Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол - Федор Раззаков

— Да вы гений, Ларри! — радостно воскликнул Лессарт. — По этому поводу надо обязательно выпить. И сегодня же передайте Мустафе, чтобы начал готовить эту акцию.

Когда Геннадий Красницкий вошел в просторный кабинет Бабрака Кармаля, тот сидел за большим столом, уставленным яствами. Футболиста привезли сюда спонтанно — ни о какой встрече его никто заранее не оповещал и даже кого-то из советского посольства здесь не было. Был только помощник Кармаля, который, собственно, и приехал за футболистом и привез его в резиденцию генсека для, как он туманно выразился, «очень важного разговора». Однако, увидев, в какой обстановке будет проходить эта встреча, Красницкий смутился, хотя и вида не подал. Между тем при появлении высокого гостя, Кармаль поднялся с кресла и, широко улыбаясь, двинулся ему навстречу. Было видно, что он уже навеселе, но прекрасно все контролирует.

— Уважаемый рафик Красницкий, рад вас видеть, — крепко пожимая руку гостю, произнес генсек. — И, как говорят, в России: добро пожаловать к нашему столу.

— Спасибо, но я буквально недавно пообедал, — оповестил генсека футболист, усаживаясь в свободное кресло у стола.

— Таких кушаний, как здесь, вы наверняка еще не пробовали, — заметил генсек и добавил: — К тому же вы должны знать, что на Востоке не принято отказываться от угощений, когда вы находитесь в гостях.

— Это правда, — согласился с этим доводом футболист, который фактически всю свою жизнь прожил в Узбекистане.

— Поэтому разрешите угостить вас прекрасным французским вином, — и генсек взялся за бутылку. — Или вы предпочитаете русскую водку?

— Уважаемый рафик Кармаль, но мне нельзя пить спиртное — я же спортсмен, — вежливо отклонил эту просьбу гость.

— Но сегодня выходной и можно расслабиться, — покачал головой Кармаль, продолжая стоять с початой бутылкой в руке.

— И все-таки, если можно, я буду пить лимонад, — проявил настойчивость футболист.

В это время дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина в военной форме. Генсек поставил бутылку на стол и представил вошедшего:

— Прошу познакомиться — это генерал Гулябзой.

Красницкий никогда не видел этого человека, но зато был достаточно о нем наслышан от советского посла. Саид Мохаммад Гулябзой был министром внутренних дел Афганистана и одним из соперников Кармаля в борьбе за власть. Дело в том, что если генсек принадлежал к партии «Парчам» («Знамя»), то глава МВД к другой партии — «Хальк» («Народ»). В свое время, в конце семидесятых, Гулябзой за это едва не пострадал. Он поддерживал покойного председателя Революционного совета Нур Мохаммада Тараки, который соперничал с предсовмина Хафизуллой Амином. В итоге последний в ходе дворцового заговора убил Тараки и то же самое намеревался сделать и с его сторонниками. Однако Гулябзою и ряду других деятелей удалось найти защиту у советских властей. А когда Амин был убит в декабре 1979 года во время ввода советских войск в Афганистан, Гулябзой и остальные беглецы вернулись на родину. Но поскольку разногласия между двумя партиями никуда не делись, Гулябзой стал одним их самых принципиальных критиков Кармаля. Поэтому, зная об этом, Красницкий удивился его внезапному появлению здесь. Однако очень быстро это недоумение рассеялось, и помог этому генсек.

— Именно мы с генералом Гулябзоем затеяли этот праздник, на который приглашены в Афганистан и вы, уважаемый рафик Красницкий, — пустился в объяснения хозяин кабинета, опустившись в кресло. — Мы должны показать нашим соотечественникам, а также нашим советским братьям и всему миру, что если надо, то мы можем объединиться ради общей цели. Но в то же время мы не можем и обидеть наших гостей. Вы понимаете, о чем я говорю? — и генсек пристально посмотрел на футболиста.

Однако увидев в глазах гостя немой вопрос, генсек продолжил:

— Я имею в виду, что наша сборная Афганистана не должна победить.

— Почему? — искренне удивился Красницкий.

— Я же говорю, чтобы не обидеть наших гостей. Ведь в финал турнира попадет именно наша команда и еще одна — с вашей родины, из Узбекистана. На этом матче будет рафик Рашидов и нам бы не хотелось, чтобы он расстроился, увидев поражение команды, которая, кстати, представляет его родной город Джизак.

«Значит, «Памир» они в расчет не берут — тот, как я уже понял, приедет просто ради галочки», — подумал футболист, но вслух произнес иное:

— Я полагаю, что товарищ Рашидов еще больше огорчится, если узнает, что с его командой играли в поддавки. Он этого не любит.

— Но он об этом не узнает, если мы ему не скажем, — с лукавой улыбкой на устах произнес генсек.

— Когда команда играет вполсилы это видно даже непрофессиональным взглядом. А товарищ Рашидов прекрасно разбирается в футболе — двадцать семь лет назад он создавал команду «Пахтакор». Поэтому с ним эти вещи не пройдут.

Ища поддержки, генсек обратил свой взор в сторону Гулябзоя. Но тот внезапно произнес:

— Я целиком на стороне рафика Красницкого. Это не по-мужски — ложиться под противника. Мы возрождаем новую сборную Афганистана и будет лучше, если она, даже если проиграет, то сделает это в честном бою.

— Но ты же сам мне говорил… — попытался было возразить коллеге по Политбюро генсек, но закончить фразу не успел.

— Я заблуждался, — оборвал речь генсека глава МВД. -Послушав нашего гостя, я понял, что он прав — надо играть честно.

— Но нам в любом случае надо договариваться, — продолжал сомневаться генсек. — Ведь наша команда слишком молода и неопытна, чтобы противостоять команде из Джизака. И если мы договоримся, то наше поражение не будет столь катастрофическим.

— Почему же вы, рафик Кармаль, думаете, что мы обязательно проиграем? — удивился Красницкий. — У нас прекрасная команда, которой вполне по силам выступить достойно.

— Вы нам это обещаете? — с надеждой в голосе спросил генсек.

— Как любят говорить футболисты, мяч круглый — всякое может случиться. Но верить в свою команду надо обязательно.

— Замечательные слова, — не скрывая радости, воскликнул Кармаль и снова взялся за бутылку.

Но поскольку его собеседники пили исключительно лимонад, он налил водку лишь в свою рюмку и залпом ее осушил.

Когда по громкоговорителю объявили о посадке на самолет, следующий до Москвы, Аркадий Габрилянов и Алексей Жаров поднялись с кресла и начали прощаться.

— Еще раз прошу тебя, Алексей, не подведи — найди этого стервеца и держи возле себя, пока я не приеду, — в сотый, наверное, раз повторил свою просьбу Габрилянов, пожимая руку коллеге.

— Не волнуйся, Аркадий, все сделаю, как надо, — ответил Жаров, глядя в глаза человеку, который искренне считал его своим другом. — Лети, и ни о чем не беспокойся. Тебя точно два дня не будет или, может, больше?