Книги онлайн и без регистрации » Романы » Я буду рядом - Энн Вулф

Я буду рядом - Энн Вулф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 39
Перейти на страницу:

За рисовым пиршеством последовали танцы. Кто-то пускал в алеющее небо воздушных змеев, и они взмывали в высь, разноцветные, пестрые, разрезали воздух своими яркими крыльями и хвостами. Китали и Бола соорудили огромный желтый фонарь, который был запущен одним из первых. На фоне пунцовых облаков он смотрелся очень красиво. Большой желтый шар из какой-то особой гофрированной бумаги был похож на солнце. А настоящее солнце тем временем постепенно уплывало за горизонт.

«Легкий» напиток подействовал на Гермию неожиданно. Пока она сидела за столом, ей казалось, что она совсем не пьянеет, но стоило только встать… Она сразу же почувствовала себя совершенно другим человеком. В ней проснулся маленький бесенок, которому очень хотелось шутить и проказничать. Чем Гермия и занялась…

Поскольку шутить с людьми незнакомыми ей, даже несмотря на действие напитка, было неловко, то объектом для своих шалостей она избрала Констанса. Тот, в принципе, был готов к такому повороту событий, потому что с самого начала знал, как этот «эликсир» подействует на Гермию.

Миринго, так назывался напиток комодцев, обладал уникальным действием: он не только опьянял человека, но и пробуждал в нем желание веселиться, шутить и проказничать.

Весь вечер, до самого заката, Гермия не отходила от Констанса, заставляя его то танцевать, то участвовать в разнообразных розыгрышах, которые жители деревни придумывали для увеселения молодых, то отгадывать совершенно немыслимые индонезийские загадки, которые она успела выведать у Джамбаты. Констанса это не только не раздражало, но даже забавляло. А если сказать точнее, радовало. Он так давно не общался с веселой, расположенной к нему Гермией-, что теперь искренне наслаждался этими минутами перемирия. Правда, его мучила совесть: ведь он не предупредил Гермию о том, как может действовать миринго. И теперь перед ним не настоящая, а заколдованная Гермия. Отблагодарит ли она его завтра за этот сюрприз?

Устав от раздумий на эту тему, Констанс нашел-таки выход. Он предложил Гермии выпить «на брудершафт», плеснув в свою чашу миринго из драконьей пасти.

— Мы уже не супруги, но кто мешает нам оставаться друзьями? Ты ведь всегда говорила, что я хороший друг… Так вот, ты можешь быть уверена, Гермия: что бы ни случилось, я всегда приду к тебе на помощь…

Ему был приятен взгляд Гермии, полный благодарности. Молодые люди сдвинули свои чаши. Глухой звук ударившихся друг о друга чаш скрепил их союз, отозвавшись в сердце мелодией старинной песни. Констанс глубоко вдохнул, прежде чем отправиться в мир веселья и шутовства. А потом закрыл глаза и выпил чашу до дна.

— А теперь — поцелуй? — игриво спросила Гермия.

Констанс не успел опомниться, как их губы соприкоснулись. Жаркой волной скользнуло по венам желание. В считанные секунды он позабыл и о том, что Гермия без пяти минут замужем, и о том, что еще совсем недавно она готова была отказаться от поездки, лишь бы не лететь с ним одним самолетом, и о том, что ее привлекают красивые мужчины, а он… Он позабыл обо всем, отдавшись обжигающему поцелую, текущему, как горячая сахарная патока, по его губам. Констанс не очень-то верил в сказки. Но сейчас, в этот поистине волшебный миг, он готов был поверить всему, чему угодно. Алое небо падало на его голову, сухая земля уходила из-под ног. А его глаза, серые глаза цвета пасмурного неба, открывались На встречу усыпанной звездами Вселенной… Неужели эта волшебная земля, земля Индонезии, подарит ему то, о чем он так долго мечтал?

Наконец он заставил себя открыть глаза. Ее черные зрачки, окольцованные золотым обручем, были расширены. Они казались бездонными, такими же, как звездная Вселенная, которая открылась ему несколько секунд назад. Констанс хотел что-то сказать, но мысли спутались, как клубок ниток, а в горле пересохло. Как же глупо он сейчас выглядит в ее глазах! Совсем как мальчишка, который впервые пригласил девушку на свидание и не знает, что сказать после первого поцелуя… И действительно, что он может сказать? То, что любит ее всем сердцем, что ни на секунду не забывал о ней после того, как они разошлись, что думает только о ней да о том, как скрыть от нее эти мысли? Что от желания и невозможности его реализовать он сейчас взорвется, как Везувий? Что сил больше нет слушать о Пойте? Что на фоне тех мужчин, на которых она обращает внимание, он кажется себе жалким заморышем? Готова ли Гермия услышать все это?..

— Теперь я буду называть тебя Конни, — пропела она своим медовым голоском, которого Констанс не слышал уже, наверное, тысячелетие. — Мы же выпили «на брудершафт»…

Лишь бы ты не забыла об этом завтра, заметил про себя Конни. Его удивило, что Гермия так легко и непринужденно поцеловала его.

Наверное, это последствие миринго. Жаль, что на него миринго еще не успел подействовать. Уйти бы в эту сладкую сказку, романтическое забытье индонезийской ночи, расплавиться бы, как сыр, под лучами этих глаз, этих изумрудов в сочетании с золотом. Уйти и никогда не возвращаться в реальность, где есть Поит, его поиски, ее неприязнь. Забыть обо всем…

Гермия увлекла его танцевать. На этот раз танец носил эротический характер. Гермия обвивалась вокруг его торса, как зеленоглазая змея, ускользала из его рук, ласкала его лицо атласными движениями. Он никогда не видел, чтобы она танцевала так. Впрочем, Гермия вообще танцевала редко. Врожденная стеснительность мешала ей отдаться танцу целиком и полностью, погрузиться в него, как в сон, как в транс. Сейчас Констанс наблюдал, и не только наблюдал, но и участвовал в этом погружении. Если так продолжится и дальше, он просто сойдет с ума. И никакого Пойта они не найдут. Потому что каждое движение Гермии, каждое сексуальное па, которое она выписывала, прижимаясь к его пылающему телу, отдавалось внутри него болезненно-сладким стоном. Наваждение, сумасшествие, безумие этого вечера плавно вливалось в его голову, уже одурманенную миринго.

И наконец Констанс не выдержал. Пробормотав что-то вроде «пора покончить с этим безумием», он оставил недоумевающую Гермию одну и побежал сломя голову в ближайший перелесок. Ему нужно охладиться, ей богу, охладиться… Иначе страшно подумать о том, чем закончится эта ночь…

Небо, усыпанное крупным жемчугом, словно было создано для влюбленных. Кто-то, наверное, повесил эту синюю ткань, расшитую звездами, специально, чтобы поиздеваться над ним, отчаявшимся безумцем. Констанс сел, опершись спиной о толстый ствол дерева, и закрыл глаза. Но и с закрытыми глазами он по-прежнему видел Гермию. Зеленые глаза, бликующие золотом и страстью, чуть приподнятая влажно-атласная губа, обнажающая ряд белоснежных зубов, овал лица, ровный и ясный, словно отражение луны в тихих водах хрустального озера.

Господи! Когда же кончится это наваждение! — Констанс чуть не застонал от сладкой боли, разрывающей его душу на две половинки. Одна — воплощение рассудительности и хладнокровия — вещала, что нужно непременно взять себя в руки и сделать это как можно скорее. Другая — отчаянная авантюристка, страстная, романтичная и вместе с тем жестокая — заставляла его мучиться, терзаться сомнениями и дикой, почти первобытной страстью. И посередине между этими рвущими его на части половинками была любовь. Гармоничная и несуразная, ласковая и безжалостная, как разъяренный пчелиный улей, терпкая и сладкая, как нектар. Но, возможно, любовь — это единственное, что не позволяло ему разорваться надвое и сойти с ума. Именно она, несмотря на всю свою неоднозначность, склеивала эти половинки, умудрялась сдерживать лед и огонь, несовместимые друг с другом.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 39
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?