Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

Абатур пребывает в недоумении: как он может приступить к «взвешиванию» некоторых душ, если их, по его мнению, нельзя допускать даже до крещения в Небесном Иордане? И он задает Хибиль-Зиве первые 15 вопросов, о «тех, которые…». Из этих 15 самых важных вопросов первые два касаются супружеской неверности. И только за ними идут те грешники, которые «отпали от веры», затем те, которые «развязали свой священный пояс», который, как и в зороастризме, дается каждому мандею при наступлении совершеннолетия. Потом следуют те, кто «ест неосвященную пищу», затем те, кто «идет на рынки и улицы и не выполняет ритуал омовения (крещения)» и т. д. Фактически, после «сексуальных грехов» следуют те грехи, которые нами именуются религиозными, и которые, по мнению современного человека, должны быть поставлены на самое первое место. Завершаются эти 15 вопросов опять-таки теми, которые связаны с сексуальным грехом.

Однако дальнейший разговор между Хибиль-Зивой и Абатуром окончательно убеждает недоумевающего читателя в том, что дело здесь не в какой-то случайной «ошибке». После ответа Хибиль-Зивы, который успокоил Абатура и объяснил ему, как следует поступать с такими грешниками, Абатур задает ему очередные вопросы о тех, которые совершают непростительные, по его мнению, грехи (стр. 5):

Затем произнес Абатур, говоря Хибиль-Зиве: «Теперь ты мне все это сказал. Но тех, которые совершили убийство, в каком Иордане я очищу их?».

И после получения ответа Хибиль-Зивы на такой действительно важный вопрос, – еще один вопрос Абатура, возвращающий читателя к начальной теме, но поставленный уже иначе:

– Те женщины, которые недостойны, в каком Иордане я их очищу? Женщина, которая оставила своего первого мужа, и пошла, и становится женой другого мужа, в каком Иордане я ее очищу?

Подобный вопрос может возникнуть только в том случае, если женщина в обществе пользуется полной свободой, т. е. свободой, сопоставимой с сегодняшней.

Мы не будем приводить читателю все те наказания, которых, по разумению Хибиль-Зивы, заслуживают такие грешницы. Все они даже к «очищению в Небесном Иордане» не допускаются. Но современному «христианину», которого не пугают подобные «сказки» об Аде и Рае, чисто по-человечески интересно узнать другое: по какой причине эти «глупые» мандеи осудили грех «супружеской измены» более строго, чем любой действительно религиозный проступок и даже чем убийство другого человека?

«Как можно сравнить какое-то “ковыряние в чужом носу” с убийством живой души?» – Такой вопрос задает себе любой человек, интересующийся историей религий, который случайно наткнулся на эту мандейскую книгу и задумался над этой загадкой. Конечно, человек недалекий вряд ли станет углубляться так глубоко, чтобы читать эту книгу вообще. Но ведь есть такие, которые читают, но никак не связывают ее содержание со своим собственным поведением. Однако если относиться к этой книге серьезно, то она – это окончательный суровый приговор мандеев для 99,9 % всех так называемых «христианок». И никакое венчание в Церкви по «обряду второбрачных» здесь не спасает.

Приступая к переводу этой очень серьезной религиозной книги мандеев, Леди Дровер пережила состояние некоторого шока. Она решила для себя этот непонятный для нее вопрос излишней «щепетильностью» мандеев в отношении секса следующим образом (стр. IV):

Пуританская природа мандейской религии, для которой музыка, танцы, украшательство и разноцветные одежды отвратительны, очевидна во всех своих проявлениях. И древнее табу относительно женщин нашло отражение в тяжелых наказаниях за сексуальную нечистоту, умышленную или неумышленную. Такие жесткие нормы помогли здесь, без сомнения, сохранить здоровье и энергию этой нации.

То есть, по мнению Э. С. Дровер, дело здесь исключительно в «древних табу» и в «сохранении здоровья». Подобным образом современная наука объясняет и возникновение обычая обрезания, выполняемого в качестве религиозного обряда: такой человек «более здоров», т. к. его жена гораздо реже заболевает раком шейки матки. К сожалению, и Леди Дровер, и современная наука, одинаково «смотрят в землю». А мандеи – в сторону Миров Света, и их книга Диван Абатур – это своего рода «водораздел», поставленный между нашим «миром Тьмы» и теми «мирами Света», куда стремилась попасть каждая мандейская душа. И поневоле у границ этого «водораздела» должны более выпукло проявляться все те «недостатки, которые лишают человека это вожделенного Царства Света.

То есть те «сексуальные грехи», которые перечислены в самых первых строках этой книги, – они и являются самыми что ни на есть «религиозными». Причем, грехами главными, последствия которых выражаются совсем не в наших земных слезах и непорядках в семье, а именно в посмертном воздаянии каждой душе во время ее «взвешивания» на весах Абатура (или египетского Осириса, Митры ромеев, зороастрийского Рашна). И только по этой одной причине канонический текст Евангелия буквально пестрит постоянно повторяемой Иисусом-назареем фразой: «Не прелюбы́ сотвори». Иисус, также как и мандеи, смотрит «в Небо», а не «в землю», как это все человечество, Церковь, а заодно с ними и прекрасная Леди Дровер. Или кто-то станет утверждать обратное: что евангельский Иисус заодно с Церковью, а не с мандеями?

Что больше всего любит мышь? – Конечно, сыр. Секс – это «сыр» в нашей человеческой «мышеловке». Просто мы не видим того, кто нас ловит на этот «крючок», – точно так же, как мышь не видит человека, поставившего клетку с сыром. Потому что мы, как и мышь, не способны поднять свою голову «к Небесам», шея одеревенела и сердце окаменело.

Ни Иисус, ни мандеи, секс не отрицают: по Учению Иисуса и по религии мандеев для человека спасение без секса невозможно. Точно так же, как не может у магнита отсутствовать один из полюсов. «Однополюсный магнит» – это нонсенс. Церковь такой «магнит» создала в виде монашества. Причем, в первоначальном «монашестве» мужчина уходил в отшельничество только после того, как заканчивалась его супружеская жизнь. Именно таким «монахом» был евангельский Иисус. И если мандеи, а за ними и арабы, допускают наличие у одного мужчины (как правило, священника) две или три жены, то Иисус – нет. И если у одной женщины было несколько мужчин, то это уже те «цепи», которые навсегда приковывают и эту женщину, и всех ее мужчин – какими бы «девственниками» они не были до встречи с ней – к нашему земному миру. Поэтому Иисус не имел власти дать «живой воды» той самарянке из Евангелия от Иоанна, которую Он встретил у «колодца Иаковля»: «живая вода» не предназначена для таких «многомужних», как она. Также по этой только причине Иисус осуждает иудейский закон Левирата, установленный в Торе: В Его Царстве «не женятся и не выходят замуж», хотя в иудейском Раю такое возможно.

И парадокс еврейского