Ашерон - Шеррилин Кеньон

По его выражению лица, Тори могла с точностью сказать, что Ашерон был впечатлен.

— Как может такая молодая женщина быть такой мудрой?

— Я старая душа.

— А я счастливчик, потому что у меня есть ты. — Сотерия улыбнулась и передала ему дневник Риссы.

— Да, именно так. Но ничего. Я ведь тоже счастливая женщина, из-за того, что ты у меня есть.

— Я все еще настаиваю на том, чтобы Сими позволили съесть богиню-телку. Она должно быть о-о-очень вкусная. Я даже поделюсь ею со своей сестрой.

Рассмеявшись, Эш взял Тори за руку, и когда комната совсем опустела, он перенес ее в Катотерос. Сими сразу же удалилась смотреть телевизор.

Без слов, Ашерон протащил Тори через тронный зал в бальную комнату, которая не использовалась с тех самых пор, как его мать полностью разрушила атлантский пантеон.

Тори нахмурилась, когда Ашерон развернулся и отошел назад, улыбаясь ей. Когда он подошел, двери открылись. И в ту минуту, когда он оказался внутри огромного темного помещения его одежда сменилась на винтажный панк-стиль 1978 года, который состоял из черных военных ботинок, порезанных джинсов, рваной футболки с британским флагом и черной мотоциклетной куртки с цепями и анархичным символом, выгравированным на спине.

— Что ты делаешь? — Едва эти слова слетели с ее губ, как вся одежда Тори сменилась на то самое платье, которое было на ее матери в ту ночь, когда она познакомилась с ее отцом.

Двери закрылись, погрузив их в полнейшую темноту. Мгновение спустя появился блики света, исходившими от большого серебряного зеркального шара, и в этот же момент начала играть песня Донны Саммер "Последний танец".

Пол под Тори заискрился, как на дискотеках семидесятых годов, а Эш в это время прокрутил ее под своей рукой. Улыбнувшись ей, он начал петь.

— Ты нужна мне рядом со мной… направлять меня и обнимать, и даже ворчать.

Она засмеялась даже несмотря на то, что слезы счастья застилали ей глаза. Уловив ритм, он танцевал с ней до тех пор, пока она не нарыдалась и насмеялась до того, что, как она думала, выглядела совсем безумной.

Тот факт, что он восстановил это воспоминание для нее, даже несмотря на то, что сам просто ненавидел такую музыку… Он был самым лучшим. Сотерия засмеялась, когда Ашерон пронесся с ней по танцплощадке.

— Ты должен устроить показательное выступление для Джона Траволты. причем за его же деньги.

— Да уж и прошу прощения за свою одежду. Я пытался, но так и не смог себя заставить одеть нечто такое. Черт, да я не смог ходить в диско стиле даже тогда, когда он был очень популярен. Клянусь, у меня должно быть аллергия на полиэстер. Слава Господу за панк-движение. А иначе, мне пришлось бы ходить голышом целое десятилетие.

Сотерия засмеялась, пытаясь представить его в зеленом облегающем костюме. Не-е-ет, это определенно не его стиль.

Она больше предпочитала думать о нем в обнаженном виде. Но только, когда они были наедине.

— А что ты носил в те дни, когда был человеком?

— Постельную простыню. — Тори кивнула, потому что так и думала об этом.

— Видишь ли, я так и знала, что они делали из этого хитоны. Гири говорила, что я с ума сошла, но я все равно это подозревала.

Эш замер, когда осознал, что она не поняла того, что он ссылался на то, что был шлюхой. Она действительно подумала, что он говорил и происхождении его одежды. Для нее, он был мужчиной. Никем большим и уж определенно никем меньшим.

Подняв ее в воздух, Ашерон закружился вместе с ней, а затем прижал Тори к себе, наслаждаясь тем, что она никогда не напоминает ему о его прошлом.

И когда он снова поставил ее на пол, Сотерия была уже одета, как атлантская принцесса.

Тори охнула от ее длинного летящего платья. Ярко-голубое, оно ниспадало складками от более темно-голубого корсажа, который был украшен жемчугом и сапфирами. Но что заставило ее лицо ярко вспыхнуть, так это прозрачный материал, который едва прикрывал ее груди. Ее соски были просто на виду.

— О, нет! Скажи мне, что они такого не носили.

Кивнув, он развернул ее лицом к зеркалу, которое появилось из ниоткуда, чтобы она смогла посмотреть на всю экипировку, пока они качались вместе в такт музыке. Золотые цепи свисали с ее голых плеч до самых локтей, а волосы, завитые в локоны, великолепная золотая накидка.

Тори уставилась на себя, ей очень нравилась одежда, но она ненавидела тот факт, что была очень высокой, очень худой и слишком простой, чтобы можно было что-либо оценить в ней.

И когда она взглянула на Эша через плечо, который все еще был одет как панк-рокер, Сотерии просто захотелось завыть. Он был просто великолепен, а она выглядела, как утешительный приз.

— Эш. — Сказала Тори срывающимся голосом. — Можешь сделать кое-что для меня?

— Все что угодно, Сота. Только назови и это твое.

— Сделай меня красивой. — Ашерон развернул ее лицом к себе и одарил ее губы поцелуем, который зажег огонь в ее крови. Отстранившись, он улыбнулся ей.

— Ну вот. Ты самая прекрасная женщина во всем мире.

Тори снова повернулась к зеркалу, до смерти желая увидеть, какой она стала. Когда Тори увидела себя, то рассердилась. Она ни капельки не изменилась.

— Эш!

— Что? — Спросил он невинно, разворачивая ее снова к зеркалу, чтобы он мог наблюдать за ней в зеркало.

— Но ты ничего не сделал.

Взгляд Ашерона встретился со взглядом Тори, и искренность в этих головокружительных серебристых глазах просто обожгла ее.

— Ты самая великолепная женщина в этом мире, Сотерия. Именно в эту женщину я влюбился и абсолютно ничего не буду в тебе менять.

Прислонившись к нему спиной, она дотянулась и погладила его щеку.

— Правда?

— Конечно. И я надеюсь, что однажды, у нас будет полный дом детей, которые в точности будут твоей копией.

Три месяца спустя.

Новый Орлеан.

Эш стоял в дверном проеме, наблюдая за тем, как церковь заполнялась людьми. Впервые за всю свою бессмертную жизнь, он был на самом деле напуган. Эш не хотел все здесь испортить или, что еще хуже, смутить или опозорить Тори перед всей ее семьей. Это была свадьба мечты Сотерии, и Ашерону хотелось, чтобы все прошло именно так, как она этого хотела.

Одна часть церкви была забита под завязку родственниками Тори. Отсутствовал лишь ее дедушка. Он должен был вести Сотерию к алтарю.

По его прибытии в Новый Орлеан, они пригласили Тео к себе и рассказали ему всю правду об Эше.

Сначала Тео отказывался в это верить, но в конце концов, когда Ашерон рассказал ему о каждой детали их путешествия через Атлантику, когда Тео еще был совсем мальчиком, и о их шахматных матчах на протяжении всех последующих лет, дедушке ничего не оставалось, как только принять правду. А потом он совсем взбудоражился из-за того, что Тори выходит замуж за человека, который спас ему жизнь.