Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

– Нет уж, – бормотала Джемма, – если о чем рассказывать, так это об инсайдерской, блин, торговле… Ага… никто, кроме меня, и не знает…

Через час Робин и Джемма вышли на улицу. Робин фактически волокла на себе новую знакомую – у той подгибались ноги. Через десять минут Робин сумела остановить такси и загрузить в него совершенно пьяную Джемму.

– Встречаемся в субботу! – прокричала Джемма, не давая ей захлопнуть дверцу.

– Супер! – ответила Робин, которая записала ей вымышленный номер. – Звони!

– Ага, наберу тебя… спасибо за ужин!

– Не за что! – Робин в конце концов исхитрилась захлопнуть дверцу, а Джемма все махала ей рукой, пока такси не скрылось за поворотом.

Робин развернулась и быстро зашагала назад мимо «Винтри». Оказавшийся поблизости парень в костюме призывно свистнул.

– Отвали, – пробормотала она и достала телефон, чтобы позвонить Страйку.

Каково же было ее удивление, когда она увидела семь пропущенных вызовов от своего делового партнера. А кроме того, электронное письмо с темой «Крид».

– О господи! – вырвалось у нее.

Робин спешила выбраться из потока мужчин в костюмах – ими все еще были запружены улицы, но ей, чтобы сосредоточиться, требовалось остаться одной. В конце концов, укрывшись в арке серого каменного бизнес-центра, она открыла письмо. Только с третьего раза у нее получилось удостовериться, что ошибки быть не может. Тогда она набрала Страйка. Тот мгновенно ответил:

– Ну наконец-то! Угадай, что хотел тебе сказать.

– Что?

– Я нашел Даутвейта!

– Не может быть! – задохнулась Робин, обратив на себя озабоченное внимание трезвого с виду горожанина с туго свернутым зонтом. – Как тебе удалось?

– Фамилии пробил, – возбужденно сказал Страйк. – А вдобавок Пат слушала хиты семидесятых.

– Не поняла…

– Он сначала назвался Джексом, помнишь? А Терри Джекс в семьдесят четвертом и прогремел с синглом «Seasons in the Sun»[30]. Его как раз сегодня передавали. Мы знаем, что Даутвейт мнил себя певцом, ну я и подумал: «Вот откуда ноги растут у этой фамилии – Джекс!»

Робин слышала, как во время разговора Страйк расхаживает туда-сюда. Он явно волновался не менее, чем она сама.

– Тогда я снова открыл книгу Оукдена. Он пишет, что «Серенада Лонгфелло» в исполнении Даутвейта была особенно популярна у женщин. Я поискал и нашел, что это песня Нила Даймонда, – сказал Страйк. – Тогда я погуглил Стива Даймонда… Сейчас, погоди, скину тебе фото.

Робин отняла телефон от уха и приготовилась ждать. Через несколько секунд пришло сообщение с прикрепленной фотографией.

Потный, краснолицый седеющий мужчина за шестьдесят пел в микрофон. Бирюзовая футболка обтягивала внушительный живот. На шее все так же болталась цепь, но только она, да еще блестящие карие глаза и напоминали того дерзкого гривастого парня, любителя ярких галстуков.

– Это он, – выдохнула Робин.

– Фотографию увидел на сайте одного паба в Скегнессе, – объяснил Страйк, – он по-прежнему король караоке, а также совладелец и управляющий небольшой семейной гостиницей на паях с женой Донной. Интересно, в курсе ли женушка, что он не всегда носил фамилию Даймонд?

– Нет слов! – Робин так ликовала, что понеслась дальше по улице, просто чтобы дать выход переполнявшей ее энергии. – Ты просто супер!

– Я знаю, – сказал Страйк с ноткой самодовольства. – Итак, мы едем в Скегнесс. Прямо завтра.

– У меня же завтра…

– Я поменял график, – перебил Страйк. – Сможешь подхватить меня пораньше? Часов около восьми? Я подойду к станции «Эрлз-Корт».

– Не вижу препятствий.

– Тогда пока…

– Нет, погоди, – сказала Робин.

– Ох черт, ну конечно! Как я мог забыть? – из вежливости сказал Страйк. – Даже не спросил: как там с Джеммой – все срослось?

– В лучшем виде! Жук занимается инсайдерской торговлей, но сейчас важнее другое.

– То есть он…

– Страйк, я не пытаюсь тебя перещеголять, боже упаси, – Робин не сумела скрыть нотки ликования, – ты разыскал Даутвейта, и это просто грандиозно, но есть еще новость: тебе позволили девятнадцатого сентября приехать в Бродмур и опросить Денниса Крида.

– Ну что ж… – проговорил наутро Страйк, садясь в «лендровер».

Оба на миг расцвели улыбками. Робин почудилось, что у Страйка мелькнула мысль ее обнять, но вместо этого он только пожал ей руку.

– Бог ты мой, целый год ждали хоть какого-нибудь прорыва…

Робин со смехом включила передачу и вырулила на проезжую часть. День выдался необычно жаркий, она управляла автомобилем в солнцезащитных очках, но Страйк заметил, что из ее сумки, брошенной на заднее сиденье, торчит шарф.

– Вряд ли он тебе понадобится. Погодка – настоящее бабье лето, – сказал он, глядя из окна в безоблачное небо.

– Там видно будет, – скептически ответила Робин. – В детстве нас с братьями возили в Скегнесс. Мамина сестра жила в Бостоне, немного дальше по той же дороге. В тех краях обычно гуляет холодный ветер с Северного моря.

– Итак, с мейлом я ознакомился.

Страйк подразумевал сообщение, которое переправила ему Робин: в нем излагались условия опроса Денниса Крида и доводы властей в пользу целесообразности проведения такого опроса именно Страйком.

– И какие ощущения? – спросила Робин.

– Во-первых, я совершенно обалдел от того, как ты это провернула…

– На это потребовалось время.

– Неудивительно. А во-вторых, не стану врать… навалилась ответственность…

– Из-за Такеров?

– Ну да. – Страйк опустил стекло, чтобы покурить. – Анна еще не знает, как мне проперло, и особых надежд питать не будет, зато бедолага Такер…

Разрешение было дано на условиях строгой конфиденциальности; в первую очередь Страйку предстояло дать подписку о неразглашении, включающую обязательство не допускать утечки полученных сведений в СМИ.

– Он и просил доверить это тебе, – сказала Робин. – Я имею в виду Такера. Такер сам говорит, что у Крида раздутое самомнение, он захочет тебя увидеть. И психиатры, выходит, согласились, раз добро на беседу получено. По словам Такера, Крид всегда считал себя статусной личностью, достойной вращаться в кругу знаменитых и состоятельных.