«Война миров» и другие романы - Герберт Уэллс

это-то я и подразумевал, когда воскликнул: «Победа!» Внутреннюю стеклянную оболочку шара можно устроить непроницаемой для воздуха и, за исключением люка, сплошной; стальную же оболочку сделать составной из отдельных сегментов, так что каждый сегмент может передвигаться, как у свертывающейся шторы. Ими нетрудно будет управлять при помощи пружин и подтягивать их или распускать посредством электричества, пропускаемого через платиновую проволоку в стекле. Все это вопрос деталей. Вы видите, что, за исключением штор, внешняя кейворитная оболочка шара будет состоять из окон или иллюминаторов, – называйте их, как хотите. Вот когда все эти окна или иллюминаторы будут закрыты, то никакой свет, никакая теплота, никакое притяжение или лучистая энергия не в состоянии будут проникать внутрь шара, и он полетит через пространство по прямой линии, как вы говорите. Но откройте окно: вообразите, что одно из окон открыто! Тогда всякое тяготеющее тело, которое случайно встретится на пути, притянет нас.

Я сидел задумавшись.

– Вы понимаете? – спросил он.

– Да, понимаю.

– Итак, вы можете лавировать в пространстве по желанию, поддаваясь притяжению то одного, то другого тела.

– Да. Это довольно ясно. Только…

– Что?

– Только я не совсем понимаю, зачем мы будем делать это. Этот прыжок с Земли и затем обратно.

– Конечно. Можно, например, слетать на Луну.

– Но если мы попадем туда, что мы там найдем?

– Посмотрим… По новейшим данным науки…

– Есть ли там воздух?

– Может быть, и есть.

– Великолепная идея, – сказал я, – но не чересчур ли смелый замысел? Луна! Я предпочел бы не лететь сразу так далеко.

– Но это невозможно: нам помешает воздух.

– Почему бы не применить вашу идею о пружинных заслонках, кейворитных заслонках в крепких стальных ящиках для поднимания тяжестей?

– Этого нельзя сделать, – упорствовал Кейвор. – Путешествие в далекое пространство не более опасно, чем какая-нибудь полярная экспедиция. Отправляются же люди к полюсу.

– Только не деловые люди. И, кроме того, им хорошо платят за полярные экспедиции. Если там и случится несчастье, все-таки можно спастись. Но лететь в пространство, и ради чего?

– Хотя бы ради науки.

– Чтобы написать потом книгу…

– Я не сомневаюсь, что там есть минералы, – заметил Кейвор.

– Например?

– Сера, различные руды, золото, может быть даже новые элементы.

– Да, но стоимость перевозки… – возразил я. – Нет, вы не практичный человек. Ведь до Луны четверть миллиона миль.

– Мне кажется, перевозка любой тяжести обойдется недорого, если запаковать ее в кейворитный ящик.

Я не подумал об этом.

– Перевозка за счет покупателя, не так ли?

– Мы не ограничимся одной Луной.

– А именно?

– Есть еще Марс: прозрачная атмосфера, новая обстановка, приятное чувство легкости. Там очень хорошо.

– А воздух есть на Марсе?

– Конечно.

– Вы, кажется, хотите отправиться туда как в санаторий. Кстати, какое расстояние до Марса?

– Двести миллионов миль, кажется, – ответил весело Кейвор, – и пролетим близко от Солнца.

У меня опять разыгралась фантазия.

– Во всяком случае, – сказал я, – это очень интересно. Такое путешествие…

Передо мной открывались новые возможности. По всей Солнечной системе курсируют суда из кейворита, шары «люкс». Патент на изобретение, закрепленный на всех планетах. Я вспомнил старинную испанскую монополию на американское золото. Не на одной планете, а на всех сразу. Я пристально посмотрел на красное лицо Кейвора, и воображение мое точно запрыгало и заплясало. Я встал и зашагал по комнате и дал волю своему языку:

– Я понимаю, я понимаю. – Переход от сомнения к энтузиазму совершается у меня необычайно быстро. – Это восхитительно! Грандиозно! Это похоже на сон!

Лед моего скептицизма был сломлен. Фантазия Кейвора не знала удержу. Он бегал по комнате, жестикулировал и говорил. Мы были точно одержимые.

– Мы все устроим, – сказал он в ответ на какое-то мое возражение, – все устроим. Сегодня вечером мы начнем чертежи литейных форм.

– Отлично, – согласился я, и мы поспешили в лабораторию, чтобы приняться за работу.

Я, как ребенок, витал в сказочном мире всю эту ночь. Утренняя заря застала нас обоих за работой при электрическом свете. Я помню эти чертежи. Я сводил и раскрашивал их, а Кейвор чертил: чертежи были грязные, сделанные наспех, но очень точные. Мы сделали в эту ночь чертежи стальных частей и рам, план стеклянного шара был изготовлен в неделю. Мы прекратили наши послеобеденные беседы и вообще изменили весь распорядок жизни. Мы работали без отдыха, а спали и ели только тогда, когда уже валились с ног от голода или усталости. Наш энтузиазм заразил и наших троих помощников, хотя они и не знали, для какой цели предназначался шар. Даже Гиббс перестал отлучаться от работы и стал расторопным.

Шар понемногу рос. Прошел декабрь, январь. Я целый день разметал снег на дорожке от моего домика до лаборатории. Февраль, март. В конце марта мы надеялись кончить. В январе нам доставили на нескольких лошадях огромный ящик – шар из массивного стекла, который мы положили около подъемного крана, чтобы потом вставить его в стальную оболочку. Все части этой оболочки, – она была не сферическая, а многогранная, со свертывающимися сегментами, – прибыли в феврале, и нижняя половина ее была уже склепана.

Кейворит почти изготовили в марте, металлическая паста прошла уже через две стадии процесса, и мы наложили ее в виде пластыря на стальную броню. Мы почти ни в чем не отступали от плана Кейвора. Когда шар был склепан, Кейвор предложил снять крышу с временной лаборатории, где производилась работа, и построить новую печь. Таким образом, последняя стадия изготовления кейворита, во время которой паста нагревается докрасна в струе гелия, должна была закончиться тогда, когда мы будем уже внутри шара.

Затем нам оставалось обсудить и решить, какую провизию взять с собой: прессованную пищу, консервированные эссенции, стальные цилиндры с кислородом, аппараты для удаления углекислоты из воздуха и для восстановления кислорода посредством перекиси натрия, конденсаторы для воды и так далее. Помню, какую большую груду образовали в углу все эти жестянки, свертки, ящики – вещественные доказательства нашего путешествия.

В это горячее время некогда было предаваться раздумью. Но однажды, когда сборы уже подходили к концу, я впал в скверное настроение. Все утро я складывал печь и, выбившись из сил, присел отдохнуть. Все показалось мне сумасбродным и невероятным.

– Подумайте, Кейвор, – сказал я. – К чему все это?

Он улыбнулся.

– Теперь уже поздно.

– Луна, – размышлял я вслух, – что там интересного? Я полагаю, что Луна – мертвый мир.

Он пожал плечами.

– Что там интересного?

– А вот посмотрим.

– Вы думаете, что посмотрим? – усомнился я и задумался.

– Вы утомлены, – заметил Кейвор, – вам надо прогуляться сегодня после обеда.

– Нет, – сказал я упрямо. – Я закончу кладку печи.

Действительно,