Подавляй и властвуй. Как люди теряют человечность? - Стэнли Милгрэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или возьмем другой пример. Общепринятые нормы морали запрещают нам разглядывать гениталии посторонней женщины, но в практике акушеров и гинекологов осмотр женских гениталий — процедура совершенно необходимая. Нас не возмущает факт нарушения общепринятого морального правила, поскольку мы понимаем, что оно выздано необходимостью, и верим, что люди данной профессии приносят пользу обществу.
Возникает вопрос: возможны ли подобные отступления от морали — приемы, вызванные технической необходимостью, — в деятельности ученых, работающих в области социальных наук, деятельности, которая, как предполагается, идет на благо обществу? Разумеется, такие приемы вряд ли ставят в выигрышное положение конкретного испытуемого. Скорее они идут на благо всему обществу — по крайней мере, именно из этого предположения исходят исследователи.
Вопрос о правомерности использования приема «инсценировки» в социально-психологическом эксперименте имеет еще одну сторону, о которой мы часто забываем. Как правило, испытуемый очень недолго остается в неведении. Инсценировка продолжается ровно столько времени, сколько требуется для проведения эксперимента. Обычно испытуемому сообщают об истинных целях эксперимента сразу же по его окончании. Если на протяжении тридцати минут экспериментатор скрывает правду от испытуемого, то по завершении эксперимента он дает испытуемому полный отчет о целях исследования и характере примененных в его ходе экспериментальных процедур, демонстрируя таким образом свое доверие к нему. Странно, что критики социально-психологических экспериментов так редко вспоминают об этой характерной особенности экспериментальной процедуры.
С точки зрения формальной этики вопрос о допустимости дезинформации, несомненно, важен, — ведь утаивая информацию, мы нарушаем принцип информированного согласия. Расценивая факт нарушения данного принципа как «обман» испытуемого, противники социально-психологических экспериментов фактически лишают социальных психологов возможности конструктивного обсуждения этических проблем, поскольку такой акцент, по мнению многих из них, неправомерен. Результаты недавнего исследования Элинор Мануччи подтверждают справедливость последней точки зрения. Мануччи поставила своей задачей выяснить, что думают обычные люди об этических аспектах проведения психологических экспериментов. Опрошенные ею 192 человека высказали достаточно спокойное отношение к факту «обмана», расценив эту проблему как второстепенную. Гораздо большее значение они придавали содержательной стороне эксперимента, возможности приобретения нового, интересного опыта. Так, например, несмотря на то что в исследовании Аша присутствовал элемент дезинформации, в подавляющем большинстве респонденты отозвались об этом эксперименте одобрительно и даже с восторгом, восхищаясь его изяществом и поучительностью. Разумеется, мнение обывателя не может быть истиной в последней инстанции, но его нельзя игнорировать. По моему глубокому убеждению, при обсуждении этики конкретного эксперимента нам следует с большим вниманием относиться к мнению и впечатлениям тех, кто участвовал в нем в качестве испытуемых.
Негативные эффекты эксперимента
Допустимы ли эксперименты, которые ставят испытуемого в стрессовую ситуацию, заставляют его пережить отрицательные эмоции? Есть два решающих момента, анализ которых поможет нам ответить на этот вопрос. Первый — интенсивность негативного переживания, второй — его продолжительность. Естественно, все, о чем пойдет речь ниже, имеет отношение только к таким отрицательным переживаниям, которые не причиняют сколько-нибудь долговременного вреда испытуемому и не превосходят по своей интенсивности отрицательные переживания, встречающиеся в повседневной жизни.
Очевидно одно. Категоричное утверждение моральной недопустимости вызывания у испытуемых отрицательных эмоций в условиях лаборатории означало бы, что мы оставляем этот чрезвычайно важный аспект человеческого опыта за рамками феномена подчинения экспериментального исследования. Случись такое, мы никогда не смогли бы опытным путем исследовать реакцию стресса или поведение человека в ситуации внутреннего конфликта. Другими словами, такой отказ означал бы, что «этичными» могут считаться только те эксперименты, которые вызывают у испытуемого нейтральные или положительные эмоции. Ясно, что при таком ограничении психология превратилась бы в крайне однобокую дисциплину, она рисовала бы карикатурный портрет человека, не отражая всей полноты его переживаний.
Желая лучше понять, что представляет собой акт подчинения, я провел в Йельском университете очень несложный эксперимент. Позже в подобных экспериментальных исследованиях, которые будут повторены в нескольких университетах, примут участие более тысячи испытуемых, но в самом начале идея была очень проста. Человеку, пришедшему в психологическую лабораторию, говорят, что он должен выполнить ряд действий, которые постепенно становятся все более аморальными, вступая в противоречие с его нравственными убеждениями. Меня интересовал такой вопрос: как далеко зайдет испытуемый, подчиняясь требованиям экспериментатора, прежде чем откажется исполнять его приказы?
Впрочем, нужно рассказать подробнее о процедуре эксперимента. Два человека приходят в психологическую лабораторию, собираясь принять участие в научном исследовании процессов памяти и обучения. Один из них становится «учителем», другой «учеником». Экспериментатор рассказывает им, что цель исследования — выяснить, как влияет наказание на процесс обучения. Ученика отводят в специальную комнату, усаживают на стул, фиксируют его предплечья, чтобы исключить движения рук, и прикрепляют к его запястьям электроды. Затем ему объясняют задачу. Он должен запомнить ряд словесных пар; за каждую ошибку при их воспроизведении он будет наказан ударом тока, причем каждый следующий удар будет сильнее предыдущего.
Его на самом деле главным действующим лицом в эксперименте является не ученик, а учитель. Дав учителю возможность проследить за тем, как ученика привязывают к стулу, экспериментатор отводит его в другую комнату и усаживает перед генератором электрического тока внушительных размеров. Главная его особенность — это тридцать расположенных по горизонтали тумблеров, с помощью которых подается ток. Каждый из них соответствует определенному уровню напряжения, от 15 до 450 вольт; разница в интенсивности между предыдущим и последующим ударами составляет 15 вольт. Помимо цифровых отметок на генераторе имеются вербальные обозначения — от «очень слабый удар» до «опасно для жизни». Учителю объясняют, что он должен проверить, насколько хорошо ученик запомнил слова. Если ученик дает правильный ответ, учитель должен перейти к следующей паре слов; если же ученик допускает ошибку, учитель должен наказать его ударом тока. Первая ошибка наказывается самым слабым ударом (15 вольт), далее интенсивность разрядов растет с каждой последующей ошибкой (30 вольт, 45 вольт и т. д).
Человек, выступающий в роли учителя, и есть настоящий испытуемый, пришедший в лабораторию в качестве подопытного. Роль ученика, или