Суворов - Вячеслав Лопатин

Кючук-Кайнарджийский мир, добытый напряжением всех сил государства, стал важным этапом в укреплении позиций России в Северном Причерноморье. По условиям мира Россия получила Керчь и Еникале в Крыму, а на узкой, далеко выдвинутой в море Кинбурнской косе спешно перестраивалась бывшая турецкая крепость. Эти укрепления обеспечивали выход русских кораблей из Азовского моря и Днепровско-Бугского лимана в Черное море, хотя и под бдительным присмотром Турции. Крепость Суджук-Кале в Прикубанье и мощный, возвышавшийся над маленьким Кинбурном Очаков позволяли Порте сохранять сильные позиции на северных берегах Черного моря. Поэтому особое значение приобретало Крымское ханство.

Спустя несколько десятков лет после освобождения от монголо-татарского ига именно Крым стал самым беспощадным врагом Московского государства. Иван Грозный начал успешную войну с северо-западными соседями. Но в 1571 году крымско-ногайская конница хана Девлет-Гирея прорвалась через засечную черту к Москве. В гигантском пожаре погибли многие жители столицы, тысячи русских людей были угнаны в полон и проданы в рабство. Хан обещал на будущий год прийти снова и покончить с самостоятельностью Московии. Но в битве при Молодях в 50 верстах от Москвы (под нынешней Лопасней) крымцы были разгромлены. Однако набеги продолжались с пугающей регулярностью. Грабеж русских земель и торговля рабами стали основным способом хозяйственной жизни ханства. Главным невольничьим рынком, известным далеко за пределами Черного моря, была Кефе (ныне Феодосия), второй центр работорговли находился в Анапе. По некоторым подсчетам, набеги соседей за неполные три века стоили Руси около двух миллионов человек.

Почти сразу же после образования в XV веке Крымского ханства его властители, потомки Чингисхана из рода Гиреев, сделались вассалами турецкого султана. По воле Константинополя ханская конница совершала набеги на Москву или польский Краков. Крымско-ногайских всадников видели в центре Европы. В 1683 году огромная османская армия, в которую входили ханские воины, обложила Вену. Столицу крупнейшей европейской державы спас польский король Ян Собеский, хотя сама Польша в войне с турками потеряла Каменец-Подольский и другие крепости.

Выплата Москвой дани Крыму была отменена только в 1700 году при Петре 1. Последний набег крымской конницы на южные земли России был совершен зимой 1769 года. После него остались тысячи сгоревших изб, разграбленные церкви и мельницы, были уничтожены запасы хлеба и сена, почти три тысячи мирных жителей погибли или были угнаны в плен. Степные хищники угнали весь скот.

Наконец по условиям Кючук-Кайнарджийского мира Россия получила крепости в Крыму, а ханство было объявлено независимым. Сразу же завязалась упорная борьба за влияние на него. Сначала Турции удалось возвести на ханский престол своего ставленника Девлет-Гирея IV. Россия сделала ставку на кочевавших в Прикубанье и на Тамане (Тамани) ногайцев, которыми правил калга (наместник хана) Шагин-Гирей. Среди них удалось создать сильную партию, выступившую за союз с Россией.

Суворов после бурных событий 1774 года получил короткую передышку. Он повидался с семьей в Москве, потом снова отправился в Поволжье налаживать жизнь в крае, пострадавшем от Пугачевского восстания. Затем Потемкин перевел его в Санкт-Петербургскую дивизию, которой командовал фельдмаршал граф Кирилл Григорьевич Разумовский. Назначение в столичную дивизию было весьма почетным.

В 1775 году в личной жизни Александра Васильевича произошли два заметных события. 15 июля скончался его отец, оставив сыну значительное состояние и дом, купленный в Москве у Никитских ворот. Сегодня на этом доме можно видеть мемориальную доску с изображением Суворова. Возможно, именно здесь 1 августа 1775 года родилась его любимица — дочь Наташа, «Суворочка».

Рядом находился дом Григория Александровича Потемкина, также доставшийся ему от отца. Два великих человека сделались соседями. Правда, и тот и другой бывали в Москве редкими наездами.

В январе 1776 года, уже по возвращении царского двора из Москвы в Петербург, Потемкин обратился к императрице с докладом: «Генерал-Порутчик Суворов просит в отпуск на год. По сему и не остается в дивизии Петербургской ни одного Генерал-Порутчика. Я б желал Господина Кашкина, но на сие нужна Ваша воля. Ежели позволите, то Коллегия его определит». Резолюция Екатерины: «Определите Кашкина».

На это время приходится самый острый кризис в отношениях между Екатериной и Потемкиным. Семейная лодка оказалась слишком мала для двух сильных характеров. Потемкин был не из тех, кому нравилась жизнь при дворе. Он был рожден для великих дел, и Екатерина первой поняла это. «Мы ссоримся о власти, а не о любви», — признавалась она Григорию Александровичу. Появление нового фаворита Завадовского означало конец «случая» Потемкина. Придворные и дипломаты со дня на день ждали отставки князя — и не дождались. К изумлению современников, властные полномочия «отставленного фаворита» неуклонно росли. Получив в 1775 году титул графа, в следующем он стал (при решающем содействии императрицы) князем Священной Римской империи германской нации. Ему подчинялся первый из четырех гвардейских полков — Преображенский. Он возглавлял военное ведомство и был шефом казачьих и нерегулярных войск. Государыня вручила ему власть генерал-губернатора в Новороссии — землях, отвоеванных у Турции и Крыма. Утверждение России в ранге черноморской державы стало главным делом жизни светлейшего князя. Именно он возглавил поворот российской внешней политики с Запада на Юг.

Когда в 1776 году положение в Крыму обострилось, туда вошли русские войска, которыми командовал генерал-поручик князь А.А. Прозоровский. В помощь ему Потемкин направил Суворова. 17 декабря 1776 года Александр Васильевич прибыл в Крым и через месяц вступил во временное командование корпусом вместо заболевшего Прозоровского. Одним маневрированием пехоты и конницы он рассеял сторонников турецкого ставленника Девлет-Гирея и вынудил его бежать на турецком корабле в Константинополь.

Двадцать третьего марта 1777 года в Карасу-Базаре Суворов торжественно встретил прибывшего с Кубани Шагин-Гирея. Ногайцы при поддержке русских войск избрали его ханом. Через шесть дней диван (совет знати) в Бахчисарае утвердил этого ставленника России на ханском престоле. Турция, занятая войной с Персией и столкновениями с Австрией, не решилась на еще одну войну. Однако Румянцев, которому подчинялись расположенные в Малороссии и Новороссии войска, на всякий случай приказал занять стратегические пункты в Крыму и на Кубани для предотвращения турецких десантов.

После выздоровления Прозоровского Александр Васильевич отпросился в отпуск под предлогом болезни. Князь Александр Александрович (троюродный брат жены Суворова) поспешил удовлетворить просьбу своего слишком деятельного подчиненного. Генерал-поручик отправился в Полтаву, где его ожидали жена и маленькая дочь, и сразу же напомнил о себе Потемкину: «Вашей Светлости всевозможная милость сколь бы велика ко мне была! естьли б меня удостоить соизволили препоручением какого корпуса, каковым до сего я начальствовал без порицания».

Дожидаясь ответа, Александр Васильевич провел лето и осень 1777 года в Полтаве и в селе Опошня. Сохранилось редкое свидетельство недолгого семейного счастья полководца. «Ожидаю скорого отправления к препоручаемому мне корпусу, — пишет он 3 октября своему бывшему начальнику по службе в Петербурге генерал-аншефу Василию Ивановичу Храповицкому — Становлюсь стар и дряхл, однако ныне здесь на свадьбе танцую; дочь моя в меня, бегает в холод по грязи, еще говорит по-своему… Когда-то Бог велит видетца. Правда, надлежало бы моей жене погулять по набережной и в проезде Вам наш поклон отдать».