Дорогой широкой - Святослав Логинов

— Какая у вас скорость бывает, мне известно, а обогнали вы только что автомобиль «Москвич». Вот он, прекрасно отсюда виден, так что не советую отпираться.

— Он и не едет вовсе! — закричал Юра. — Мотор у него не работает, его пассажиры толкают!

— О моторе в правилах обгона ничего не сказано. Автомобиль движется, и этого достаточно.

На мгновение перед воспалённым Юриным взором возникла сладостная картина: гневно ревущий дизель, отчаянный синюховский вопль, стальные катки вминают в асфальт полосатый жезл, с прощальным писком выходит воздух из расплющенного свистка, в дорогу навеки впечатаны капитанские звёзды, раскатанные до размера маршальских…

Юра судорожно глотнул и раскрыл бумажник.

— В следующий раз накажу строже, — предупредил капитан, пряча сотню. Как близко было его производство в маршалы, капитан Синюхов не заметил.

Только отъехав на приличное расстояние, дал Юра волю обуревавшим его чувствам. Нормативная лексика не способна передать смысл тех выражений, которые бывалый дорожник произносил вслух. Богородица молча страдал, но, видя Юрино состояние, не вмешивался и мораль не читал. Наконец, им встретился узенький просёлок, уводящий прочь от неутомимых милиционеров, асфальта и дорожных знаков, к деревне Клин, в которой никогда не жил Пётр Ильич Чайковский.

* * *

Русский Северо-Запад — места издревна изобильные комаром; не чета истощённому Подмосковью или Поволжью, балованные жители которых впадают в истерику, если в зоне слышимости жужжит хотя бы пяток долгоносых кровопийц. Где уж им, бедолагам, шагу не умеющим шагнуть без ДЭТы и «Раптора», подсчитывать комариное поголовье статистическими методами! А метод прост и не лишён изящества. Статистик должен раздеться до пояса, присесть на пенёк и, не торопясь, плавными движениями давить комаров, вздумавших полакомиться исследовательской кровью. Разумеется, нужно засечь время и, не сбиваясь, считать раздавленных кровососов. Если удаётся убить менее ста двадцати комаров в час, то можно утверждать, что комаров в этой местности пренебрежимо мало. Серьёзное комарьё начинается при плотности более шестисот комаров в час. Впрочем, здесь уже нужно быть профессионалом: движения рук должны быть мгновенны, но не пугаюши, давимый комар определяется на ощупь, ибо каждого разглядеть нет времени. Рекорд — 800 км/час. Следует особо отметить, что это высшее достижение исследователя, для плотности комариного поголовья пределов нет.

Просёлочная дорога, окантованная двумя глубокими заиленными, вовек не просыхающими канавами, была для комаров местом желанным, где еда и жильё сходились вместе, радуя комариную душу. Запах одуванчиков, льющийся из выхлопной трубы, разумеется, никого не отпугивал, плотность комаров превысила 700 км/час и приближалась к границам применимости метода. Кабина катка для голодного комара не преграда, так что путешественники и не пытались спрятаться, а ехали с распахнутыми дверцами. Богородица, не желавший убивать даже кровопийц, осторожно отмахивался ивовой веточкой и молча страдал, Юра чувствовал себя получше, поскольку втихаря намазался остатками солярки и к тому же комаров за одушевлённый предмет не считал и, время от времени отрываясь от рычагов, бил поганцев почём зря.

За подобными развлечениями время течёт неспешно, но неотвратимо, экспедиция дрейфовала где-то на границе Любытинского и Боровичского районов, удаляясь от всех центров цивилизации одновременно. И тем удивительнее было встретить здесь человека, какого и в крупном городе на свободе не вдруг увидишь. Человек стоял при дороге. Он был почти гол, бледное тело прикрывали только сатиновые трусы до колена. Люди вежливые называют такие трусы семейными, отмечая тем самым их необычайную вместимость. Человек стоял на одной ноге, в позе цапли, и держал на, поднятой к небесам руке трухлявый обломок берёзового ствола длиной около двух метров. На звук мотора стоящий не отреагировал, лицо оставалось сосредоточенным и отрешённым, очки в тонкой стальной оправе придавали медитирующему вид значительный и интеллигентный.

Проехать мимо казалось совершенно невозможным, Юра приглушил мотор и спрыгнул на землю.

— Здравствуйте, — сказал он.

Ответа не было.

Богородица обошёл стоящего, придирчиво разглядывая его, как тонкий ценитель рассматривает экспонированную скульптуру.

— Бревно зачем? — потребовал ответа Юра.

В вопросе не содержалось угрозы, но обертона голоса и поза моториста подсказывали всякому, не лишённому смекалки, что на вопрос лучше ответить.

— Равновесие, — уронил слово голый.

— Зачем равновесие? — продолжил беседу неугомонный путешественник.

— От комаров.

Комары и впрямь покрывали бледную в гусиных пупырышках кожу едва ли не сплошным слоем. Даже глядеть на страдальца было свёрбко и хотелось чесаться, как блохастой собаке.

— И долго? — сыскал подходящий вопрос Юра.

— Уже, — с этим словом встречный уронил бревно, разлетевшееся от удара в кучу трухи, и принялся осторожно сдувать с натруженного тела усосавшихся комаров.

Богородица, взявшийся было за свою веточку, опустил её, понимая, что только помешает неведомому действу. Все ждали объяснений, и любитель равновесия, вздохнув, пояснил:

— Вообще-то я сексолог, а здесь провожу проверку одной гипотезы.

Юрий Неумалихин родился в те давние времена, когда секса у нас не было, но с тех пор прошло тридцать три года, народ стал образованным и к народившемуся сексу относился с пониманием. Вот только в действиях встречного ничего сексуального не замечалось, так что объяснение показалось насмешкой.

— Секс надо без трусов, — угрюмо сказал Юрий. Сексолог изумлённо вскинул брови, задумался на пару секунд и воскликнул:

— А вы знаете, ведь в этом что-то есть! Я никак не мог понять, почему результат получается отрицательным, а возможно, объяснение именно в том и состоит. Благодарю вас за помощь, коллега!

— И всё-таки, — Юрий решил не отступать, — что за равновесие и почему от комаров?

— Видите ли, в таком положении легче терпеть комариные укусы. Попробуйте просто постоять раздетым в этих местах или стоять на одной ноге с тяжестью в руках — разница ошеломительная!

— И что, потенцию повышает? — спросил любознательный моторист.

— Нет, что вы! У меня более глубокие научные интересы, — сексолог натянул старенькие джинсы и рубаху, видимо, собираясь уходить.

— Давайте мы вас подвезём, — радушно предложил Богородица, — а вы нам тем временем расскажете о вашей гипотезе.

— Зачем же затруднять вас? Вы поезжайте, а я рядом пойду. Я, вообще-то, по складу ума перипатетик и привык размышлять, прогуливаясь.

Что такое перипатетик, Юра не знал и потому не стал перечить. Путешественники уселись на привычные места, перипатетик-сексолог пошёл рядом, держась вровень с катком. Умная машина, понимая, что мешать лекции не следует, тарахтела тихо и заинтересованно, создавая впечатление гулкой аудитории, заполненной учащимся народом.