Грабь награбленное - Марина Серова

— Типун тебе на язык, дура! — расхохоталась я, по-дружески хлопнув приятельницу.

Благодаря Светке мне теперь, несмотря на усталость, гораздо больше хотелось бодрствовать, чем расслабляться. Работа над моей прической была закончена. В зеркале я увидела свое помолодевшее отражение, которое мне, как бы это нескромно ни было, весьма понравилось.

— Это надо отметить! — выговаривая каждое слово, произнесла я. — Шампанского?

— Угу. Мой сегодня в ночь. Гулять так гулять! — Светка махнула рукой.

— Так, — задумалась я, — ты сегодня будешь дежурной по кухне. Мне надо позвонить, — я решила закончить все дела в трезвом виде, потому что, наслаждаясь после долгого перерыва обществом друг друга, мы со Светкой нередко надирались шампанским, мягко говоря, до поросячьего визга.

Парикмахерша, шаркая тапками, поплелась на кухню, а я взялась эксплуатировать свой телефон.

— Аэропорт? Вас беспокоит Татьяна Иванова. Да — да, это я. Да, договаривались с Ниной Мироновной. Нет? Точно? Понятно. Спасибо.

Дежурный аэропорта мне вежливо объяснил, что на имя интересующей меня личности в течение последней недели билетов приобретено не было. Оставалось позвонить Мельникову.

— Да, Мельников слушает, — послышался из трубки голос Андрея.

— Это Таня.

— Ну что, Таня, пляши, да так, чтоб я здесь это услышал! — Слова друга меня заинтриговали, у него явно что-то было.

— Не томи! — жалостливо протянула я.

— Ладно. На автовокзале все по нулям, а вот на железнодорожном… — Андрей многозначительно замолчал.

— Ну же! — Я скрипнула зубами и сжала кулаки.

— Уехала твоя Сусликова.

— Какая еще Сусликова? — испугалась я.

В трубке послышался хруст разворачиваемой бумаги.

— Ну Суркова! Какая разница, все равно — крысиная фамилия!

Я вздохнула с облегчением.

— Когда? Куда? — посыпались вопросы.

— В Магадан. Лес валить, — серьезным тоном ответил Мельников.

— Ты издеваешься! — Я застучала по столу кулаком.

— Да нет, шучу просто. Уехала она, в общем, в место не менее далекое, чем Магадан.

— В Африку, что ли? — нетерпеливо и злобно спросила я.

— Ну, это ты лихо! — засмеялся Андрей. — В Тюмень баба махнула, вот оно что! А что она там делает — лес валит или по грибы-ягоды шастает — выяснять уже не мне.

Я присвистнула и озадаченно замолчала.

— Я свободен? — спросил Мельников.

— Как птица в полете, — думая о своем, ответила я и положила трубку.

Десятки новых вопросов встали теперь передо мной. Сначала я подумала о том, что, возможно, в Тюмени живут какие-то дальние родственники, адреса которых в записной книжке Сурковой не было, а Курбанова о них просто забыла. В этом случае все можно было прояснить, поговорив с Екатериной. Тем не менее оставалась непонятной причина, заставившая Инну Георгиевну уехать тайно так далеко и не давать о себе вестей. К тому же было неизвестно, находится ли она там и жива ли вообще.

— Танек! У меня все готово! — выглянула из кухни Светка.

Я вскочила с дивана и вприпрыжку побежала к столу. Мне было, что отмечать: произошел существенный сдвиг в расследовании.

— Ну, Светик, давай! — бокалы звякнули и послышалось громкое двойное бульканье, потому что я от радости решила выпить шампанское залпом, а Светка — так, для солидарности.

* * *

— Надо ехать к Курбановой… — размышляла я, лежа в постели, — ох, тяжко…

Голова трещала, потому что мы со Светкой засиделись до полуночи, а после полбутылки шампанского не мешало бы выспаться. С балкона дул приятный свежий утренний ветерок. Он бодрил, но подниматься с постели не хотелось. Однако нужно было вставать и начинать работать. Мой гонорар, конечно, довольно приличный, но я всегда считала — деньги зарабатывают для того, чтобы их тратить, поэтому даже солидные суммы у меня долго не задерживались.

Приподнявшись с подушки, я почувствовала легкое головокружение, но, переборов его, все же заставила себя встать. За чашкой кофе я из элементарного любопытства стала листать старый географический атлас.

— Да… Далеко наша пташка залетела… — задумчиво протянула я, отыскав на карте Тюмень. — Кстати, а доехала ли она? — возник у меня вопрос, поскольку расстояние действительно было немаленьким, а супербыстроходных поездов у нас в России, к сожалению, еще не изобрели.

Я подошла к телефону, набрала номер справочной железнодорожного вокзала и спросила, сколько суток придется провести в вагоне желающему посетить Тюмень. Через минуту молчания мне голосом робота ответила какая-то тетенька. Судя по количеству часов, которые предстояло затратить на преодоление пути от Тарасова до Тюмени, Суркова уже должна была прибыть по месту назначения.

Выкурив сигарету, я вышла из квартиры с намерением отправиться в лагерь. Вспомнив вчерашний разговор со Светкой, я поставила перед собой две цели: поговорить с Курбановой о возможных тюменских родственниках или друзьях и полазить по дому в надежде обнаружить что-нибудь вроде тайника.

Преодолевая ставшие знакомыми ухабы на пути к лагерю, я подумала, что не зря оставила «чумазой» свою «девятку», так как мойка перед поездкой туда была бы мартышкиным трудом.

Курбанова еще спала. Увидев меня, она заметно обрадовалась. Судя по внешнему виду Екатерины, ее последние ночи были бессонными: под глазами образовались темно-синие круги, веки припухли, уголки губ как-то безнадежно опустились.

— Боюсь вас напрасно обнадежить, но, кажется, след вашей матери отыскался, — сказала я, проникшись к Курбановой подлинным сочувствием.

— Как? Где? — Катя вскочила и уставилась на меня с каким-то агрессивным нетерпением.

— Успокойтесь, сядьте, — я дотронулась до ее руки, — нам нужно поговорить серьезно и спокойно. Прошу вас, не воспринимайте пока эту информацию близко к сердцу. Версия может быть ошибочной. И еще — все сказанное должно остаться между нами. Это не просьба, а приказ, если хотите.

— Да, да, — Курбанова сложила руки в молельном жесте и прижала их к груди, глядя на меня теперь послушно и умоляюще.

— Катя, сосредоточьтесь, пожалуйста, и вспомните, нет ли у вас родственников в Тюмени.

— Не-ет… — сразу и изумленно ответила она.

— А быть может, есть какие-то знакомые, у которых можно пожить недельку-другую? Может, мамины друзья молодости?

Курбанова ненадолго задумалась и стала размышлять вслух:

— Да нет… Мама заканчивала тарасовский политех. Те, с кем она поддерживает отношения, живут здесь же или в области. Да и вообще, ее близкие хорошо знакомы и мне, поэтому я без сомнения могу ответить на этот вопрос отрицательно. А что случилось? При чем здесь Тюмень?