Где-то есть ты… - Елена Сокол

На углу стояла пара машин такси, но я решила пройтись пешком. Небо начали затягивать серые тучки, а солнце по-прежнему согревало уютный весенний город. Пересчитывая камешки на мостовой и кутаясь в светлое пальтишко, я шла вприпрыжку и вдыхала свежий прохладный воздух. Под мышкой – сумка с зонтиком, в ушах – плеер: всё это делало окружающий мир добрым и гостеприимным.

Через десять минут с неба закапало. Я открыла зонтик и продолжала идти, широко улыбаясь прохожим. Хотелось просто петь, ощущать струи дождя на лице, радуясь свободе. Лужи на мостовой росли на глазах. Тёплый дождь барабанил по зонтику, весело скатываясь на полы моего пальто. Рядом проезжали блестящие от капель автомобили, пытаясь меня ненароком обрызгать. Я с весёлым визгом отскакивала, грозя кулаком, и шла дальше, отстукивая каблучками сапог милую моему сердцу мелодию.

– Есенина! О, Есенина! – Митя широко раскинул руки для объятий.

Двухместная палата, на пороге которой я стояла, находилась в конце коридора урологического отделения больницы и представляла собой обшарпанные голые стены, у которых сиротливо стояли две койки. В помещении ощущался отвратительный специфический запах лекарств и химикатов. На койке слева лежал симпатичный загорелый молодой человек в пижаме в горошек, справа – Митя, бледный и помятый, в халате в цветочек.

– Да я это, я! Чего орёшь? Сейчас весь персонал сбежится. – Я улыбнулась, повесила сумку на спинку стула, обняла его и села на матрац, который провалился подо мной и тут же впился мне в попу своим железным каркасом. – Не хотели в приёмном меня пускать, но я победила. Как ты спишь на этом, мой цветастый дружочек?

– Спине уже кранты. Всю ночь лежу, как в яме! Зато знаешь что?

– Что?

– Меня здесь так вкусно кормят!

– Правда? – Я ошарашено посмотрела на него.

Вместе со своим соседом они дико заржали.

– Я так и знала! Смеёшься надо мной! – Достав из сумки объёмный свёрток, протянула псевдобольному. – Вот, Наташа тебе завернула из сегодняшнего меню кое-что перекусить.

– М-м-м, спасибо! Кстати, познакомься, это Влад, – он указал на своего загорелого соседа, – если бы не он, я бы тут сдох от скуки. Он тут один нормальный, все остальные – больные или старые.

– Очень приятно, – я пожала руку незнакомца, – только, Мить, это же больница. Здесь все так или иначе больные, кроме тебя.

– Влад, кстати, работает главным механиком, в технике соображает. Парень с головой. Хочу познакомить его с Милой, – Митя развернул свёрток, взял алюминиевую ложку и жестом позвал нового друга присоединиться, – как думаешь, он ей понравится? Владу её фото понравилось.

– Ха-ха, ты моя сваха! Думаю – да. Мне ведь понравился.

Влад, слегка покрасневший, но улыбающийся, присел к нам на койку и принял участие в трапезе.

– Но-но! Не болтай. Ты уже занята.

– Кем же это я занята? Я – свободная девушка, – смущаясь его взгляда, я полезла в сумку и достала оттуда томатный сок, колу, фисташки и завёрнутую в бумагу бутылку коньяка, которую сразу спрятала в тумбочку.

– Саней ты занята. Я знаю про ваши разговоры до утра. Он мне про тебя всё поёт и поёт. Сам на себя не похож. Вот что ты с парнем сделала! – Он проследил глазами за моими действиями. – О, Евочка, любовь моя! Коньячок, да?

– Да, – произнесла я шёпотом, оглянувшись на дверь.

– Дай поцелую твои золотые ручки. – Митя потянулся ко мне, явно довольный тем, что теперь за коньяком им с Владом не придётся скучать.

– Прожуй сначала! – Я всё же подставила левую руку.

– Вот это я понимаю! Настоящий пацанский подгон! – Влад, сияя, пожал мне руку ещё раз.

– Как ты догадалась?

– Ну, ты же говорил, что скучаешь тут. Тебя дырявят уколами. Я тебя пожалела. Может, тебе и плеер оставить?

– А что у тебя там?

– Всего помаленьку. Фанк, минимал, дип хаус… И ещё что-то, забыла название.

– Ты, мать, откуда такие слова узнала? – Митя удивлённо выпрямился, высоко подняв брови, – Санёк и до тебя добрался? Ну, он знаток хорошей музыки, ему можно доверять в этом вопросе.

– Надеюсь, – я, смутившись, пожала плечами.

– Музыка отличная. Даже не спорю. Но от тебя не ожидал! – Он повернулся к своему соседу: – Влад, прикинь, мы, бывало, с Евой сидим дома, винцо потягиваем, Ноггано слушаем. Она вообще мне как брат. С ней можно вместе над текстами «Кровостока» поугорать. Или над «Креком» поплакать. Один раз мы, пьяные, даже песню «Креку» сочинили. До утра смеялись. Жаль, никто так и не слышал наше творение. Она у нас – мировой чувак! Свой парень!

– И красотка. – Влад одобрительно закивал головой.

– Спасибо-спасибо. – Мне пришлось раскланяться.

– Как там на работе? Всё нормально? – Митя налил в стакан свой любимый томатный сок.

– Как нет-то! – Я с удивлением заметила, что уже переняла и вовсю использую Сашкины выражения. – Постоянные посетители, которые каждый день у нас обедают, уже про тебя спрашивали. Наташка устала, но справляется. На следующей неделе, когда ты выйдешь на работу, будет проверка, от этого у меня уже второй день мандраж. И ещё кое-что. Алёнка созналась, что у них с Колей намечается карапуз, поэтому переведи её на лёгкий труд, пока в декретный не уйдёт. Вроде, всё.

– Ну ничего себе! Только найдёшь подходящего профессионала, как нужно опять искать. Бли-и-н, я объелся, прямо как тузик на помойке! Спасибо, моя фея, иди ко мне.

Влад встал, и Митька развалился на своей койке, протягивая ко мне руки. Я подумала, что ничего страшного не случится, никто не будет ругаться, если я в белоснежном больничном халатике устроюсь рядом с ним, и легла, положив голову ему на грудь.

– Мы к Дашке ходили в гости.

– И как она? – Мите эта тема была особенно интересна.

– Нормально. – Я была рада, что он не видит моих глаз, направленных на жёлтый, давно не знавший белил потолок, потому что мой тон явно не был естественным. – Отдыхает, развлекается.

– Мы с ней в скайпе общались, – мечтательно произнёс он, протягивая мне пакет с фисташками, – я опять писал ей всякие романтические бредни. Кажется, она скучает по мне. Я так рад!

– Мить, – я повернулась к нему, – может, не надо, а? Она ведь опять сделает тебе больно…

– Нет, не сделает. Я ж не девчонка! Или, по крайней мере, я не буду сильно расстраиваться.

Я закрыла глаза и прикусила губу. Мне бы очень хотелось, чтобы он всё узнал: и про её чувства, и про этого дебильного Кешу, про всё, что мне известно. Может, это мой самый большой недостаток, но я не могу выбирать между друзьями. Не могу выдать кого-то из них. Рассказать про Кешу? Значит, продать Дашку с потрохами и причинить Митьке боль. Вдруг я окажусь крайней? Вдруг Дарья поймёт, что альбинос с деньгами – большая ошибка, а я всё испорчу своими откровениями. Никогда не знаешь, как было бы лучше.