Принц на белом коне - Памела Робертс

– Шлюха! Ах ты мерзкая, гнусная шлюха! Что ты о себе вообразила, дрянь?! Паскуда, гадина! В твоем возрасте баба за счастье должна почитать, что ей еще кто-то дает отсосать! Сука вонючая!

Она свернулась клубком, скуля от боли и ужаса и закрывая лицо и голову от ударов, но Мередит не удовлетворился и несколько раз пнул ее ногой.

И только потом, когда она перестала ощущать что бы то ни было, кроме всепоглощающего стремления к спасительному забвению смерти, раздался оглушительный грохот захлопнувшейся двери, сотрясший весь дом, и наконец тишина...

Веселый солнечный луч пробрался сквозь неплотно закрытые жалюзи в темный холл, игриво пробежал по светло-голубому ковру, перепрыгнул через перила ведущей на второй этаж лестницы и вдруг наткнулся на лежавшую на полу женщину в вечернем платье. Он на мгновение замер, будто в нерешительности, но силы природы заставили его продолжить движение, и вот он уже затанцевал на нежной коже щеки, на носу, на смеженных веках.

Саманта шевельнулась, дернула головой и застонала. Медленно-медленно открыла глаза, осмотрелась, не понимая, где находится и почему, и... все вспомнила.

Слезы потоком хлынули из глаз, но они не могли, просто не в состоянии были смыть из памяти ужасающие картины предыдущего вечера.

Ее охватили ужас, стыд и отвращение к себе.

Нет! Нет, нет и еще раз нет! Я не могу, не хочу жить с этим! Каждое утро просыпаться с мыслями о том, как валялась у его ног, как он бил меня по лицу, как толстый член лез в рот... Каждый вечер ложиться в постель и вспоминать о том же... Нет, не могу – и все! Лучше покончить с этим раз и навсегда...

Она с трудом встала и двинулась к лестнице.

Иди же, дура, тупая, бестолковая, бессмысленная идиотка, иди! Тридцать лет, а все ума нет. Тридцать лет, а так и не научилась отличать порядочного человека от проходимца и прохвоста. Тридцать лет – и никакой надежды. Ни малейшей. Как ты не поняла сразу, кто он такой? Ведь все об этом говорило, начиная с того первого мгновения, когда он так нагло подмигнул тебе. А ты... ты поверила глупому объяснению. Настолько глупому, что даже и вспоминать не хочется. Нет, это невозможно. Даже Бетти, которая не видела его ни разу, предупреждала, моментально почуяв неладное.

Тебе незачем жить. Ничто тебя не ждет впереди, кроме позора и бесконечной боли. Иди и покончи со всем раз и навсегда. Не бойся. Самое страшное уже произошло. Смерть – это облегчение, это утешение, это пустота и благословенное забвение. Иди. Еще несколько шагов – и тебе не придется больше никогда вспоминать, раскаиваться, страдать... Ты просто уснешь... без сновидений, тихо и мирно... Иди. Не думай ни о чем, кроме ожидающего тебя покоя. Не думай. Считай ступени. Вот так, осталось всего пять. Четыре. А потом несколько ярдов по коридору – и ванная. Ты сможешь наконец раздеться, скинуть проклятое платье за полторы тысячи, которое еще вчера казалось тебе произведением дизайнерского искусства, а сегодня и навсегда останется свидетелем твоей глупости, твоего позора.

Она вздрогнула и рванула легкую золотистую ткань от самого верха, не в силах терпеть ее прикосновение ни единого лишнего мгновения.

Нет, я не буду думать об этом. Не буду. Осталось еще три шага. Один. О, наконец-то.

Саманта закрыла за собой дверь, привалилась к ней спиной и бессильно сползла на прохладный мраморный пол, не замечая, что по лицу снова льются потоки слез. В голове гудело и стучало, под закрытыми веками кружились яркие, отчетливые картины – каждая следующая мучительнее предыдущей. Машинально протянув руку, она открыла горячий кран и пустила воду, потом стянула изувеченное платье и белье, скомкала их, швырнула в угол и кое-как заползла в ванну, где долго сидела, бессмысленно глядя прямо перед собой.

Она не заметила, как вода поднялась до уровня слива и превысила его, как добралась до самого края и потекла на пол. Да что там потоп, когда она не чувствовала даже физической боли от слишком горячей воды, столь сильны были терзания моральные.

И когда терпеть уже стало невозможно, когда все вокруг было заполнено то образами злобно усмехающегося Мередита, хлещущего ее по щекам, то Джона, возвращающегося после очередного загула, дышащего перегаром и швыряющего ей грязные, потные, заляпанные помадой футболки и трусы со следами спермы.

– Нет... Господи, нет... Пощади меня, дай забыть, прошу тебя только об этом, умоляю... – простонала Саманта, погружаясь в ванну с головой и не замечая, что на пол полился новый, еще более сильный поток.

Сделала ли она сознательную попытку утопиться или просто нырнула, не думая и не надеясь ни на что, кроме мгновенного забвения, но найти его там ей не удалось. Вода вытолкнула ее наружу – задыхающуюся, кашляющую и отплевывающуюся.

О черт! Ну почему у меня все, абсолютно все получается кое-как? – подумала она, вытащив пробку и только тут заметив устроенное наводнение. Сэм, ты должна сделать над собой усилие. Иначе у тебя ничего не выйдет и эта мука будет длиться день за днем, месяц за месяцем, долгие годы. Сосредоточься и подумай, даже если это кажется невозможным. Ты прожила неудачную, глупую, совершенно бессмысленную жизнь. Не родила детей, не сделала мужчину счастливым, не посадила ни одного дерева. Так пусть хоть последние ее минуты будут наполнены смыслом. Соберись и спланируй свой уход как ответственный взрослый человек, а не как маленькая дурочка, вечно ищущая опоры и никогда не находящая ее.

Сначала реши, каким способом ты хочешь уйти. Никто в здравом рассудке не пытается утопиться в ванне, особенно если прекрасно плавает. Если тебя привлекает именно такой исход, то придется напиться до бесчувственного состояния. Ты хочешь этого? Нет? Ладно, очень хорошо, тогда продолжай рассматривать варианты. Только спокойно. И серьезно. Докажи самой себе, что способна если не жить, то хоть умереть с достоинством. Договорились? Вот и отлично.

Тогда вылезай, наведи порядок и подумай, какие способы есть в твоем распоряжении.

Она покорилась голосу разума и принялась вычерпывать воду. Потом собрала в охапку намокшее изорванное платье и белье, отнесла вниз и сунула в мусорную корзину.

Итак, какие у меня варианты? Утопиться, ясное дело, не удастся. Слишком я хорошо плаваю. Застрелиться? Что ж, не самый плохой способ, но тогда придется жить и терпеть еще три дня, пока будут оформлять разрешение на оружие. Почему я до сих пор не подумала приобрести пистолет? Ладно, значит, это тоже отпадает.

А почему ты вообще должна умирать? – внезапно коварно шепнул внутренний голос. Почему ты, а не мерзавец, оскорбивший тебя?

Она грустно усмехнулась. А ты предлагаешь, чтобы я его убила? А потом всю оставшуюся жизнь гнила в тюремной камере, снова и снова возвращаясь к вчерашней ночи? Нет уж, так не пойдет. К тому же дело не в нем и не в Джоне, дело во мне, в том, что всю жизнь я заблуждалась. Да нет, что там заблуждалась. Это звучит так мягко и так глупо. Я совершала ошибки. Тяжелые и непростительные для взрослого человека. Да, именно так. И я не вижу возможности продолжать делать это и дальше. К тому же у меня просто нет ни сил, ни мужества смотреть в завтрашний день с воспоминаниями о двух сокрушительных фиаско. От первого я оправилась совсем недавно, нашла в себе силы стряхнуть апатию и поверить, что не все еще для меня кончено, что настанет мой час и появится он – сказочный принц на белом коне.