Бизнес в позе лотоса. Как совместить работу и духовный поиск - Ризван Вирк

Бóльшую часть лета я постоянно находился в состоянии сильного стресса из-за невозможности начать бизнес так, как я хотел, и был истощен работой по двум контрактам. Я вспомнил кое-что из того, что раньше говорил мне Рамасвами: «Иногда никто не верит в предпринимателя, и тогда единственное, что он может сделать, – начать бизнес самостоятельно. Если ты все сделал правильно, то со временем к тебе придет помощь».

Этот отпуск в конце лета подарил долгожданный отдых от написания программ и навязчивых мыслей о том, как лучше запустить стартап. «Может быть, причина срыва в том, – догадался я, – что я все лето просидел перед монитором». Я поклялся никогда больше так не поступать. Когда я повернулся, чтобы идти к машине, на стоянке остановилась другая машина. Фары были включены, поэтому я не мог видеть, кто внутри.

Вышедший из машины человек показался мне знакомым. Я различил двубортный костюм, вьющиеся светлые волосы… и тут меня осенило:

– Рамасвами! Что вы здесь делаете?

Я был потрясен его появлением. Я знал, что он ездит на Западное побережье каждые несколько недель. Я даже слышал от Джеймса, что на этой неделе он был в районе Сан-Франциско… Но увидеть, как он подъезжает к месту моей остановки на шоссе, которое тянется вдоль всего Западного побережья, – нет, для совпадения это было слишком!

Он улыбнулся, прошел мимо меня и встал на то место, где я только что любовался морем.

– Разве тут не прекрасно?

Он указал рукой на заходящее солнце. Небо стало одновременно красным, оранжевым, фиолетовым и немного желтым.

– Меня всегда привлекают красивые мгновения, подобные этому. Я ищу их. В красоте есть истина, которую нельзя понять разумом… ее можно только почувствовать.

Я взглянул на краски и согласился, продолжая удивляться его внезапному появлению.

– Но… – начал я, и он поднял правую руку, чтобы заставить меня замолчать, а потом жестом пригласил встать рядом и посмотреть на океан.

– Почему океан так красив? – спросил он. – Что в нем такого, что заставляет нас расслабиться и замереть в благоговении?

Я растерялся.

– Это… размер! Он такой огромный, – выпалил я и смутился, потому что несколько минут назад мне говорил об этом сам океан.

– Не совсем так, – ответил Рамасвами, не отрывая глаз от заката. – Как удачно, что я тебя здесь встретил!

Он хохотнул, как будто только что пошутил. Я не понял смысл шутки.

– Видишь ли, это время суток кажется мне наиболее интересным: в сумерках, когда день превращается в ночь, измерения смещаются. Даже обычные люди в это время могут видеть скрытые миры, а измерения дня и ночи смешиваются таким образом, что оказывают на нас глубокое влияние.

Я тоже наслаждался закатом, но не имел представления, о чем он говорил.

– День переходит в ночь, и это красиво, – согласился я, сам очарованный закатом, – но что вы понимаете под измерениями?

Он повернулся ко мне с почти отсутствующим взглядом, но теперь я знал: это значит, что он собирался описать мне нечто увиденное мысленным взором – «третьим глазом».

– Вселенная вокруг нас – это лишь одно измерение бытия. Думай об этом как об одной точке на оси, которая уходит в бесконечность. И таких осей существует множество. Каждая из них – измерение бытия. В обычном состоянии мы не можем воспринимать другие измерения, потому что мы сфокусированы на этом измерении, – он указал на окружающее пространство. – Когда мы начинаем медитировать, у нас появляется способность воспринимать другие измерения.

– Представь, что ты радио. Вокруг нас существует бесчисленное множество передающих радиостанций. Но мы можем быть настроены одновременно только на одну станцию. В нашем случае это материальный мир.

Я не согласился, он вздохнул и начал заново.

– Хорошо, давай, как всегда, начнем с очевидного, и, возможно, оно откроет нам нечто не столь очевидное.

– Хорошо, – согласился я.

Я вдруг заметил, как смешно он выглядел – одетый в деловой костюм, стоя на скалах с видом на океан. Внизу под скалами мы видели выходивших из воды серферов в водонепроницаемых костюмах.

– Если бы ты находился в море на корабле в течение многих недель, стал бы ты считать океан таким красивым, каким он кажется тебе сейчас?

Я на миг задумался.

– Я никогда не был в море даже несколько дней, не говоря уже о нескольких неделях, – ответил я. Он улыбнулся.

– Да, да. Но если бы ты был в море в течение нескольких недель, океан мог бы показаться тебе не таким красивым. На самом деле, когда моряки плывут на корабле какое-то время, они находят вид океана совершенно обычным – ничего, кроме воды во всех направлениях. И ты знаешь – они начинают стремиться к земле! Океан больше не вызывает у них восторга – восторг вызывает земля. «Земля!» – он утрированно изобразил моряка, смотрящего на горизонт. – И внезапно все взволнованны. Почему?

Я не знал.

– Это верно как для человеческой природы, так и для вселенной: сознанию всегда чрезвычайно интересна граница двух сущностей. Если ты был на земле и вдруг увидел океан, у тебя поднимается настроение, потому что ты пришел к переходу между двумя очень разными мирами. Если бы ты путешествовал через Великие равнины и вдруг увидел Скалистые горы[37], они показались бы тебе чрезвычайно красивым зрелищем! Но если бы ты провел в горах несколько недель, то они уже не казались бы тебе такими красивыми, не так ли?

– Думаю, нет.

Все, что он говорил, был мне знакомо.

– Итак, переходы, как видишь, важная вещь. Каждый раз, когда ты видишь переход, ты сталкиваешься с тем, что по своей природе интересно и для тебя, и для меня. Наши умы жаждут различий, а переход – сущность различия.

Он снова повернулся к океану. Солнце уже спустилось за горизонт. Небо постепенно становилось ярко-красным.

– Находи моменты красоты наподобие этого, и ты сможешь узнать что-то о строении миров. К слову, а какие другие переходы вокруг нас ты заметил?

Я подумал, что, наконец, понял, к чему он клонит.

– Переход от дня к ночи, – ответил я.

– Да, конечно. День может быть очень красив, ночь – тоже, но именно переход между ними многие века привлекает внимание поэтов. Сумерки пробуждают в нас некий врожденный интерес. Позволь спросить: чувствуешь ли ты себя на закате несколько иначе, чем всю остальную часть дня или ночи?

Я не был уверен.

– Ну, тогда позволь мне за тебя ответить, – продолжил он. Его слова словно струились – легко, без усилий. – Сумерки вызывают чувство удивления, что заставляет нас быть более задумчивыми. Это время романтики, но также и время для рефлексии. В сумерки нашему сознанию легче замедлить ход и отразить то, что происходит в нашей жизни. Это модель, которая имеет важное значение: в сумерках, в отличие от другого времени, мы можем переместить наше сознание в другие измерения. Мы способны воспринимать вещи, обычно недоступные для восприятия из-за нашей поглощенности заботами дня и ночи.