Герцог-упрямец - Мэдлин Хантер

Однако в этот день Эрик сидел вовсе не с министром – в гости к нему явились Страттон и Лэнгфорд, и он тотчас уставился на газетенку со сплетнями и светскими новостями, которую Лэнгфорд только что церемонно разложил перед ним.

– Я подумал, ты должен это увидеть, – сказал Страттон.

– Мы подумали, – поправил Лэнгфорд.

Эрик взял газетенку – и тут же понял, почему друзья принесли ее.

– Что это еще за чертовщина?.. – пробормотал он.

– Очень любопытный писака с нюхом на скандалы, – ответил Лэнгфорд. – Он несколько раз писал обо мне.

Лэнгфорд, не чуждый скандалам, по большей части игнорировал те случаи, когда становился объектом сплетен. Эрик всегда завидовал способности друга плевать на все. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – Лэнгфорды во все века были склонны к скандалам. Вероятно, через несколько поколений подобные традиции впитывались в кровь, так что потомки после таких прививок становились неуязвимыми.

– Аманда покупает несколько таких скандальных листков, – пояснил Лэнгфорд. – А этот она сегодня показала мне.

– Будь это кто-нибудь другой, писака, пожалуй, не раздул бы так эту историю, но ты, Брентворт редко становишься предметом сплетен, поэтому парень так постарался, – сказал Страттон.

– Ты хочешь сказать, что если бы я увивался за каждой юбкой и ввязывался в пьяные свары, то меня бы сейчас не тронули? – проворчал Эрик.

– Да, именно это я и говорю, – кивнул Страттон.

Статья и в самом деле была весьма язвительная. Поскольку фактами писавший не располагал, прибегал к намекам.

«Почему некий пэр так упрямо отказывается выслушать притязания на некие земли, которыми владеет? – вопрошал автор. – И ведь он не так уж часто их посещает и не нуждается в доходе с них. Более того: говорят, что особняк там превратился в необитаемые руины, то есть вышеупомянутый пэр не прилагает никаких усилий, чтобы содержать собственность в порядке. А может, способы, какими его семейство приобрело те земли, были в некотором роде неправомерными? Нет ли каких-то фамильных тайн, связанных с тем местом в Шотландии?»

И так далее и тому подобное…

– Он утверждает, будто кучер сказал, что за семь лет его работы у меня он ни разу не возил меня туда.

– А что, возил? – спросил Лэнгфорд.

– Нет, но я буду сильно разочарован, если окажется, что Напьер и впрямь разговаривал с этим писакой. Он знает, что мне подобное не понравится.

– Не делай поспешных выводов насчет Напьера, – сказал Лэнгфорд. – Кучер мог даже не знать, с кем разговаривает. И уж точно не понимал важность происходившего.

Эрик отшвырнул газету.

– Да какая тут может быть важность?

Лэнгфорд молча пожал плечами, а Страттон в задумчивости проговорил:

– Но если этот писака не отступит и начнет рыться в твоей истории по-настоящему, то лучше бы знать, есть ли в этой истории что-нибудь такое, чего лучше не разглашать. Видишь ли, в каждой семье есть свои тайны…

– Совершенно ничего. И пусть роется на здоровье, – пробурчал Эрик, встал и посмотрел в окно. – День слишком хорош, чтобы проводить его здесь. Думаю, я несколько часов покатаюсь верхом вдоль реки. Присоединяйтесь, если хотите.

– У меня другие планы, – ответил Лэнгфорд.

– Зато я свободен, – сказал Страттон.

«Они полагают, я не заметил, как они обменялись многозначительными взглядами, прежде чем ответить», – подумал Эрик.

Он нисколько не сомневался: теперь Страттон тоже попытается хоть что-нибудь разнюхать.

Какое-то время Эрик несся галопом, затем пустил коня шагом. С одной стороны от него струилась Темза, с другой ехал Страттон. Они то и дело проезжали мимо ряда низких строений, выстроившихся вдоль реки в пригороде Лондона.

Нарушив молчание, Страттон спросил:

– Ты уже решил, что делать с мисс Маккаллум? Похоже, ты пока что держишь себя в руках. Лэнгфорд думает, это потому, что ты ею очарован.

– Возможно, любое смазливое личико может с легкостью вскружить голову Лэнгфорду, но Брентворты совсем не такие, – отозвался Эрик.

– Так ты находишь ее симпатичной? – Страттон едва заметно ухмыльнулся.

– Достаточно привлекательной, – буркнул Эрик.

Приятель опять ухмыльнулся.

– Знаешь, Брентворт, будь я Лэнгфордом, спросил бы: достаточно для чего?

– Слава богу, ты не он.

Они снова замолчали. Страттон осматривал окрестности. Эрик минуту-другую наблюдал за ним, потом вдруг спросил:

– Ты же намерен мне что-то сказать, верно? Так что не тяни, выкладывай прямо сейчас.

– Я думал, нужно подождать какое-то время, чтобы не казалось, будто я…

– Вынюхиваешь? Но ведь так оно и есть, поэтому давай говори…

– Так вот, как я уже сказал, ты пока что держишь себя в руках. Пожалуй, я остановлюсь на этом и предположу, что если ты не хочешь вступать в сражение с женщиной, то, возможно, следует подумать о перемирии?

– Для перемирия требуется компромисс. И даже если бы я этого хотел, она-то не хочет.

– Тебе это неизвестно. Идея в том, что ее, возможно, устроит половина. То есть половина земли. Или соглашение о выплате половины стоимости.

– Значит, я должен откупиться от нее, чтобы избавиться от проблемы? В этом твоя идея? А могу я спросить, чья идея?

– Моя и Лэнгфорда.

– А еще?..

– Ну, леди тоже поучаствовали. – Страттон улыбнулся. – И нечего бросать на меня эти твои тевтонские взгляды. Клара мыслит так же ясно, как любой мужчина, и превосходно выстраивает стратегии. А Аманда привносит в любые подобные обсуждения свои особые навыки.

– Но у них не может быть объективного мнения.

– А у тебя может? Насколько велики владения, ради которых ты позволяешь протащить свое имя сквозь мельницу сплетен и рискуешь потерять свое влияние в правительстве? Какой величины рента? Тебе это вообще известно? Ты хоть раз там был?

– Примерно тысяча гектаров. Арендаторы преимущественно разводят овец, поэтому рента меняется, но остается весьма приличной.

Это сообщение было встречено долгим молчанием. Они приближались к таверне, и Эрик пытался сообразить, хочется ли ему чего-нибудь выпить.

– Значит, ты все-таки знаешь кое-что об этих землях, – произнес наконец Страттон.

– Это мой долг.

– А правда, что дом превратился в руины? Ты его когда-нибудь видел?

Тут Эрик наконец решил, что пинта эля очень даже неплохая идея. Он остановился, спешился, привязал коня к столбу, затем вошел в таверну и сел у окна, выходившего на реку.

Его друг вошел через несколько минут. Пока они ждали свой эль, Страттон с любопытством рассматривал приятеля и, сделав добрый глоток, спросил: