Не идеальная девчонка - Мария Чепурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я осталась одна.
Приближался ноябрь. Уже случались заморозки; выпал и растаял первый снег. Сезон лёгкой одежды окончательно остался в прошлом. То же случилось и со многими из моих новых увлечений.
Во-первых, перестала тусить с неформалами. Нет, конечно, обывалой я не стала и Систему ненавидела, как раньше. Просто с Диниными друзьями больше не встречалась: прежде всего, не хотела Илью снова видеть, он был мне противен. А во-вторых, больше не общалась с «Одним Парнем». Примерно раз в неделю он писал мне сообщения с вопросом, почему я разозлилась, или с просьбой помириться, но ответов не получал. У меня были дела поважнее, чем разговаривать с бездельником (трусом, дураком, шутником или кем он там был), который за месяц не дал себе труда представиться и из-за глупых игр которого я потеряла любимого парня.
Что касается Димы, то он больше не звонил. Только на сайте «ВКонтакте» в строке о семейном положении сменил «встречается с Еленой Кузнецовой» на «не женат». Наверное, нашёл уже кого-нибудь. Я бы на его месте так и сделала. Поделом всяким дурам!
Я хотела отвлечься от грустных мыслей, наверстать упущенное и подтянуться перед концом первой четверти, поэтому углубилась в учёбу. Протест протестом, но в лицей я всё же перешла не для того, чтобы ругаться с завучем и писать на уроках стихи.
И вот настал последний день четверти. Мы пришли на классный час, чтобы получить дневники. На перемене я сидела за партой и обдумывала предложение Дины присоединиться к неформальской компании, которая должна была собраться у неё дома в первый день каникул. Аргумент «за» был один: там я могу встретить Диму. Этот же аргумент был и «против». Я понятия не имела, что мы скажем друг другу, если увидимся.
Позади меня сидели Лиза и Малашка. Невольно я подслушала очередную беседу этих финтифлюшек. Они были в своём репертуаре.
– Ух ты, – сказала одна, – у тебя новый клатч?
– Ага! Из лимитированной коллекции! – отозвалась вторая, тут же назвав адрес магазина, цену и марку вещи. – Эксклюзив! Сейчас такие в тренде!
– Круто! А я завтра буду волосы наращивать. По новой технологии! Все звёзды такой пользуются!
– А тоже хочу! А салон далеко? Сколько стоит? Не вредно? А волосы чьи, европейские? Фирма какая?
Я вздохнула. Мы, конечно, были знакомы не первый день, но мне всё равно было удивительно: как это так можно жить, не интересуясь ничем и не думая ни о чём, кроме тряпок и причёсок. Я повернулась к девчонкам: захотелось убедиться, в самом ли деле это живые люди или кто-то посадил за парту двух запрограммированных роботов.
– Чего тебе, Ленка? – спросила Куницына.
– Да так просто… Слушаю ваши высокоумные разговоры.
– Что, завидуешь, что ли? – скривилась Малашка.
– Молча завидуй, – добавила Лиза. – Всё равно ты никогда не сможешь стать гламурной, как мы! Так что дуй к своим немытым хиппи.
«Надо будет всё-таки сходить, – решила я. – Динкины друзья – это, конечно, не тусовка моей мечты. Но всё-таки они лучше, чем эти роботы».
Назавтра я была у Абакумовых. Компания там наблюдалась всё та же: Аня, Ася, Гата, Павел, Ксю, Кирпич, Илья (с которым мы оба сделали вид, что не замечаем друг друга) и ещё одна незнакомая мне девочка. Димы не было – в гости к друзьям пошёл. Родителей тоже – странно было бы ожидать их увидеть на сборище неформалов.
Когда я вошла, народ обсуждал, как бороться с позёрами, то есть ненастоящими неформалами, и как их распознавать. Все сошлись на том, что позёры просто напяливают на себя неформальную одежду, в то время, как тру – настоящие – мыслят нестандартно и отличаются от других. После этого все снова принялись перечислять, чем же они такие особенные:
– Чувствую себя скорее волком, чем человеком.
– Родилась с лишним пальцем.
– Могу сам с собой разговаривать.
– По кладбищам гуляю.
– Лампочки облизываю.
– Телик не смотрю.
– А я пишу стихи, – сказал Илья.
– А я ненавижу людей и люблю одиночество, – вставила Гата.
– А я вообще змея! – Ксю высунула язык, кончик которого был теперь рассечён на две половинки и действительно напоминал язык пресмыкающегося.
Все переключились на обсуждение новой модификации тела Ксю.
– Больно было, но мне всё равно! – тарахтела она. – Я же такая безбашенная! Бабушки у подъезда теперь за валидол хватаются, когда меня видят! Говорят, я сумасшедшая! Знаете, как любят обывалы: навалиться всей оравой и травить за неформальность! Ну и ладно! Мне плевать на их мнение!
– А где делала? – спросила Аня.
– Сколько стоит? – спросила Ася.
Ксю рассказала. Дальше беседа пошла в таком духе:
– Нашла тут одну краску для волос… Такая экстремальная, зелёная!
– А фирма?
– Где брала?
– Говорят, неплохо держится. И волосы не портит.
– Зелёные – реально неформально!
– Ой, и я хочу!
– Из тех, кто на плите тусит, почти все осветляются и красятся.
– А что, мою новую торбу с любимой рок-группой никто не заметил? Она особенная! Такой больше ни у кого нет!
Удивительно: два месяца назад эта компания казалась мне такой классной, живой, искренней, настоящей! А теперь…
Я села в уголок. Никто не обратил на это внимания. Наверное, если уйду, то они не заметят. Уйти или нет?..
Пока я размышляла на эту тему, разговор каким-то образом коснулся стихов. Илья был тут как тут: начал потчевать народ своей поэзией, едва ему предоставилась такая возможность. Опять этот поток самодовольства! С виду многозначительные, но на деле пустые фразы, претензия на оригинальность, которой нет, уверенность в собственной исключительности, подкреплённая невежеством. Меня передёрнуло от мысли о том, что в этого напыщенного павлина, выкрикивающего напыщенные фразы, я чуть было не влюбилась! Если бы не он, у нас с Димой всё было бы хорошо!
В общем, я не выдержала. Надо было хоть попытаться донести до всех, что неформалы могут писать и другие стихи – без ругани, без пафоса, без постоянных успоминаний про кровь и смерть, зато с искренностью и смыслом!
– Илья тут не один, кто стихи пишет. Сейчас я прочитаю вам свои. Недавно я как раз написала новое стихотворение, отражающее мои чувства. Оно называется «Раскаяние».
Закончив читать, я подняла глаза на аудиторию в ожидании аплодисментов, приятных отзывов или чего там полагается талантливым поэтам. Но ничего этого не последовало. Илья скривился – ну, это понятно, от него иного и не ожидалось. Но остальные! Я не уловила ни одного одобрительного взгляда. С полминуты все молчали: переглядывались, думали, кто выскажется первый.