Крестовый поход - Дэвид Марк Вебер

Девушка отчаянно старалась отвлечь внимание Яшука от Ангуса, завязывала с ним разговоры, пыталась «познать истину», и ее разумные вопросы вроде бы радовали фиванца. В особенно удачные дни она пускалась с «учителем» в бесконечные глубокомысленные рассуждения по тому или иному теологическому вопросу, и Ангус имел возможность спокойно посидеть, набираясь сил под озабоченными косыми взглядами Кэтрин. Ангус знал, что она относится к бреду Яшука точно так же, как и он сам, но очень беспокоится за него и переживает, что ее товарищ по несчастью упорно не желает для вида «познать истину». Ничего не поделать! Они с Кэтрин слишком разные! У нее язык был подвешен что надо, и она могла заговорить зубы их «учителю». Ангус же был на это не способен, да и не желал этого. Он понимал, что терпение Яшука не беспредельно, но заставить себя притворяться не мог. Таким уж он был человеком!

– Ты утомил меня, язычник, – ледяным тоном сказал Яшук, поигрывая металлической дубинкой и сверля Ангуса злобным взглядом. – Кэтрин стремится познать Истину, а ты – как пудовая гиря у нее на ногах. Ты упорствуешь в ереси, словно порождение самого Хана-Сатаны! Ты что, готов распрощаться с жизнью? Ты что, не хочешь вернуться в лоно Святой Матери-Земли? Желаешь, чтобы твоя душа была проклята на веки вечные?

– Знаешь, – утомленно произнес Ангус, с ненавистью глядя на Яшука, – ты меня просто достал со своей ахинеей!

Он смертельно устал, и его сознание начинало мутиться. Он ощущал, что проваливается, но не во мрак ереси, о котором бормотал Яшук, а в бездну отчаяния. Он понимал, что Кэтрин еще не объявила, что якобы приняла «истинную веру», только потому, что хочет его спасти. Впрочем, и она за последние два дня дважды отведала электрической дубинки, слишком открыто заступаясь за Ангуса, и ему совершенно не хотелось стать причиной ее смерти.

– Ты меня достал, – повторил Ангус. – Засунь Святую Матерь-Землю себе в задницу!

– Богохульник! – завизжал Яшук и бросился на него с дубинкой.

Ангус заорал. Он был не в силах сдержаться, но вместе с мучительной болью ощущал и какое-то странное умиротворение.

Это конец! Сейчас он умрет, и Кэтрин сможет спокойно…

Раздался пронзительный вопль, и пытка током прекратилась. До Ангуса наконец дошло, что орет не он сам, а кто-то другой. Его тело все еще сводили судороги, но он с трудом повернул голову набок и открыл глаза. Его удивленному взору предстало невероятное зрелище.

Кэтрин умудрилась добраться до Яшука, поглощенного расправой с Ангусом. Теперь она изо всех сил работала запястьями и душила его цепью своих наручников.

Яшук корчился и сучил ногами. Одной рукой он царапал себе горло там, где в него врезалась цепь, а другой невероятно длинной рукой тыкал душившую его девушку электрической дубинкой. Ангус слышал, как Кэтрин хрипит под ударами электрического тока, грозившими вот-вот сбить ее с ног. Однако, несмотря на адскую боль, она с мрачной решимостью не ослабляла хватку, все туже и туже затягивая цепь на шее своей жертвы.

Ангус застонал и попробовал приподняться на локтях, но ему не хватило сил. Он мог только беспомощно наблюдать за схваткой. Лицо инопланетянина почернело, а его вопли превратились в странное поскуливание. Он снова и снова бил Кэтрин в лицо роговым щитком на своем черепе. Из ее расквашенного носа струилась кровь, ноги подгибались, но и Яшук терял силы. Он упал на колени, выронил дубинку и стал отчаянно царапать душившую его цепь ослабевшими пальцами. Потом его руки обвисли, а Кэтрин с искаженным от ненависти окровавленным лицом уперлась коленом ему в спину и стала душить его еще сильнее.

Она не ослабила хватки, пока в выпученных желтых глазах Яшука не погас последний огонек жизни, а потом рухнула на тело своей жертвы.

* * *

Кэтрин МакДагал разомкнула распухшие веки и беспомощно заморгала, глядя на лицо Ангуса, куда-то поплывшее перед ее глазами вместе с остальной комнатой. Она с трудом сдержала стон: у нее было сломано несколько ребер и каждый вздох причинял ей нестерпимую боль.

– Ну и дура же ты! – негромко проговорил Ангус. Он вытирал ей лицо невесть откуда взявшейся влажной тряпкой, а она почему-то подумала о том, что никогда не замечала, какой у него сильный акцент.

– Это я-то дура? – прошептала она, с трудом шевеля распухшими разбитыми губами. – На этот раз он бы тебя прикончил!

– Я как раз этого и хотел, ненормальная! Из-за меня тебе тоже была бы крышка.

– Теперь мы оба попали, – вздохнула Кэтрин, попыталась сесть, но со стоном рухнула на пол. – Почему ты еще здесь?

– Не могу же я тебя бросить, – серьезно ответил Ангус.

– Придется. Если побежишь быстро, может, успеешь добраться до проволочного заграждения. Я буду тебе только мешать…

– Тихо! Тихо! Никуда бежать не надо. Мы о тебе позаботимся.

– Мы? – Кэтрин повернула голову и удивленно уставилась на толпу в коричневой форме. Все они были вооружены фиванским оружием – кто автоматом, кто штурмовой винтовкой. – Что здесь вообще?..

– У Яшука были ключи от наручников и нож, – с кривой усмешкой сказал Ангус. – Охрана не ожидала, что один из «язычников» окажется на свободе. А я тихонечко зарезал десяток наших добрых пастырей. Не переживай, они почти не мучились! Потом собрал их автоматы и отнес к нам в барак. Ну а дальше – сама понимаешь…

Он пожал плечами так, словно дальнейших объяснений не требовалось, и Кэтрин снова удивленно уставилась на него:

– Вы что, с ума посходили?! Неужели вы?..

– Вот именно! Мы захватили весь лагерь. И в первую очередь перебили радистов. Они даже пикнуть не успели. Так что лежи спокойно! У нас есть носилки, на которых мы тебя понесем.

Старший мичман Хуссейн увидел, как капитан – то есть коммодор – Ханна Аврам широкими шагами вошла в шлюпочный отсек «Дюнкерка», и ему стало заранее жалко тех, кому предстояло с ней встретиться.

Мичман вытянулся по стойке «смирно». Выстроившийся у космического катера караул последовал его примеру, но казалось, коммодор Аврам никого не замечает. Она браво отдала честь знамени Земной Федерации, прикрепленному к передней переборке, а потом, под звуки боцманской дудки, молча шагнула в катер. Люк закрылся у нее за спиной, и атмосферное давление в отсеке значительно упало. Катер отошел от линейного крейсера сквозь анизотропное силовое поле у выхода из шлюпочного отсека, и старший мичман Хуссейн печально покачал головой. Кому-то в Данциге сейчас очень и очень не поздоровится!

* * *

Ханна Аврам постаралась успокоиться и заставила себя откинуться на спинку кресла. Катер нес ее к Гданьску, столице мира Новый Данциг. Она серьезно подготовилась к предстоящей встрече, но положение ее было столь шатким, что любая вырвавшаяся на волю эмоция могла все испортить.

Она поправила лежавшую на коленях фуражку и невольно улыбнулась, погладив пальцами золотые веточки на козырьке. Преимуществом Ханны было только новое, пока никем не утвержденное звание. Больше ей не на что было надеяться. Впрочем, ей повезло и в том, что коммодор Хезелвуд оказался такой безвольной тряпкой.