Бухгалтер - Андрей Московцев

Барабанщиков усаживается удобней, ладонью проводит по мокрому лбу:

— Надо идти?

— Ты сам это знаешь.

Василий задумался: да, надо уходить и пока ночь, оторваться как можно дальше. В темноте искать — только ноги ломать, да и мало бандитов, чтобы обшарить всю саванну, но с утра начнут искать двух безоружных и раненых русских. Такие далеко не уйдут.

— Миш, мне кажется …

— Само собой, — удивился Велетнев, — а ты что думал? Дай-ка лучше курточку.

Сильные руки рвут куртку на полосы, обматывают босые ноги, десантники бегут обратно.

Доктор бешено орал и ругался, мешая английские, эфиопские ругательства и русский мат. Сколько убито и покалечено людей, потерян вертолет! Такой кровью взяли двух русских, да и то почти случайно и вот толстожопый местный урод — кстати, человек Ридвана — их упускает! Стоило только на минуту отвернуться, как русский очнулся и проломил ему глупую башку, потом забрал пистолет, убил семерых и ушел со вторым пленником. Есть от чего взбеситься! Ридван молчал. Потеря пленников и своих последних людей окончательно сломили его. Он один. Осатаневший от неудачи Доктор запросто может пристрелить. И никто ничего не узнает. В грозном и неустрашимом Ридване проснулся маленький мальчик из глухой деревушки, душа забилась в страхе. Доктор немного выпустил пар, уже спокойнее приказал готовиться к утру. Поиск начинать с рассвета и не прекращать, пока не найдут!

Солдаты легли подремать — до рассвета еще минут сорок. Одному приспичило. Встал, полусонно хлопая глазами … и окаменел без чувств, не в силах даже пискнуть — из багровой тьмы выходит страшный, голый до пояса, человек. Весь покрыт буграми чудовищно больших мускулов, глаз нет, вместо них черные провалы с красными точками. Черно-красное безглазое лицо поворачивается. Человек бесшумно приближается, страшные горячие лапы тянутся к лицу … Спящие ничего не видели. Второе полуголое чудище вышло с другой стороны. В руках толстая суковатая дубина, мышцы вздуты, как шары, по всему телу. Дубина поднялась, опустилась и так несколько раз. Кровь и мозги плещутся на сухую землю.

Велетнев небрежно ворочал трупы, присматриваясь к обуви:

— Мелочь одна, да и грязные … Вот вроде ничего, а ну … — сорвал ботинки, примерил, — жмут, заразы. Тьфу!

— Ты их вместе с носками снял?

— Да нет … ну, вот … — что-то вытряхнул и опять надел, крякнул — в самый раз!

Василий поворачивается к палаткам. Велетнев предостерегающе говорит:

— Не ходи, времени нет.

— Давай прикончим всех гадов!

— Времени нет, — повторил Михаил, — там так легко не получится. Здесь у костра дураки спали, умные в сторонке легли. В темноте нарвемся на пулю.

Василий сожалеюще вздохнул. Накинул чью-то куртку. Ткань трещит в плечах. С ворчанием снимает, отрывает рукава и снова надевает — другое дело!

— Готов?

— Да.

Оглянулся на палатки, заметил хорошие кроссовки. Переобулся. Свои, разорванные швырнул в костер. Еще раз сожалеюще взглянул на лагерь, махнул рукой. Два великана бесшумно растаяли в темноте.

На рассвете Ридвана и Доктора разбудил истошный визг. Оба спали не в палатках, а в стороне, под навесами из веток — душные палатки не признавали. Ридван выхватил пистолет, осторожно встал, оглядываясь вокруг; по лагерю мечется молодой солдат, араб, и непрерывно визжит, будто недорезанный кабан. На вопль высунулись из палаток заспанные морды наемников. Только у костра остались спокойно лежать, будто ничего не слышат. Полуодетые солдаты растерянно крутили головами, не понимая причины крика. У костра не двигались и у Ридвана появилось тяжелое чувство. Присмотрелся внимательнее и понял — все мертвы! Головы расплющены, будто слон на каждого наступил, вокруг земля пропиталась кровью, мозги кучками валяются. Ослабевшие ноги подгибаются, он тихо опускается на землю, благодарит Аллаха, что надоумил не ложиться у костра или в палатке. Всем стало ясно, что русские не убежали, а вернулись ночью в лагерь отомстить. И отомстили так, что уцелевшие растерянно бродят вокруг кровавой земли, бледные, не понимающие, что дальше делать. Оставшийся в живых сержант заорал, срывая голос:

— Всем жив… э-э … построится! — осекся он.

Солдаты кое-как собрались в одном месте, встали в шеренгу. Сержант рявкнул, выровнялись. Проходивший мимо Ридван не удержался от черной шутки:

— Вот вас сейчас всех русские и положат одной очередью!

Сержант сразу побледнел, запоздало сообразив, что этот ниггер прав, солдаты задергались, оглядываясь …

— Да шучу я, воинство, — буркнул довольный Ридван.

— Пошел ты … шутник! — зашипел сержант. Он быстро пересчитал людей, приказал закопать убитых.

Ридван опустился на землю, глаза бездумно смотрят в одну точку. От невеселых размышлений его отвлек сержант:

— Ридван, ты сталкивался уже с русскими. Что за люди?

— Их было всего трое, — медленно заговорил Ридван, — убили всех моих людей, а они были опытными воинами. Это не простые солдаты, они обучены драться и выживать везде. Они не боятся и ни в грош не ставят жизнь.

— Значит, их надо убить как можно быстрей, — рассудительно ответил сержант, — иначе ночью вернутся.

— Попробуй, — равнодушно согласился Ридван, — только вряд ли получится легко.

— Ерунда! — отмахнулся сержант. — Я в сказки о неуязвимости не верю. Мы не хуже.

Ридван поднялся с земли, не стряхивая пыли. Медленно пошел, не оглядываясь.

Десантники остановились. Промыли мелкие порезы от колючек, позавтракали захваченными консервами.

— Дрянь заморская, — скривился Велетнев.

— Точно, — согласился Барабанщиков, — но есть надо.

Закопали мусор, тщательно уничтожили все следы и перешли на гребень холма. Об отступлении никто не говорил. Чувствовали себя злыми и сильными, как никогда. Они хотели переждать день и ночью вернуться добить остальных, а дальше будет видно. Внимательно наблюдая за саванной, Барабанщиков увидел, как человеческие фигурки показались из-за деревьев. Люди направляются в их сторону. Позвал Михаила.

— Решили взять днем, — лениво заметил Велетнев, — умные. Знают, что ночью им конец.

Наемники передвигались быстро, уверенно, рассчитывая найти русских по следам. Велетнев поднялся на гребень. Утреннее солнце осветило страшное черно-желтое лицо. Не щурясь, посмотрел на саванну.

— Ничего, — процедил сквозь зубы, — еще пожалеете, что с нами связались …

Погоня продолжалась весь день. Десантники шли, бежали, не оглядываясь и не проверяя, далеко или близко враги. Старались только по возможности держаться зарослей, что бы избежать прицельной стрельбы. Иногда, словно чувствуя приближение врагов, ускорялись до предела и снова переходили на спокойный бег. Ближе к полудню все попытки догнать прекратились. Солнце затопило белым огнем саванну, все живое спряталось в норы, дупла, залезло в мокрую грязь — только бы спастись от невыносимой жары. Только люди упорно продолжали идти. Когда наемники вышли к маленькому ручейку, вытекающему из вонючего болота, дисциплина в отряде окончательно пала. Бросили снаряжение, некоторые и оружие. Разделись догола, залезли в жидкую грязь, откуда заявили, что никуда не пойдут, пока не спадет жара. Русские и так сдохнут от солнца, незачем спешить! Доктор посмотрел и ничего не сказал — здесь, в саванне, иногда не стоит слишком качать права.