Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

это всегда было в СССР, но, тем не менее, можно было быть в курсе по изучаемой проблематике. Вспомнился случай из 1970-х годов; советский журнал «Юный техник» выходил ежемесячно; однажды в его редакцию неожиданно позвонили из разных посольств с вопросами, почему не вышел очередной номер журнала; это было подозрительно и в КГБ выяснили, что сотрудники зарубежных фирм давно и внимательно изучают этот журнал, и на основании имеющихся там многочисленных описаний открытий и новинок техники, быстро патентуют их, имея хорошую прибыль от продажи лицензий на использование в производстве; но это я отвлёкся.

В библиотеке советская строительная периодика была представлена в полном объёме; теперь я мог знакомиться с немецким журналом «Baustofindustrie» и другими по моей новой специализации, а газету «Neues Deutschland» покупал в киоске Союзпечати, начинал переводить статьи со словарём; я не пропускал занятий, мне стало интересно, появилась раскованность, начался диалог на немецком и постепенно пришёл успех; но самое главное, как я понял позже, состояло в том, что Л.С. своими занятиями показала нам, что язык не мёртвый, как нам его преподавали в школе и РИСИ, а живой, который интересно было осваивать; она утверждала, что нельзя изучить язык только заучивая слова; ведь надо освоить построение предложений, грамматические формы, эту живую плоть языка, облекающую костяк слов; это сделать мог только талантливый методист, которым была Л.С.; культурная и уважительная, она вела занятия с большим тактом и терпением, как настоящий профессионал; сама она была женщиной скромной, поначалу немного волновалась, не отвлекалась на посторонние разговоры, но со временем освоилась с разношерстной компанией, иногда давала нам возможность для разрядки шутить и смеяться, хотя сама в этом не участвовала.

После новогодних праздников было объявлено, что курсы закончатся в апреле; мы начали целенаправленно готовиться к кандидатскому экзамену, который состоит из трёх частей: перевод газетных статей, технических журнальных статей и устный тематический рассказ; с газетой и журналом было всё ясно, но с рассказами пришлось серьёзно повозиться; дело в том, что их было ровно десять и знать надо было тексты назубок; тематика рассказов следующая: автобиография, моя родина, место работы и род занятий, путешествие, посещение театра, любимый кинофильм и др.; однажды кто-то принёс готовые рассказы на немецком, они использовались предыдущими группами; я посмотрел эти десять чужих объёмных, не менее на страницу текстов, которых предстояло вызубрить и рассказать без запинки; обдумав здраво, понял, что не способен зазубрить чужие рассказы, решил написать свои и самому перевести на немецкий со словарём; написал рассказы: моя биография, моя родина (хотя первой моей родиной был Харьков, второй – Рубцовск, однако решил написать о Красноярске, третьей родине); далее были темы: моя семья, моя профессия, любимый фильм, посещение театра, и др.; перевёл первый рассказ на немецкий, но ведь самое главное грамматика и синтаксис, чтобы экзаменатору было понятно и интересно слушать; начал я после занятий просить Л.С. посмотреть текст и сделать замечания, исправить ошибки; сначала ей понравилось, что я пишу свои рассказы, но первый текст был почти весь испещрён исправлениями; вот тут-то проявились её прекрасные качества: неравнодушие, щедрость, отзывчивость и постоянная готовность оказать помощь. Дома всё поправил и снова дал ей прочесть; таким образом, с трёх раз текст был готов; очень помогли мои тексты, которые заучивал наизусть, ведь я писал рассказы сам, всё хорошо помнил; когда ехал в трамвае или шёл не по самой оживлённой улице, на ходу, даже в дождь и снег, заучивал тексты и слова; через много лет узнал, что именно таким методом знаменитый Шлиман, который открыл золото Трои, хорошо осваивал любой иностранный язык за пять месяцев, и сумел выучить около десяти языков, в т.ч. латынь и русский. Начиная со второго рассказа, Л.С. уже не могла мне уделять много времени, ведь я был не один, а ей самой надо было идти домой по темноте; однако, имея образец готового первого текста, я уже сам делал всё меньше ошибок; ещё помогало то, что на занятия стало приходить мало людей и у Л.С. появилось время для проверки текстов прямо во время занятий; честно говоря, я её немного замучил исправлениями; дома на кухне по вечерам я декламировал по-немецки готовые рассказы и запоминал их.

Окончились наши занятия, мы узнали, что экзамен будут принимать два светила из КПИ – седовласые профессора Келлер и Мартинсон; эти зубры, как нам стало известно, не стеснялись ставить неуд на кандидатском экзамене по немецкому языку. В начале мая настал день экзамена; я как всегда во время учёбы в РИСИ, стремился сдать в числе первых, но человек шесть меня опередили; экзаменаторы выдали немецкую газету с отмеченным текстом для перевода без словаря, затем указали статью в одном из принесённых мною немецких технических журналов, я сел готовиться; отвечал хорошо, читал и переводил нормально; затем они спросили: «Что вы нам расскажете?» и я ответил по-немецки: «Посещение балетного спектакля в Ленинграде»; начал рассказывать о моём любимом балете «Медный всадник», который смотрел в Кировском (Мариинском) театре в 1956 г. будучи на зимних студенческих каникулах в Питере; сначала они почти не слушали, возможно, утомившись от предыдущих ораторов, но во второй половине рассказа заинтересовались; дело в том, что в рассказе была изюминка, загадка, которую не могу разгадать до сих пор; я рассказал о том, что когда в финальной сцене уже полусумасшедший Евгений во время наводнения убегал от скачущего за ним Медного всадника, то ноги и его и лошади были по щиколотку в хлынувшей по сцене воде, брызги отчётливо видели все зрители; экзаменаторы с большим интересом дослушали рассказ до конца, и в итоге поставили в ведомость пятёрку; для меня это был один из самых радостных в жизни дней; вышел на свежий воздух, пообщался с ребятами, предложил каким-то образом отблагодарить нашу замечательную преподавательницу; мужчины подумали – отчего бы и нет? Сбросились, и мы купили на ул. Мира большой торт и букет цветов; после торжественного объявления результатов экзамена и выдачи документа, мы окружили несколько смущённую Людмилу Сергеевну, поблагодарили и вручили подарки; мы понимали, что она совершила подвиг, выучив нас за полгода языку, тем более, что вела занятия со взрослыми впервые. Если труд строителя – в построенных зданиях и сооружениях, то труд педагога – в обученных специалистах; Людмила Сергеевна – незабвенный, замечательный человек, я питал к ней самое глубокое уважение, храни её Бог!

Эта учёба помогла мне в ряде случаев, уже не говоря о том, что я мог свободно читать во время работы над диссертацией статьи по химическим добавкам для бетонов в