непроницаемыми, затуманенными, как будто он отключил электрическую сеть между ними. Его лицо ничего не выражало.

– Спасибо вам… да. Спасибо.

Она попятилась к выходу, чувствуя, как краснеет от смущения. Женщина в длинном платье стояла у двери, так что в сумраке коридора Дебби чуть не сбила ее с ног. Та ничего не сказала. Входная дверь тихо отворилась, когда она нажала на переключатель на стене, и Дебби оказалась на улице одна. Лил мелкий дождь.

Растерянная, с каким-то туманом в голове, Дебби почти бегом побежала вниз по крутому склону и быстро завернула за угол, к кафе органического питания, где на этот раз два стола были заняты женщинами с пакетами из продуктового магазина и маленькими детьми, и они болтали между собой. Все это выглядело обыденно. Нормально. Она почти расплакалась от облегчения.

Только когда она уже выпила половину чашки кофе и съела столько же морковного пирога, она поняла, что ей нельзя ни то, ни другое. Но ей это было нужно. У нее было чувство, будто она оттаивает после того, как ее тело полностью заморозили, но потом кровь снова начала бежать по венам. Она оставалась в тепле и уюте кафе до тех пор, пока не пришло время садиться на автобус до дома.

Она проснулась чуть позже восьми на следующее утро и долго пыталась осознать, где она находится и как она себя чувствует. Первое, что она поняла, это что она действительно спала глубоко, спокойно и без сновидений. Она подождала, лежа в своем коконе, словно младенец. Пятнадцать минут спустя она все еще лежала, полностью проснувшаяся и абсолютно счастливая от осознания того, что темный туман не наполз на нее, чтобы испортить весь оставшийся день. Она чувствовала себя немного отстраненно, немного странно, но не подавленно. Ничего такого.

Она неуверенно поднялась, будто боялась, что ее пронзит резкая боль или что это движение может спровоцировать внезапный наплыв темноты. Но она приняла душ и оделась, и ничего такого не случилось.

Сэнди была на кухне и загружала вещи в стиральную машину.

Дебби включила чайник и потянулась за кружками и молоком. Она пока не могла понять, хотелось ли ей рассказать о Даве, во-первых, потому, что она сама не до конца разобралась, что случилось и что именно он ей сказал, и во-вторых, из-за какого-то глубинного понимания того, что эта встреча была чем-то очень личным. Ей стоило попросить у него разрешения говорить об этом. Она поняла, что ей будут необходимы его наставления в отношении еще многих вещей.

– С тобой все нормально?

– Немного как в тумане. Слишком долго спала. Ну расскажи, как провела выходные.

Минут десять или около того Сэнди говорила. Кухню приятно освещало зимнее солнце. Дебби продолжала прислушиваться к себе, пытаясь понять, как она себя чувствует, как после посещения дантиста люди постоянно щупают языком просверленный зуб, пытаясь понять, болит ли он.

– Ну все, хватит обо мне.

Они сидели в тишине за хлипким кухонным столом с дешевым искусственным покрытием, и даже узор на нем, похожий на серую сыпь, показался Дебби красивым, да и облупленная стена за стиральной машинкой, и кружка со сколом, висящая на крючке, показались красивыми. Дава. Это все благодаря Даве.

– Ну, кое-что случилось, – сказала Дебби.

Первые несколько предложений Дебби выдавила из себя с трудом, стараясь найти правильные слова, чтобы все описать, чтобы передать силу, и мощь, и красоту Давы, но потом слова соединились, словно ручейки после каменистой отмели, и слились в один мощный поток рассказа о том, как он говорил ей о ее детстве, ее будущем, ее характере, о том, что он сможет сделать с ее внутренним «я», с ее печалями, с ней самой. Сэнди очень внимательно слушала, ни разу не перебив ее, иногда осторожно посматривая на Дебби, но преимущественно уперев взгляд в свою кружку.

Солнце поднялось по стене за их спинами.

Поток слов Дебби иссяк и остановился, и на кухне стало тихо. Она вся взмокла от пота на шее, груди, спине; то усилие, которое она приложила, чтобы точно передать все и оживить свои эмоции, опустошило ее и ослабило.

– И что будет дальше?

– Моя жизнь изменится.

– Прямо…

– С сегодняшнего дня.

– Ты снова туда пойдешь?

– Он сообщит мне о встрече… вот что будет. Ты не можешь назначить ее самостоятельно, он сообщит точную дату и время… когда это наиболее благоприятно.

– Понятно, – голос Сэнди не выражал ничего: ни одобрения или энтузиазма, ни подозрения.

– Он пришлет мне какие-то таблетки… травяные штуки от головных болей и какую-то мазь для кожи.

– Это дорого?

– Не думаю, что дорого, не должно быть.

– Почему?

– Потому что он не из тех, кто будет вытягивать из тебя все деньги, это сразу видно, он не стремится разбогатеть… и он в любом случае в курсе, что я на пособии.

– Понятно.

– Он сказал, что надо будет посмотреть, пройдут ли головные боли от его таблеток, долгих прогулок на свежем воздухе и новой диеты, и если нет, то он пошлет меня к кому-то еще, он сказал, что иногда подобные вещи так просто не проходят… их нужно лечить по-другому.

– И куда же он тебя пошлет?

– Он не сказал. Наверняка к кому-то, кого он знает.

– Ой, уж наверняка, да.

Дебби внимательно посмотрела на нее.

– Слушай, все хорошо, Сэнд. Это невероятно. Я к тому, что я чувствую себя намного, намного лучше после вчерашнего.

– Отлично, – Сэнди поднялась и поставила кружки в раковину. Она ополоснула и просушила их, а потом вылила воду из чайника и выкинула заварку. Она обернулась:

– И что же ты собираешься делать сегодня?

– Пойду куплю правильной еды. Освобожу полки и холодильник от всякой дряни.

– Хорошо, только мою случайно не прихвати.

– А потом я пойду прогуляюсь… Как он и сказал. Буду долго гулять на свежем воздухе.

– Хорошо, – Сэнди подошла к двери. Остановилась около нее, колеблясь. – Слушай, Дебс, не пойми меня неправильно – просто ты сказала, что точно не помнишь всего, что произошло… ты вроде как пришла, а потом лежала на диване… ты не думаешь, что он мог дать тебе что-нибудь или…