Лола Роза - Жаклин Уилсон

Другой рукой Джейк держал за руку маму.

Мне очень хотелось, чтобы они нелепо смотрелись вместе.

Они смотрелись великолепно. Рядом с Джейком мама была совсем другая. Когда они выходили куда-нибудь с папой, она всегда нервничала и всего боялась, потому что любая мелочь могла вывести его из себя. Она все время с тревогой поглядывала на него. Ни на кого больше она смотреть не решалась, потому что от любого ее взгляда на другого мужчину отец моментально приходил в бешенство.

А сейчас мама шла свободной походкой, смеялась и напевала. Мужчины оборачивались и смотрели ей вслед. Некоторые даже что-нибудь такое говорили. Мама махала им рукой и посылала воздушные поцелуи. Джейк ухмылялся и тоже махал рукой. От этого движения по его худой руке скатывался к локтю новый серебряный браслет.

Это был подарок, который ему купила мама. Мне она купила сережки-гвоздики, блестевшие, как настоящие бриллианты. Кендэлу — настоящие наручные часы, хотя он еще не умеет узнавать по ним время. Себе она купила кулон с лунным камнем. Она попросила Джейка застегнуть цепочку у нее на шее, как будто это он подарил ей украшение.

— А правда, что лунный камень приносит несчастье? — спросил он.

— Не мне. Я ведь госпожа Удача, — сказала мама. — Тебе не нравится?

— Красиво, очень красиво. Ты красивая. — Джейк поцеловал ее в шею возле застежки.

— Ой, смотри, мама с Джейком целуются, — сказал Кендэл.

Не трудно было догадаться, что будет дальше.

— По-моему, пора немного переустроить квартиру, — сказала мама. — Я подумала, что вам с Кендэлом хорошо бы иметь свою комнату, побольше места для игр. Давай превратим спальню в вашу комнату. Тем более она лиловая, твой любимый цвет.

— Она сиреневая, а не лиловая.

— Она светло-лиловая, мисс Привереда. И потом, я хотела купить специально для вас маленький переносной телевизор. Здорово, правда? А гостиная тогда будет… в общем, моей комнатой.

— И посередине ты поставишь широченную кровать для вас с Джейком, — холодно сказала я.

— Ничего подобного! Но я подумывала купить диван — на случай, если Джейку понадобится переночевать…

— Почему бы ему не ночевать дома?

— Своего дома у него нет, — сказала мама. — Он сейчас живет у друга.

— А почему это у него нет своего дома?

— Потому что у него нет денег. Он студент.

— Разве им не дают комнаты в общежитии?

— Только на первый год. И вообще, отвяжись, Лола Роза. Он собирается пожить у нас, вот и все. Не понимаю, чем это тебе мешает. Мы друг друга любим, понимаешь?

— Он тебя не любит. Он просто рад пожить у нас, потому что больше негде. А ты тратишь на него кучу денег. Наших денег.

Мама залепила мне здоровенную пощечину. Кендэл все видел. Он заплакал. Я не заплакала. Я смотрела на маму в упор.

— Ты меня ударила, потому что знаешь, что это правда.

— Я тебя ударила, потому что ты мерзкая маленькая стерва! — крикнула мама. — Да что с тобой, Лола Роза? Ревнуешь, что ли?

— Ревную? К Джейку? — Я скрестила руки на груди. Она напрашивалась. — Хотя мне он, конечно, больше подходит по возрасту, чем тебе.

Я отступила назад — на случай, если она снова замахнется.

Но она поступила еще гнуснее.

— Не воображай, что на тебя когда-нибудь посмотрит такой мужчина, как Джейк, — сказала она, меряя меня взглядом.

Я не хотела плакать при ней и выбежала из дому, громко хлопнув дверью. Я надеялась, что мама закричит вслед, чтобы я вернулась, но все было тихо. Тогда я пошла дальше, сама не зная куда.

Я знала дорогу в школу, дорогу к ларьку с картошкой и к китайской палатке, дорогу в мамину пивную и в видеопрокат. Еще я знала дорогу к Харприт.

Можно пойти к Харприт. Она теперь моя лучшая подруга. У нас есть свое особое рукопожатие. Мы носим по половинке медальона "Друзья навеки". Мы рассказываем друг другу разные секреты. Мы ведем шепотом долгие разговоры про секс и обычно так запутываемся, что начинаем хохотать. Но я не хочу рассказывать ей про маму и Джейка. Это единственное, о чем я не могу рассказывать. О моей семье.

Харприт без конца говорит о своей семье. Иногда она ссорится со своими братьями и сестрами, у нее случаются небольшие стычки с папой и мамой, но у них не бывает настоящих скандалов. Ее родители никогда в жизни не ударили ни друг друга, ни своих детей.

Здорово было бы родиться в семье Харприт и иметь такого папу, как у нее. Мне очень нравилось, как он обнимает Харприт, притягивает к себе и называет "девочка моя". Мой папа тоже так делал и называл меня разными ласковыми и смешными именами, когда бывал в хорошем настроении. Тогда я была принцесса Розовые щечки, и сказочная куколка, и Джей-пончик-с-вареньем. Но хорошее настроение портилось, и тогда он обзывал меня по-другому, короткими, хлесткими, гадкими словами, которые прилипали ко мне, как грязь.

Невозможно было представить себе таких превращений с отцом Харприт. Я однажды попросила ее рассказать самое плохое, что он сделал за всю жизнь. Она очень долго думала, а потом сказала, что он накричал на нее, когда она была маленькая, за то, что она выбежала на дорогу. Она заплакала, и тогда он тоже заплакал и поцеловал ее.

Харприт сказала со смехом, что папа на самом деле старый добряк, хотя он ужасно строго следит за тем, чтобы дети вовремя ложились, и, похоже, никогда не разрешит ей завести парня. По-моему, у Харприт самый лучший папа на свете.

Насчет ее мамы я была не так уверена. Она не очень красивая, хотя у нее огромные прекрасные глаза с длинными ресницами. От ее манеры закатывать глаза и вздыхать мне делается не по себе.

С моей мамой она всегда разговаривала очень любезно, но потом выразительно закатывала глаза. Мне кажется, ей не нравилось, что у моей мамы отличные отношения с отцом Харприт. Она ни разу ничего не сказала, но все было и так ясно. Ей только стоило взглянуть на мамины волосы, на ее облегающую кофточку и короткую юбку, услышать, как мама хихикает и рассказывает истории про свою пивную, — и огромные глаза катились под веки, как агатовые бусины.

Я надеялась, что, когда вырасту, буду стройной и красивой, как мама. С этой надеждой я превратилась в Лолу Розу. Теперь я сама удивлялась, как можно было так себя обманывать. Мама открыла мне глаза. Я никогда не буду выглядеть как она.

Я, наверное, стану как тетя Барбара.

Я прошла мимо дома Харприт. Я шла все быстрее и быстрее, словно убегая от самой себя. Я теперь даже не знала толком, кто я такая. Удивительно, как быстро мама освоилась в новой жизни. Как ей удавалось так быстро влюбляться и разлюблять? Она и в самом деле вела себя как в тех дурацких старых песенках про любовь, которые она вечно поет, — меняя возлюбленных, как музыкальные пластинки. Она любила своего мужа, но он был так жесток, что все было кончено, и дождь смывал ее слезы, и она все сумела пережить, а потом встретила незнакомца — и вновь страстные поцелуи.