В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

что с некоторым предвкушением ожидал от встреч с ней этого неизбежного псевдоконфликта, во время которого она назовёт его сокращённым именем, а он в ответ проворчит что-то, выражая своё псевдонедовольство.

— Значит, теперь запрещаю, — закинув нога на ногу, заявил он, наконец, единственное, что ему оставалось заявить.

Однако из-за того, что сделал он это не тотчас, и после нескольких секунд, которые отражали его короткую внутреннюю борьбу, Магрэнь уловила и сам факт этой борьбы, и тут же достроила в уме её причины — и непритворно удивилась.

Почувствовав себя в сильной позиции, она хмыкнула, пригубила чаю и спросила:

— Настолько недовольны моим решением остаться в Кармидере?

— И это тоже, — не стал спорить он, доставая из кармана сигару.

Она капризно поморщилась и высказала несколько суше и грубее, чем планировала:

— Ну, уж простите, но я не соглашусь переехать даже за право звать вас «Арни»!

Постучав пальцами по бокам сигары, он с неожиданно весёлыми искорками в глазах уточнил:

— Торги уместны?

— Вот только дуру из меня делать не надо!.. — раздражённо ответила она, вставая.

Под её недовольным пристальным взглядом он, закатив глаза, встал, изображая собой джентльмена, который не останется сидеть, раз уж дама изволила встать.

— Было отрадно вас повидать, господин Михар, — мило прощебетала она, подавая руку для поцелуя.

Он смерил её скептическим взглядом, руку целовать не стал и, прикурив от ближайшей свечи, не прощаясь, вышел.

Она проводила его недовольным и сумрачным взглядом.

— И зачем только приходил!.. — пробормотала она себе под нос.

10. Как рождаются заговоры?

646 год, лето. Столица Анджелии

Тогнар-старший, объездив, наконец, своих заочных знакомых из разных стран, добрался до столицы Анджелии примерно через год после того, как туда перебрались Дерек с компанией.

У Тогнара было несколько планов: он хотел, во-первых, познакомиться с внуком, во-вторых — повидаться с Этрэном, с которым они уговорились пересечься именно здесь, в-третьих — проверить, что там с интригами Михара и насколько они вовлекают Райтэна и его друзей, и, наконец, пообщаться с родственниками из Рийаров.

Именно в загородном поместье Рийаров — где ему любезно выделили гостевые комнаты — он и пересёкся с Этрэном.

Несмотря на то, что купцу перевалило уже за шестьдесят, он выглядел весьма ещё крепким мужчиной и не планировал оставлять своё ремесло — однако в длительные плаванья перестал уходить самолично, предпочитая управлять делами из Анджелии.

Первые полчаса старые друзья провели, хвастая друг другу достижениями своих детей и меряясь достоинствами внуков. Они познакомились ещё в студенческие годы: оба обучались в Кармидерском университете — правда, Этрэн на пару курсов старше, а Тогнар обучение так и не успел закончить, сорвавшись в Аньтье к умиравшему отцу. Дружба их — или даже, скорее, братство, — прошла сквозь годы, скреплённая желанием прославить Аньтье и укрепить его позиции на внутриполитической арене Анджелии. Этрэн работал над этим, расширяя торговые возможности порта и делая его важным перевалочным пунктом в международной торговле, а Тогнар большую часть своего правления развивал внутреннее производство и наращивал военную мощь — того требовала не только близкая граница с Джотандой, но и необходимость отстаивать независимость Аньтье перед столицей.

Как-то так сложилось исторически, что ни простые жители Аньтье вообще, ни Тогнары в частности не горели желанием во всём подчиняться столичным властям и предпочитали высокий уровень автономии.

Тогнару вполне было, чем хвастать: его младший сын подхватил дело и продолжал политику отца, к вящему довольству населения, которое было незыблемо уверено, что именно они самые анжелистые из всех анжельцев. Этрэну тоже было, чем гордиться: его собственные сыновья продолжали его дело, так же, как и Райтэн.

Далее пошли вздохи на тему того, что Райтэн, скорее, работает на процветание Брейлина (что, впрочем, тоже было неплохо, потому что всегда полезно иметь под боком благодарных союзников), а Кайтэнь так и вовсе унесло в Кармидер.

В ход пошла карта; под хороший коньяк делить Анджелию на круги влияния было более чем приятно.

— С Брейлином у нас теперь надолго мир, — довольно приговаривал Этрэн, водя пальцем по рекам и отмечая тем пути райтэновской торговли, — Данзэс, небось, на радостях отплясывает там.

Действительно, прямой водный путь, налаженный Райтэном между Кармидером и Брейлином, значительно оживил торговлю с Райанци, что шло Брейлину существенно на пользу.

Лукаво блестя глазами, Тогнар отбивал какой-то марш в районе Северной Анджелии, мечтая, видимо, что сын и этот край приберёт к рукам.

— Но вот Кармидер!.. — вздыхали они оба в унисон, глядя на карту.

Кармидер был себе на уме; и если бы случился конфликт между восточной и западной Анджелией — решительно неясно, на чью бы сторону он встал.

— Туда бы Деркэна!.. — досадливо хлопнул себя по колену Тогнар.

Дерек успел произвести впечатление на Кармидерский университет; а университет был фактически городом в городе и вторым политическим центром области — не менее значимым, чем собственно правительство.

— А что там с Деркэном? — заинтересовался Этрэн, который несколько упустил из вида развитие этой интриги.

Тогнар досадливо поморщился. Михару таки удалось пройти в Парламент, но это дало ему пока немного — фракции внутри него складывались веками. Желая упрочить своё влияние, Михар пытался объединить тех, кто от этих фракций откалывался по тем или иным причинам, или тех, кто, как и он, не входил в какую-либо конкретную коалицию. Ничто так не связывает новых союзников, как совместные проекты; Михар активно в эти проекты ввязывался, привлекая к делу и Дерека как ведущего аналитика.

— Я думал попросту вытащить их обоих, — размеренно начал Тогнар, имея в виду, что был готов на прямой конфликт с Михаром, — но Деркэн обеспокоен угрозами Михара порыться в его прошлом, — он бросил испытующий острый взгляд на друга и с досадой отметил, что тот ощутимо помрачнел.

Воцарилось гнетущее молчание. Этрэн полагал, что конфликт с Грэхардом будет самым паршивым из возможных вариантов, поэтому угрозы Михара виделись ему существенным обстоятельством, которым нельзя было пренебречь.

— Я предлагал ему устранить его… господина, — осторожно отметил Тогнар, предположив, что Деркэн переоценил неуязвимость этой персоны, однако Этрэн весьма разочаровал его. Сморщившись, он лишь отмахнулся:

— Безнадёжно!..

Тогнар приподнял брови и бросил на друга укоряющий взгляд: мол, действительно ли вы оба уверены, что стоит держать эту информацию в тайне от основного союзника.

Этрэн скривился. Он не был человеком, который разбрасывается чужими тайнами, и ему было достаточно молчания Дерека, чтобы не болтать самому. Однако у старшего Тогнара было не меньше, чем у Михара, возможностей докопаться до правды и самому; очевидно, он не делал этого раньше потому, что не считал