Леди маскарада - Джиллиан Хантер

И, как мужчина, Себастьян знал, что капитуляция в постели не всегда означала горячее одобрение и осознанный выбор. Все можно объяснить томлением плоти.

Он понимал, какая трудная задача перед ним стоит.

— Мы не едем в оперу, — твердо заявил Себастьян.

А потом схватил жену на руки и отнес в постель.

Элинор перекатилась на другой конец кровати, теперь ему трудно было до нее достать.

— Нет, едем. Я этого хочу, — сказала она с очаровательной улыбкой, надеясь его уговорить. Что только еще сильнее укрепило его решение внести поправки в план развлечений на сегодняшний вечер.

— Я не могу ехать в оперу в таком состоянии.

Элинор посмотрела на его брюки.

— О Господи, Себастьян, твои мужские части тела буквально рвутся наружу!

Он рассмеялся:

— Я больше не собираюсь изображать какого-то незнакомца для тебя. Хочу снова быть твоим мужем. Ведь это так естественно.

— Может быть, мне хочется выехать в свет, чтобы тобой похвастаться, — прошептала Элинор. — Ты этого не допускаешь?

— А я намерен остаться сегодня дома, чтобы ты принадлежала только мне. — Себастьян наклонился и поцеловал ее. — Я хочу тебя.

А то, что хотел Боскасл, он всегда получал. Много лет назад на балу Элинор случайно слышала, как одна дама предостерегала свою подругу. Та, конечно, не послушала свою советчицу. Как и Элинор, к сожалению.

Но теперь она и сама — леди Боскасл. И ей не терпится поскорее раздеть мужа и сделать его беззащитным перед ней и послушным ее воле. Он это заслужил. И она тоже. А о своих условиях она заявит немного позже. Сейчас она не меньше супруга нуждалась в ласках и жарких поцелуях.

— Ах, Себастьян, тебе трудно отказать, — вздохнула она и добавила: — Хотя, по правде говоря, ты…

— Продолжай, — с улыбкой попросил он.

Элинор подумала, что Себастьян для нее воплощал все — желания души и тела.

— Ты супруг, слишком надолго отдалившийся от семьи. Согласен с такой формулировкой?

— Ты доверяешь мне? — спросил он, целуя Элинор в шею.

— Не совсем.

— Ты хочешь меня?

— К сожалению, да. Не буду лукавить.

Себастьян тихо застонал и продолжил одной рукой раздевать ее, другой расстегивать свою одежду. Он и сам не заметил, как через пару мгновений они оба очутились на полу, но так как Элинор не возражала против этого, ему было все равно, как это произошло.

Более того, его жена с жаром подхватила его порыв, страстно желала его, вся как бы воспламенилась. Себастьян узнавал Элинор — и в то же время не узнавал. Как она его назвала только что? Супруг, отдалившийся от семьи? Честно говоря, ему это не пришлось по вкусу.

Себастьян наклонился над ней и стал целовать ее грудь. Он так часто и тяжело дышал, что ему казалось, что он вот-вот лишится чувств.

— Ну что, это лучше, чем опера? — с насмешливой улыбкой прошептал муж, а затем вошел в ее влажную плоть, ощущая, как она с готовностью принимает его.

Элинор застонала, а ее замысловато уложенная прическа развалилась, пряди волос рассыпались по подушке.

— О чудеса! — стонал Себастьян. — Как хорошо! Прекрасно! Ты хочешь еще сильнее?

— Думаешь, такое возможно? — в полузабытьи пробормотала она.

— Я сейчас не в состоянии думать.

— Тогда я согласна.

— Например, так?

Он изогнулся, входя в нее с неистовым рвением. Она откинула голову, выгнула спину и тихо застонала. Он со стоном вошел в нее сильнее, увеличивая интенсивность толчков. Его пульс участился, глаза были полузакрыты. Она с готовностью отвечала на его толчки — снова и снова.

Когда все закончилось, они оба еще несколько минут не могли прийти в себя. Лежа на полу, Себастьян чувствовал себя как идолопоклонник у ног своего божества. Его мысли витали где-то между небом и землей, когда он почувствовал, как Элинор тронула его плечо. К нему вернулась связь с реальностью.

— Не засыпай, — сказала она.

— О чем ты? Какой сон? Я никогда еще не ощущал себя таким свежим. — Себастьян открыл глаза, чтобы полюбоваться ее прекрасным обнаженным телом, которое казалось еще красивее при свете свечей. — Словно только что очнулся от долгого сна. Голова хорошо работает. А теперь расскажи-ка мне всю правду, милочка.

— О нет, не начинай все снова! Надоело!

— Прежде всего ты толком не ответила на мой вопрос.

— Потому что мне нечего тебе сказать.

— В таком случае разуверь меня. Я места себе не нахожу. Верни мне душевный покой.

Элинор молча начала отодвигаться от мужа. Он сел и обнял ее за талию, не позволяя отдалиться.

— Я хочу знать! — с жаром воскликнул Себастьян. — Я должен быть в курсе дела. Что значит для тебя этот самый Беллисант? Кто он тебе?

Элинор снова прильнула к мужу, и ему стало тепло от ее прикосновения. Себастьян ласково погладил руку жены.

Она молчала, и ему казалось, что это длится целую вечность.

— Он похож на шампанское, — наконец медленно, как бы размышляя вслух, проговорила Элинор.

— Вот как? — с неприятным смешком вскричал Себастьян. — Да ведь это замечательно, не правда ли?

Элинор повернулась к мужу и стала покрывать поцелуями его обнаженную грудь.

— Шампанское… — задумчиво проговорила Элинор. — Сначала оно кажется тебе довольно приятным на вкус, но его легкость обманчива. Этот напиток так ударяет тебе в голову, и к нему можно пристраститься.

— О, ради Бога, не мучь меня! — взмолился Себастьян, чувствуя, как в нем медленно поднимается гнев.

— А ты, — как ни в чем не бывало спокойно продолжала она, — вода.

— Что? — с отвращением проговорил Себастьян. — Так, значит, ты считаешь, я — обычная вода?

— Без которой — увы! — нельзя жить, — поправила Элинор. — Без шампанского можно обойтись. А без воды — никак.

Она поднялась раньше, чем он успел ее задержать.

— Наконец-то я узнал, чем ты меня считаешь, — с обидой в голосе повторил Себастьян, с подозрением следя за каждым движением Элинор.

Она оглянулась и посмотрела на него, и от ее задумчивого взгляда у него перехватило дыхание.

— Хотя, если задуматься, — без особого энтузиазма сказал Себастьян, — то вода, смешанная с хорошим шотландским виски, — это еще куда ни шло. Хотя, признаться, это не совсем то, что мне хотелось бы услышать.

Элинор покачала головой:

— Почему у меня такое чувство, что ты непременно собираешься получить то, чего хочешь?

Себастьян улыбнулся, а затем поднялся с пола.