Самый желанный мужчина - Джейн Портер

Она нашла квартиру для них обеих, чтобы жить неподалеку от средней школы, куда ходила Сюзанна. Джорджия оплачивала счета и часто влезала в долги, но ничего не говорила сестре.

– Я стала донором, считая, что это правильный поступок, – тихо сказала она, нарушая тишину. – Я знала, будет трудно, но это казалось мне наиболее практичным способом заработать денег. Мне следовало оплачивать счета. Но суррогатное материнство – это совсем другое…

– Расскажи мне, о чем ты думаешь.

Джорджия покачала головой:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом? Иначе я расстроюсь. Я не хочу грустить. Сегодня я буду веселиться. Предлагаю думать только о хорошем.

Никос оплатил счет, и они вышли из ресторана в тот момент, когда стали прибывать посетители. Стояла прохладная, но не холодная ночь, и они бродили по узким улицам Хора, глядя на семьи, отдыхающие в конце рабочего дня. Мужчины курили, стоя на улице. Мальчишки гоняли в мяч. То там, то здесь слышались громкие голоса из домов и собачий лай.

По пути в центр города они поравнялись с семейной парой с детской коляской. Джорджия и Никос посмотрели на малыша, который, сидя в коляске, смотрел на мир широко раскрытыми карими глазами и с довольным видом сосал большой палец.

– Я рассказала тебе, почему я стала донором и суррогатной матерью, – произнесла Джорджия, когда они прошли мимо ребенка. – Но почему ты решил так необычно создать семью?

Сперва Джорджия предположила, что Никос не ответит, но потом он наклонился и поднял с бордюра небольшую монету. Он потер ее пальцами, очищая от грязи.

– Американский пенни, – сказал он, протягивая ей монетку.

Она посмотрела на монетку на ладони и улыбнулась:

– На удачу.

Поднявшись на второй этаж гостиницы, Джорджия начала открывать дверь своего номера. Никос стоял у нее за спиной. Она надеялась, что он напросится к ней в номер.

– Это были плохие отношения, – резко сказал Никос. – Мой брак был неудачным с самого начала. Эльза была несчастна, и она думала, что ребенок все исправит. А я считал, что ребенок только ухудшит ситуацию.

Джорджия медленно повернулась к нему, забыв про ключ:

– Значит, ты категорически отказался заводить с ней ребенка?

– Нет. – Никос скрестил руки на мощной груди. – Но чтобы женщина забеременела, она должна спать с мужчиной. Эльза не подпускала меня к себе.

– Почему нет? – Джорджия покачала головой. – Не отвечай. Извини, я задаю слишком много вопросов.

– Я готов говорить, но мне кажется, нам надо уединиться. Пойдем в мой номер? Там есть балкон. Мы откроем балконные двери и подышим свежим воздухом.

Оказавшись в номере Никоса, Джорджия посмотрела на кровать и смутилась. Странная реакция, учитывая, что она вынашивает ребенка этого человека.

Никос откупорил бутылку воды и наполнил два стакана.

– За здоровье! – сказал он.

Джорджия слегка чокнулась с ним стаканом:

– За великолепный день с моим новым другом, Никосом Паносом!

Он лениво и довольно чувственно улыбнулся.

– Присядь здесь. Это самое удобное кресло. – Сам Никос расположился на небольшой кровати. – Мы в самом деле друзья? – Он изучал Джорджию из-под полуопущенных черных ресниц.

– Думаю, да. Иначе нас не влекло бы друг к другу.

– Ты его чувствуешь?

– Влечение?

Никос кивнул.

– Я чувствую его весь день, – честно ответила Джорджия. – Мне не надо смотреть на тебя, чтобы ощущать твое присутствие. Если бы ты прикоснулся ко мне или поцеловал меня, я бы ответила тебе взаимностью. Я хочу больше, чем поцелуи.

– Хм. – Никос провел ногтями по белому покрывалу на кровати. – Ты совсем на нее не похожа.

Он произнес эти слова так тихо, что Джорджия не была даже уверена, предназначаются ли они ей. Никос посмотрел на нее пронзительными карими глазами.

– Она не любила моих прикосновений, – сказал он. – Она не хотела, чтобы я к ней прикасался. Эльза не желала заниматься любовью. По крайней мере, ей не нравилось, как я занимаюсь любовью.

Джорджия начинала его понимать.

– Из-за нее ты стал чувствовать неуверенность? Что случилось потом?

– Мы перестали спать вместе. Она перебралась в свою комнату. У меня была своя комната. Мы жили так почти год.

– Вы были близки до свадьбы?

– Мы поженились очень быстро. Я уважал ее желания. Мы целовались и ласкали друг друга, но она не хотела спать со мной, пока мы не поженимся.

– А потом вы поженились и она не захотела этого делать?

– Я думал, ей нужно время. Я считал, что для нее все ново. Но она заявила, что причина во мне. Я всегда злился, орал и пугал ее.

Джорджия нахмурилась:

– Это правда?

– Чем больше проходило времени, тем сильнее я раздражался. Возможно, я заорал на нее пару раз, но я никогда не был с ней жестоким. Я ни разу не обошелся с ней грубо. Но я не желал с ней разводиться, и теперь я знаю, что совершил ошибку. Мне следовало отпустить ее. Я должен был с ней развестись. Так было бы лучше. Но тогда я был так молод. Мне было двадцать шесть.

У меня была красавица жена, которой я гордился. Я не собирался ей уступать.

– Многие решат, что ты поступил правильно, борясь за свой брак.

Никос пожал плечами:

– Я боролся за него слишком долго. Я должен был забыть о своей гордости и отпустить Эльзу.

– Ребенок помог бы вам? – Джорджия смотрела на него с беспокойством.

– Я хотел семью. Мы с Эльзой обсуждали рождение детей до того, как поженились, и она знала, что я хочу их. Но я не желал, чтобы они росли в такой семье, как наша. Я хотел подождать, пока наши отношения улучшатся. А потом она умерла, и я горевал из-за потери не только жены, но и шанса создать семью, которую всегда мечтал иметь.

– Не проще ли снова жениться?

– Я не хотел снова жениться. И до сих пор не хочу. Но я жажду стать отцом.

– Брак не должен приносить горе, – тихо сказала Джорджия. – У моих родителей были хорошие отношения, они долго прожили вместе. Даже в зрелом возрасте они очень любили друг друга.

– Откуда ты знаешь, что они любили друг друга?

Джорджия закрыла глаза, представляя себе родителей. Прошло почти шесть лет с тех пор, как она видела их в последний раз, и четыре года после их гибели. Но ей казалось, прошла вечность.

– Они ласково и по-доброму относились друг к другу, – произнесла она наконец. – Мой отец оберегал мою маму и уважал ее. Она не стеснялась рассказывать нам, девчонкам, что нам повезет, если мы встретим таких же хороших, добрых и любящих парней, как наш отец. Она обожала его. Он смешил ее, чем всегда очаровывал меня, потому что мама была довольно серьезным человеком. Она редко смеялась с нами, дочерьми, но отцу удавалось ее рассмешить. – Джорджия вспомнила, как ее мать готовила ужин, стоя у кухонной плиты, а потом оборачивалась, слыша, что ее муж входит на кухню, и ее глаза начинали сиять. – Они были друзьями, – продолжила она через минуту. – И любовниками, разумеется. Но дружба и уважение друг к другу были основой их отношений, и я всегда хотела именно такого. Я желала быть с мужчиной, который станет уважать меня и относиться ко мне как к равной.