Единственная для эшра. Эволюция. Книга 2 - Ираида Волконская

Спустившись на минус шестой этаж, меня повели уже знакомыми коридорами к злосчастному ритуальному залу (как же я ненавижу это место!). Почувствовала, что меня стало ощутимо потряхивать, руки дрожат, дыхание прерывается. Приказала себе успокоиться, и начала контролировать дыхание, как меня учил Алан на тренировках, чтобы стабилизировать своё сознание и расслабить тело. Мне надо быть спокойной и собранной, ведь сейчас решится моя судьба! Я должна достойно выдержать это испытание, как бы тошно и страшно мне ни было.

Как только мы подошли к залу, массивные двери его со скрежетом раскрылись, пропуская нас внутрь. Мои сопровождающие вошли первыми, я, выдохнув сквозь приоткрытые губы, последовала за ними. Зал ради такого случая подвергся модификации. Теперь ближе к середине зала и почти до самого алтаря справа и слева установлены трибуны, на которых восседают эшры минимум трёх кланов: Эштар (слева), Айрэш (справа) и Шэссуры (и там и там). Уришей и Шинари очень мало. Из чего я делаю вывод, что слушание проводится в основном для заинтересованных сторон. Но от этого не легче.

Я надеялась, что совет старейшин соберётся в камерной обстановке и общественность не узнает о той унизительной трагедии, что случилась со мной. Но, увы, подобные дела они, оказывается, решают с размахом, не заботясь о гордости и достоинстве участников этой личной драмы. На душе стало мерзко, словно меня вымазали в грязи и поставили на городской площади.

Иду и чувствую на себе липкие, заинтересованные взгляды, особенно справой стороны; слышу, как обсуждают мою внешность, мой запах, моего мужа! Гр-р-р-р! «Замолчите! Прекратите это делать! Проявите хоть толику уважения или хотя бы сострадания!»,– кричу я в душе, но снаружи полное безразличие: смотрю прямо перед собой, уши не двигаются (взяла их под особый контроль), дыхание также контролирую. Нет, они не получат шоу! Нет больше той слабой человечки и слабой эшари тоже нет!

Алтарь не видно, так как перед ним установили высокий помост обтянутый красным сукном, что выглядит вызывающе и нелепо, отдавая советским прошлым, которого у эшров не было, так как они все эмигрировали в Европу за год до революции. На помосте установлены массивные кресла графитового цвета, на которых восседают старейшины всех пяти кланов, в том же порядке, что и в нашу прошлую встречу. Вообще, если бы не этот жуткий помост и зрители, то у меня случилось бы дэжавю. А я так надеялась, что Повелитель уже покарал Тирнала или хотя бы отстранил от должности! Поискала глазами Шерраска. И нашла! Он обосновался в кресле со всеми удобствами справа от помоста старейшин, так же на небольшом возвышении. Послала ему волну негодования. На что он, смотря прямо на меня, прищурился и еле заметно сделал отрицательный жест головой. Интер-р-рес-сно!

Меня определили на небольшой полукруглый помост, находящийся посередине зала в метрах пятнадцати от старейшин. Помост огорожен невысокой (по талию) решёткой из толстых металлических прутьев, которая оканчивается деревянными, словно отполированными перилами. Буду стоять у всех на виду – предмет спора, предмет желания двух мужчин, – гадко.

Слева у стены на аналогичном помосте я увидела Алана. И сердце моё забилось с бешеной скоростью. Будь моя воля, я бы сейчас же кинулась к нему в объятия, вцепившись мёртвой хваткой, и уже не отпустила бы никогда. Но я вынуждена стоять и только смотреть на него. Он же всё это время с решительной ненавистью смотрел куда-то перед собой, посылая в ту сторону такие волны гнева, что у меня не осталось никаких сомнений относительно личности обосновавшейся напротив моего мужа. Но Алан, почувствовав мой устремлённый на него взгляд, медленно, очень медленно перевёл свой взгляд на меня. Его глаза изменили своё выражение моментально, вспыхнув тысячью солнц: любовь, надежда, решимость, вина, вера – всё перемешалось в дикий клубок эмоций! И я поняла – он не отдаст меня! Я нужна ему, не смотря на то, что моё тело было осквернено другим мужчиной, не смотря на то, что я уже никогда не подарю ему дитя. Моё сердце наполнилось дикой надеждой и благодарностью. «Спасибо, любимый, что не бросил меня, что любишь, не смотря ни на что. Теперь я готова сражаться за нас! Он не получит меня!»

***

Началось разбирательство. Алан обвинил Аарона в моём предумышленном похищении перед началом гона, что лишило его возможности предотвратить осуществлённое надо мной насилие и вызвать похитителя на бой, как того требует закон и обычай. Аарон же поступил как последний трус, поправ все законы, использовав в похищении для отвода глаз четырёх Шэссуров, которые напали на меня, что может подтвердить тэр Шерраск.

Тэр Шерраск это подтвердил и поинтересовался у старейшин, найдены ли похитители.

Из четверых нашли только двоих, ответствовал глава клана Шэссуров, вставший со своего мета на трибуне. В зал из бокового прохода вывели подозреваемых. «Это те, что не пострадали в схватке со мной»,– отстранённо подумала я. Шерраск, покинув кресло одним плавным текучим движением, за секунды переместился к своим соплеменникам и без лишних предисловий притупил к сканированию их памяти. Более крупный мужчина с чёрными с зелёным отливом волосами не выдержал первым и рухнул в обморок через тридцать секунд, второй более изящного телосложения с тёмно-русыми волосами продержался дольше, но в итоге его постигла та же участь. Тэр Шерраск скривился и, встряхнув руками, словно желая избавиться от грязи, направился на своё место, более не смотря в сторону бессознательных тел. Все наблюдали за этим специфическим допросом в полнейшей тишине. Из чего следует, что подобная практика является распространённой у этого странного народа.

Умостившись в кресле и сцепив руки в замок, тэр Шерраск подтвердил, что да – именно эти Шэссуры участвовали в нападении и похищении, но они уверены, что делали это для себя. Но это желание им внушили и внушили качественно, что говорит о том, что их, таким образом, явно хотели подставить. Но кто сделал им это внушение неясно, так как воздействие, оказанное на них, имеет абсолютно неизвестный почерк не свойственный Шессурам. Вообще всё это очень подозрительно, так как Шэссуры крайне плохо поддаются внушению из-за особенностей строения мозга и психики. Но факт остаётся фактом. Последнее, что они помнят в связи с этим делом, это как на них напал Айрэш и забрал эшари себе. На этих словах все как по команде обратили своё внимание на Аарона.

Аарон же, ни грамма ни смущаясь, подтвердил, что он совершенно случайно стал свидетелем кощунственного обращения с эшари, которую обмотанную тряпками запихивали в багажник два Шэссура. Определить по запаху, к какому клану отностится эшари у Аарона не получилось, что навело его на мысль, что она не имеет боевой формы, что делает её лакомым куском для представителя любого клана. Вступив с ними в бой, он подавил их своей ментальной силой, что было легко, так как они оказались «нирши» – обычные, и отобрал у них женщину, которая была без сознания.

Время гона приближалось, а её запах притягивал Аарона всё сильнее, что говорило об их совместимости. На её запястье не оказалось знака, показывающего, что она способна принимать боевую форму, что подтвердило его первоначальную догадку, и он решил присвоить её себе. И не видит в этом ничего противозаконного. Он спас женщину от четырёх Шэссуров, которые, один только Бог Земной знает, что с ней сделали бы. В то время как её муж (тут Аарон с вызовом посмотрел на Алана) оставил жену одну без защиты вечером перед самым началом гона! Такой муж не достоин жены, раз не сумел уберечь её от посягательств на неё других мужчин! Поэтому Аарон настаивает на том, что спасённая им женщина принадлежит ему, тем более что её организм в любом случае уже перенастроился на него. И он не видит никаких причин вообще устраивать дальнейшее разбирательство.