Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров - Максим Малявин

У Гюзели две взрослые дочери, которых она сама вырастила, воспитала, которым помогла получить образование: пусть колледж, но это уже кое-что. Квартира ухоженная, с полным набором постоянно обновляемой бытовой техники и вовремя производимым добротным ремонтом. При этом должность, которую она занимает на заводе, даже близко нельзя назвать высокооплачиваемой. В чем секрет? В мужчинах. Только за период, который знает ее Оксана, мужчин было пять. Чем она их берет? Напором, обаянием и большими миндалевидными черными глазами. И чем-то неуловимо отстраненным, словно не от мира сего. В ходе длительного амбулаторного наблюдения замечено, что каждого нового избранника хватает на период от выписки из стационара и до следующего обострения. Меня покоряет логика и целеустремленность этой чудо-женщины: сознательно отказавшись в принципе от погони за мужем и штампом в паспорте, она ставит перед собой совершенно четкие задачи: обставить квартиру, одеть, накормить и обучить дочерей, а себя, любимую, не оставить без необходимой дозы мужских гормонов. Как настоящий управленец, она умеет делегировать полномочия мужчине, разъяснив тому, что в дом нужно приносить не только яйца, но и деньги, а также пользу как таковую, и так это умело аргументирует, что мастера нейролингвистического программирования могут брать у нее уроки. Платные, разумеется. Сила убеждения у Гюзель такова, что, даже когда наступает очередное обострение и гурия превращается в фурию, избранник, горестно стеная, препровождает ее в психбольницу, куда потом исправно носит всякие вкусности и полезности большими пакетами.

Но вот обострение исчерпывает себя, настает день выписки, и вместе с аффективно-бредовой продукцией уходит в прошлое очередной мужчина. Сердце вновь свободно, душа полна не то что надежд – железобетонной уверенности, что раз уж Гюзель захотела, то она точно будет счастлива. Ой, а вон и мужчина интересный…

Стремление матери заботиться о своем ребенке само по себе не вызывает удивления, будучи вполне закономерным. Однако порою в этом стремлении появляются нотки исступленного фанатизма, и тогда забота оказывается не менее навязчивой, чем внимание санитара к пациенту в наблюдательной палате, а побочные эффекты напрочь перечеркивают ожидаемую пользу.

Пациент, о котором пойдет речь, наблюдается в диспансере. Зовут его… пусть Игорь. Игорю тридцать пять или около того, он – яркий пример роли наследственности в генезе психических болезней (на яблоне – яблоки, на груше – груши, и не перепутать). Отец страдает маниакально-депрессивным психозом, причем обострения протекают только в виде гипоманиакальных фаз. Маниакальная, с ее классической триадой (заметно повышенное настроение, ускорение темпа мышления вплоть до скачки идей и чрезвычайная двигательная активность по типу дизеля в интересном месте), была лишь однажды, он отлежал в стационаре, где получил группу инвалидности, – фаза длилась очень долго. На этом его знакомство с больницей завершилось.

Мужик нашел себе кучу шабашек, постоянно подрабатывает, особенно будучи в гипоманиакальном состоянии, когда работоспособность отдельно взятого его превосходит возможности бригады молдаван, кормит и обеспечивает семью, построил и обставил две квартиры и не собирается останавливаться на достигнутом, несмотря на возраст. Мы стараемся не дышать и плюем через левое плечо, лишь бы не сглазить. Мама – очень жесткая и властная мадам, которая за неимением возможности нежно и крепко держать мужа ежовыми рукавицами за стратегические места переключила сауроновское око материнского внимания на сына. Ну и до кучи на невестку, благо той, приехавшей из деревни и родившей Игорю сына, некуда деваться с этой подводной лодки.

Планомерно ведомый железной материнской рукой в светлое будущее, Игорь в детстве и юности не особо-то и сопротивлялся, поэтому этап «садик-школа-институт» прошел по начертанному плану. А вот дальше пришла пора отцовским генам опомниться и внести свои коррективы – что-что, мол, вы там наметили? Причем, в отличие от отца, фазы у сына, как на грех, были депрессивными. Это повергало маму в тягчайшее недоумение: как же так, я знаю, как должен болеть эмдэпэшник, у меня муж такой, а это не МДП – это сын сговорился с докторами и теперь придуривается, чтобы назло мне не стать большим белым человеком, – вон опять на диване разлегся, дармоед! Соответственно, на фоне такого домашнего прессинга фазы были не то чтобы глубокими и резко выраженными, но длительными и противными, с постоянными госпитализациями, с выходом домой на два-три дня и последующим обиванием порогов поликлиники – дескать, все, пора снова сдаваться. И попробуй не положить! «А у меня суицидальные мысли, доктор, никак нельзя мне дома оставаться. И попросите, пожалуйста, чтобы маму не пускали, ну что вам стоит!» Не пустить маму, к слову, было сложней, чем остановить миграцию перелетных гусей или запретить эпидемию гриппа одним указом и поголовной модой на марлевые намордники.

Помните Илью Муромца? Так вот, у меня есть некоторое подозрение, что тридцать лет и три года на печке он провалялся в депрессивной фазе, а потом его выбило в маниакальную, вот и пошел он творить добро направо и налево. А что не улыбался при этом – ну такой он, суровый муромский парень. Опять же, продуктивность его богатырская – вон сколько подвигов в одно лицо совершил. В один прекрасный день Игорь тоже почувствовал в себе неимоверный прилив сил и готовность НА ПОСТУПОК. Стряхнув пыль с диплома юриста, он отправился совершать финансовое чудо для отдельно взявшейся семьи. Чудо оказалось на поверку Змеем Горынычем и схарчило почти весь семейный бюджет, после чего икнуло, пукнуло и улетело. На этом завершилась первая из маниакальных фаз. Вторая фаза накрыла Игоря к моменту его устройства юристом (в рамках второго, контрольного прохода по граблям) в некую фирму. Харизма маниакального человека творит чудеса, и троянский Игорев конь предстал тем, кто имел с ним дело, ахалтекинцем, не иначе. От разорения на лихо заключенных договорах предприятие спасло только то, что ошалевшие от столь выгодных предложений клиенты решили перезвонить гендиректору и попросить у него немного той травки, что курит новый юрист.

Кое-как, путем кропотливого подбора лекарств и отстранения мамы от воспитательного процесса, удалось, наконец, добиться относительно стабильного состояния пациента. Правда, мама постоянно штурмует кабинет врача с жалобами на отбившегося от рук чада и призывами вернуть вот прям сейчас сыновнюю послушность. А не так давно Игорь пришел устраиваться на завод. Простым работягой. Решив, что гипоманиакальность слесаря механосборочных работ под присмотром бригадира может приятно удивить градообразующее предприятие и сыграть решающую роль в социальной адаптации пациента, врачебная комиссия подписала ему бегунок.