Плата за капельку счастья - Евгения Михайлова

События ее жизни тоже изменились. Как будто только сейчас она рассталась с детсадовским периодом своей жизни во всех отношениях. Позади теплый запах манной утренней каши, песочница с игрушками, страдания из-за веса, обида на Колю, который ушел к Клаве. Безмятежность взрослой женщины, которая еще не перешла реку своего настоящего горя. Все позади, даже страхи, робость, стеснительность, неуверенность. Конечно, повод для уверенности теперь ходит всегда рядом с ней. Анатолий открыл женщину, которая пряталась в ней самой, укрывшись детсадовскими иллюзиями. Он поделился с нею своим мужеством, он дал ей силы смотреть вперед.

Однажды утром Берте позвонила редактор передачи, которую вела на телевидении Виолетта.

– Берта, это говорит Анна Голицына из «Останкино», мы знакомились, когда вы приезжали на запись. Знаю о вашем горе, очень сочувствую. Если вам трудно говорить, можем перенести разговор.

– Мне не трудно. Я вас помню, конечно.

– Ситуация у нас такая. Мы хотим сохранить передачу Виолетты. Главный редактор попробовал уже несколько наших ведущих и остался очень недовольным. Так, как у Виолетты, конечно, не идет ни у кого. К тому же люди не в материале. Даже не в фактическом, это не проблема, они эмоционально не в теме. Не выходят на тот градус, уровень. Короче, вы, наверное, поняли, в чем дело. Главный редактор обратил внимание на вас. Это не слишком вас обременит, запись раз в две недели. Коллектив тот же, проверенный. Они тоже считают, что новый человек, вообще не из примелькавшихся лиц, – это единственное, что может спасти передачу.

– Ну как же я могу? Я – воспитательница детского сада, это весь опыт. Бывшая, правда. Меня уволили.

– Отлично, – деловито сказала Аня, как и Анатолий. – Это называется – нам повезло. У вас какое образование?

– Высшее. Филфак пединститута. В науку не захотела, в школу еще меньше. Я люблю маленьких детей. Согласна с поэтом Валентином Берестовым, который сказал, что дети до двенадцати лет умнее самих себя, какими станут взрослыми.

– Тоже отлично. В этом есть что-то очень милое. Вы, воспитательница детишек, так страстно обличаете живодерскую рать. Главный редактор – тоже филолог, когда ругает за что-то сотрудников, никогда не забывает сказать: «Кроме этикетки в дипломе – «журналист», надо бы получить какую-то профессию. Устал от вашей необразованности». Он сложный, но смешной и справедливый человек. Просил вам передать, что контракт будет готов через три дня, если вы согласитесь. Контракт неплохой, на пять лет. Там будет пункт, который вас обяжет работать только с нами. В общем, вы станете нашим проектом. Для руководства это важно в коммерческих целях.

– Минутку, Аня. Можно я перескажу наш разговор мужу? Как он скажет.

Анатолий, выслушав, категорически сказал: «Нет, это приговор». Зря он произнес второе слово. Потому что Берта произнесла в трубку:

– Он согласен. Раз нужно, значит, нужно. Дело Виолетты не может оборваться. И мне кажется, я знаю, как его продолжить. Но мне нужно время.

– Конечно! Спасибо большое. Держим связь.

Анатолий обнял ее, заглянул в глаза, голова закружилась от их глубины.

– Я понял только одно. Слово «муж». Надо торопиться, ты же не умеешь врать. И надо заказывать новые платья.

– Ну да. Я это имела в виду, когда сказала, что мне нужно время.

А ночью ей позвонил незнакомый голос с незнакомого телефона.

– Берта? Это… ну, не важно, ты не знаешь. В общем, помер наш батя. Иван Григорьевич. Просил перед смертью тебе позвонить.

– Что случилось?

– Кашлял сильно. Мы вызывали «Скорую». У нас тут вагончик за собачьим виварием, ты знаешь, наверное. Они сказали «пневмония». Я купил те лекарства, какие сказали.

– Его дочь знает?

– Григорыч сказал тебе позвонить. А ей чего знать? Она за бугром. А его увезли, нам разрешили тут жить, покойникам нельзя долго находиться. Зарыли уже на социалке.

– Это что такое?

– Это кладбище для бедных. В общем, я пошел. Нам его надо поминать.

– Спасибо, что позвонил.

Берта так глубоко задумалась, что в себя ее привел лишь телефон, который выпал из руки. Как будто показал ей дорогу.

Утром она позвонила Ане Голицыной. Сказала, что ей очень нужно попасть в дом-интернат для детей-инвалидов. Но она боится, что ее не пустят. Там ребенок, родители которого за границей, дедушка умер, а Берта ему никто.

– Я могу сказать, что собираю материал для передачи?

– Конечно. Вы можете не только так сказать, но на самом деле подумать о такой передаче. Как раз ваша тема. А у Виолетты в плане есть передача о кинологах, которые занимаются канистерапией – лечением больных взрослых и детей с помощью собак. Вот и получится две ваши темы. Вам срочно?

– Да.

– Тогда мы все подготовим сегодня. И контракт, и пропуск, я сама договорюсь с этим детским домом. Есть телефон?

– Да. Пишите. Только, пожалуйста, ничего об этом мальчике. В общем, чтобы ничего личного. Мне нужно все посмотреть и понять.

Анатолию Берта назвала впервые не прямо, а уклончиво причину, по которой ей нужно поехать в этот дом ребенка.

– Это что-то вроде пробы пера для новичка. Нужна такая тема по плану Виолетты: «канистерапия». А я случайно знаю, что в этом доме ребенка есть внук одного знакомого бомжа, который умер на днях.

– Откуда у тебя и такие знакомые?

– Встретились как-то на рассвете, когда я гуляла с собаками. Это был очень хороший и красивый бомж. Сын полка, узник Гулага, отобрали квартиру из-за того, что все деньги тратил на внука.

– Внук – сирота?

– Нет, родители просто увезли старшего сына получать образование за границей. Сами там нашли работу. Здесь были безработными. Посылают двести долларов в месяц. Мне хочется посмотреть, хватает ли. И вообще посмотреть. Раз так все совпало.

По дороге из «Останкино», где Берта получила свои «корочки», Анатолий думал, что его миссия – быть сторожем при ней – крайне усложняется. Он думал, что придется просто охранять ее на прогулках с собаками. Но жизнь Берты изменилась… Их жизнь очень изменилась. Когда он выйдет на работу, для нее эти перемены к лучшему. Он даже подумать не мог о том, как она будет оставаться в квартире одна, только с собаками и мыслями о Владике. Но опасности… Придется решать проблемы по ходу.

Они приехали по Дмитровскому шоссе в пустынный городок, там легко нашли мрачноватое двухэтажное здание. Берта попросила его с ней не заходить.

– Я и не собирался, – ответил Анатолий. – Но звонить, если ты задержишься, буду. Скажешь им, что твой водитель тебя торопит.

Охранник распахнул ворота, Берту уже ждали на пороге здания две женщины в белых халатах. Анатолий остался в машине.

Женщины встретили ее приветливо. Главврач Тамара Петровна Стрельникова и старший воспитатель Галина Ивановна Пескова.