Поддавки с убийцей - Марина Серова

— Сейчас я вам ее тряпочкой оботру.

Она быстро глянула по сторонам и, скрутив струну спиралью, отдала ее мне в обмен на пятидесятирублевую купюру.

Весь набор вещдоков теперь лежал в моей сумочке! Пакет с жуткими фотографиями и орудие убийства. Пора припирать Ивана к стенке.

Мясные ряды — это кошмар для вегетарианца. Желтые свиные ножки с выскобленными копытцами, коровьи головы со снятой шкурой, пялящиеся на покупателей вытаращенными мертвыми глазами, и леденящий душу звук удара топора, врубающегося в податливую тушу. И кругом мясо, мясо, мясо…

Я дважды прошла мимо прилавков, всматриваясь в лица продавцов. Ивана среди них не было. Приняв это бесстрастно, как факт, я направилась к выходу, подумывая об адресе, полученном от пожарного инспектора.

Для того чтобы попасть из мясных рядов на улицу, мне необязательно было идти обратно к главному входу. Я воспользовалась запасным выходом, через который грузчики завозили товар в здание.

Проходя через узкий коридорчик, пришлось посторониться и встать вплотную к стене, чтобы пропустить тележку с мясом, подталкиваемую двумя хмурыми грузчиками в белых окровавленных халатах. Проходя, они беззлобно обругали меня за то, что «хожу, где не полагается». На улице в тени деревьев курили еще трое таких же мужиков. Они негромко беседовали о своем, и я решила обратиться к ним с вопросом.

Приняв образ хитроватой, разбитной бабенки, я спросила, обращаясь ко всем сразу:

— Ребята, Семиродова не видали?

— Ваньку, что ли? — с готовностью отозвался самый старший. — Не-а. Должен быть за прилавком.

— Нет его там! — Я в возмущении пожала плечами. — Вот ведь черт какой! И утром опоздал чуть ли не на полдня, и вечером смылся раньше времени.

— Не опаздывал он сегодня, — удивился мужик.

— Точно, не опаздывал, — поддержали его остальные.

— А ты в подсобку загляни, может, он там. — Мне указали все на тот же проход и велели спуститься вниз по лестнице.

Благодарно махнув им рукой, я стала спускаться по крутым ступенькам, освещаемым лишь тусклым светом лампочки.

Иван действительно оказался в подвале. К моей удаче, он был один. Сидя на лавке за грязным столом, он потягивал черный горячий чай из граненого стакана. При виде меня он не удивился, только рука со стаканом на пару секунд задержалась по пути ко рту.

— Как ты меня нашла? — спросил он вместо приветствия.

Плотно притворив за собою дверь, я вошла, села напротив и, положив сумку на стол, смахнула с него крошки.

— Я же обещала, что приду. И тебе, и Кириллу, — объяснила, заглядывая в его усталое после трудового дня лицо. — Дома вашего больше нет. Пришлось сюда заявиться.

— Почему ко мне, а не к Кириллу Федоровичу?

Надо же, дядьку даже за глаза по имени-отчеству величает!

— Так проще. Ты, Иван, на виду. А с Кириллом ты мне поможешь встречу устроить.

Он поставил на стол недопитый стакан и стал заворачивать рукава халата, оголив до локтей руки со вздутыми венами. Этим рукам хорошо были знакомы и топор для мяса, и удавка для людей. Мясник, одно слово!

— Чайку налить? — спросил он, взглянув исподлобья.

— Нет, — отказалась я. — Я не чаи с тобой гонять пришла.

— Зачем тебе Кирилл Федорович? Ведь это я перед тобой виноват.

Он долил себе кипятка из горячей литровой банки, достав ее откуда-то снизу и придерживая тряпкой под дно и за горловину. Закрыв банку крышкой, опустил на место. Я ждала, пока закончатся чайные церемонии, и прикидывала, как построить наш разговор таким образом, чтобы появление вещдоков из моей сумочки произошло наиболее эффектно.

— Да, виноват, — согласилась я с ним, — но Кирилл виноват больше, потому что именно он, без сомнений, является вдохновителем всех твоих безобразий. Я не говорю пока про его собственные поступки. И как быть с Лозовой?

Он отодвинул стакан и, подавшись ко мне, облокотился о стол.

— Скажи мне, не Кириллу, мне скажи, ну чего ты в наши дела вяжешься, чего тебе от нас…

— А как быть с Аладушкиным? — перебила я его.

Он замер, приоткрыв рот.

— Кем бы ни был твой дядька, а беспредел творить и ему не позволено.

— С каким еще Аладушкиным! — возмутился Иван запоздало.

— Хватит! — прикрикнула я на него, хлопнув по столу ладонью. — Дурака перед ментами валять будешь! Труп ханыги сейчас в морг везут с такой же вот, — я сорвала с шеи косынку, — как у меня, отметиной.

— А ты видала? — пролепетал он растерянно.

— Видала, — заверила я спокойно и даже устало. — Видала я всякое.

Наступила очередь фотографий. Достав из сумки, я бросила их перед Иваном. Он отшатнулся и побледнел.

— За что ты его, а?

Его глаза забегали с фотографий на меня и обратно, а когда я достала из сумки проволоку с деревянными ручками и принялась не спеша ее раскручивать, он побледнел еще больше.

— Это не я! — сказал, как выдохнул.

Все, признание состоялось! Взял Иван убийство на свою фамилию. Если не он, значит, Кирилл.

— За что? — настаивала я. — За что, Иван?

Он спрятал лицо в ладони — этот жест я уже видела — и, наморщив под пальцами лоб, согласился:

— За собаку.

— Человека за собаку убивать нельзя, это беспредел. И меня вы убить пытались… Во второй раз уже, Иван! Ведь ты же видел, что я в дом вошла, зачем же поджег?

— Нет, нет! — он поднял голову. — Я знал, там окно открыто, ты выскочить успеешь. Ханыга и тот вылез.

Как некстати из коридора послышались голоса и загрохотали шаги за дверью! Иван встрепенулся и с надеждой посмотрел мимо меня.

— Ванька! — закричали там неистово. — Иван, язви твою мать! Работать надо, Сергевна тебя заждалась, слюной вся изошла, аж брызжет из нее!..

В дверь просунулась чья-то ехидная рожа, но, увидев меня, осеклась на полуслове.

— Ох, е-мое, да ты не один здесь, пардон!

Дверь закрылась, а я придержала за рукав привставшего уже было Ивана.

— Ты с семьей живешь?

— Нет, — ответил он растерянно, опускаясь на место.

— Сегодня вечером в твоей квартире я буду говорить с Кириллом. Ты устроишь мне эту встречу.

— Ладно.

Я сгребла со стола фотографии, бросила их вместе с пакетом в сумку и вышла, оставив пятидесятирублевую гаротту ему на память. Хотелось мне на прощание облить его чаем из стакана, но я сдержалась. Человек, он потому и человек, что даже со свиньями ведет себя подобающим образом.

Поднявшись из подвала наверх, я направилась не на улицу, а в торговый зал, рассудив, что будет полезным определить рабочее место Ивана, чтобы в следующий раз, если возникнет необходимость, не тратить времени на его поиски в этом столпотворении. А необходимость может возникнуть завтра же, если Кирилл пренебрежет моим желанием встретиться с ним и на свидание не явится. Что ж, он старик — хотя и старик не совсем обычный, — и ему простительно проигнорировать просьбу даже такой женщины, как Татьяна Иванова. В этом случае буду доставать его настойчивостью. Дожидаясь Ивана, имело смысл заняться чем-нибудь, не привлекающим внимания окружающих. Проще всего было действовать по одному из двух вариантов. Вариант первый: демонстрируя деловитую занятость, курсировать от прилавка к прилавку, прицениваться, торговаться, общаться с покупателями, обсуждая качество продуктов и цены, не находя, естественно, ничего для себя подходящего. Вариант второй: приняв образ рассеянной простушки, подолгу задерживаться в каждом месте, растерянно рассматривать товары и безропотно уступать место более уверенным в себе согражданам. И при этом ни на минуту не упускать из виду проем двери, ведущей через узкий коридор в местное подземелье.