Триумф Акорны - Элизабет Скарборо

Не успела Акорна среагировать, как Беккер послал «Кондор» в крутое пике. Размазня плюхнулся на Акорну, а ее в свою очередь вжало в спинку кресла так, что невозможно было ни вздохнуть, ни шевельнуться.

Но вот звезды перестали расплываться за иллюминаторами, и их сменил пейзаж желтой планеты, поверхность которой походила на кожу прокаженного с коркой грибка. Ее покрывали странные водоемы и пруды, моря и озера, полные густой, на вид ядовитой жидкости. Беккер настроил экран интеркома на увеличение дальних объектов.

Акорна послала мысленные сигналы в поисках сознания Рафика. И нашла его. Она почувствовала, что хотя он ранен и страдает от боли, но в основном недоумевает по поводу того, что нанесло ему удар.

Экипаж «Синдбада» вызвал «Кондор».

— «Кондор», на нашем корабле, кроме капитана, всего два члена экипажа. Рафик взял единственный челнок. Один из нас должен оставаться на борту. Вы в лучшем положении, чем мы, чтобы помочь Рафику?

— Будьте наготове, «Синдбад». Сохраняйте ваше положение. Прибыла кавалерия, — ответил Беккер.

— Это большое облегчение, — ответили ему с «Синдбада» и отключились. Акорна понимала, что, несмотря на старание этого человека говорить спокойно, он в отчаянии из-за того, что не может спасти Рафика.

Но сквозь поток мыслей этого члена экипажа и Рафика, капитана Беккера и РК она ощущала чужое присутствие, слышала непонятные ей мысли других существ, доносящиеся с планеты внизу.

Эти потоки сознания были полны жажды мщения, торжествующей радости, речь существ была быстрой и нечленораздельной. И они окружали поверженный челнок, готовые покончить с ним.

— Капитан Беккер, Рафик в окружении! — крикнула она, схватила ЛАНЬЕ и ввела в него столько слов, сколько сумела различить в языке тех, кто замышлял месть. Их мысли были выражены звуками, которые свистели, шипели и гудели в ее мозгу.

— Как он может быть в окружении? — спросил Беккер. — Внизу нет ничего, кроме совершенно уродливых желтых деревьев и жестких кустов.

— Присмотритесь повнимательней, — посоветовала она, взглянув на экран, но главным образом она полагалась на свои телепатические впечатления. — Эти «совершенно уродливые деревья и жесткие кусты» разумны.

РК прыгнул между Беккером и сканером, направленным на челнок. Подавшись назад к экрану интеркома, кот, прижав к голове уши, сузив глаза в щелочки и дыбом подняв шерсть, конвульсивно затряс хвостом у экрана и побрызгал его пахучим кошачьим секретом.

— РК, ты, сын скунса, что это ты хочешь сделать? — завопил Беккер и смахнул кота — осторожно — с пульта. Размазня зашипел, потом повернул голову и посмотрел на него.

Этот взгляд говорил так же ясно, как если бы кот сказал это на всеобщем языке:

— Обрати внимание, глупец. Ты думаешь, я сделал это ради собственного здоровья?

Акорна вытерла экран тряпкой. Но он остался мутным.

— Господи, — сказал Беккер. — Кошачий секрет может уничтожить что угодно. Мне придется добыть где-то новый экран, если он этот испортил. Теперь я ничего не вижу…

— Видите, капитан, — возразила Акорна. — Экран совершенно прозрачен. Этот туман появился от распыленной жидкости, которой эти существа атаковали Рафика. Эта жидкость — серная кислота.

— Серная кислота?

— Существа на этой планете являются формами жизни на основе серы. Кислотный туман — логичное для них средство защиты против захватчиков. — Она отложила ЛАНЬЕ. Учить язык уже не оставалось времени. Мак подошел к мостику, взял прибор и стал наблюдать за спутниками и экраном, одновременно подключившись к ЛАНЬЕ.

— На основе серы? Ты уверена? — спросил Беккер.

— Почему в это так сложно поверить? В конце концов, вы принадлежите к углеродным формам жизни. Почему нельзя принадлежать к серным?

— Ты мне это запиши под копирку, — пошутил Беккер, но Акорна, которая не так хорошо разбиралась в непонятных древних способах записи данных, как Беккер, покачала головой.

— Мы можем использовать буксирный луч, чтобы вытащить его оттуда, капитан? — спросил Мак.

— Корабль вокруг него растворяется, — ответил Беккер. — Если он развалится, когда мы будем поднимать Рафика, у него совсем не останется защиты от кислоты или от безвоздушного пространства в космосе.

Акорна больше не пыталась понять язык серных существ, а вместо этого передавала мысленное изображение того, как они отступают и прекращают поливать жидкостью корабль. Как Рафик встает, целый и невредимый, и его мучители разрешают ему уйти.

В ответ она получила сердитые изображения ударов молнии с небес, которые обрушились на сочетающуюся браком пару существ и на то существо, которое их сочетало браком. Эти молнии разрезали их на куски на глазах у их близких, потом что-то упало сверху на их тела и обезглавило ближайших зрителей, так что их головы и руки накрыли сброшенный груз.

Акорна послала изображение Смит-Вессона, делающего то, что они только что ей показали, и Рафика, который его преследовал, пытаясь остановить.

Серный туман исчез с экрана, и ей показалось, что обитатели серной планеты смотрят вверх, словно пытаясь ее разглядеть.

Она получила ясно выраженную мысль, передающую чувства этих враждебных существ:

— Вы все для нас выглядите одинаково.

Ей очень просто было понять эти чувства. Может быть, потому, что это было такое универсальное выражение расизма, видового шовинизма или чего-то в этом роде.

Она послала им изображение самой себя.

Мак, теперь отключившись от ЛАНЬЕ, заглянул ей через плечо.

— Акорна, они говорят, что ты не похожа на двух других.

— Мак, ты чудо. Ты выучил их язык так быстро, как не смог бы ни один линьяри. Как мне понятно объяснить им, что Рафик невиновен?

— Они тебе не поверят, Кхорнья. На корабле Рафика изображена эмблема «Дома Харакамянов», как и на камнях. Серные существа считают, что «Дом Харакамянов» — это имя того, кто устроил бойню среди их людей.

— Как я могу им объяснить, что камни у нас похитил тот человек, который напал на них?

— Ага, — ответил Мак, роясь в своих данных в поисках ответа. Затем выдал ей фразу из шипения, свиста и уханья.

Она пропустила эту фразу через свой мозг и передала существам внизу. Затем спросила Мака:

— Что я только что сказала?

— Ты им сказала, что мы — уважаемые и благородные Изменчивые, на которых напал тот самый низкорожденный Твердый, который напал и на них тоже, и мы бы тоже хотели полить кислотой его… Боюсь, эта описательная фраза нелегко поддается переводу, Акорна.

Но она уже перестала его слушать, в ее голове внезапно возникло множество мыслей, они лились, как кислота на челнок Рафика. Она открыла рот и стала произносить эти фразы вслух, чтобы Мак мог их услышать. Она радовалась тому, что благодаря ее необычному воспитанию ее диапазон воспроизведения звуков не так ограничен, как у других линьяри. Фактически она довольно хорошо передавала речь других существ.