Гори ясным пламенем - Ника Амур

— Посмотри на себя, — вздохнула няня. — Ты весь в пыли и паутине. Лазил под кроватью?

Митя с облегчением кивнул. Ему понравилось, что няня самостоятельно нашла объяснение его поведению.

— Быстро в ванную, умываться, — скомандовала она, и Митя послушно отправился выполнять приказ.

Проходя мимо изголовья кровати, он бросил на него взгляд. Он не видел доску, но словно чувствовал ее. «Скорей бы остаться одному. Вот тогда я с ней наиграюсь!», — мечтал Митя, намыливая лицо.

«Борис знал о проклятии», — слова Раисы звучали у Вероники в голове, точно эхо. Она перебирала в памяти годы, проведенные рядом с этим мужчиной. Да, во многом он походил на большого ребенка, но запуганным никогда не выглядел. Чтобы его не изменило, это случилось в последние семь лет, когда ее не было рядом.

Больше от Раисы она ничего не добилась, но главное она выяснила: есть свидетель смерти Леопольда − отца Бориса. Во что бы то ни стало надо поговорить с матерью кухарки.

Спросить адрес пожилой женщины у дочери Вероника не посмела. Кухарка бы мигом поняла, что к чему. Однако в маленьких городках тоже есть свои прелести. Одна из них в том, что все знакомы друг с другом, а значит, найти нужного человека не составит труда.

И снова ей помог Сергей. На вопрос, где проживает мать Раисы, он дал точный ответ и предложил подвезти (его рабочий день как раз подходил к концу – он трудился в саду до обеда). Вероника подождала, пока он закончит дела, и они вместе отправились на поиски старухи.

— Только едем на моей машине, — выдвинула она условие.

— Но я за рулем, — не остался в долгу Сергей.

Вероника согласилась. Не так уж сильно она любила водить. Автомобиль был для нее необходимостью, а не удовольствием.

— На что, собственно, ты надеешься? — поинтересовался Сергей, как только они отъехали. — Ей должно быть уже девяносто. Взгляни на Изольду Карловну, она и два слова связать не в состоянии.

— Ерунда, — отмахнулась Вероника. — Изольда Карловна, может, пребывает в плену своих заблуждений, но говорит она вполне связно. Не каждый молодой в состоянии этим похвастаться.

— Как знаешь, — пожал плечами мужчина.

Остаток пути они проделали молча. Вероника ощущала себя непривычно на пассажирском сиденье. На поворотах ее так и тянуло ухватиться за руль. Правда, Сергей оказался отличным водителем. «Рено» подчинялся каждому его движению.

Пару раз она поймала взгляд мужчины, брошенный на ее колени, и одернула юбку, чувствуя себя неловко.

— Я пойду с тобой, — заявил Сергей, когда автомобиль остановился перед избой.

Не дожидаясь реакции, он вышел из машины вслед за Вероникой. Вид одноэтажного дома внушал опасения.

Входная дверь, обитая дермантином, выглядела так, словно ее подрали одичалые коты. Из дыр свисали грязно-коричневые куски ваты. Стены, некогда выкрашенные в приятный оттенок молодой зелени, давно облупились. Лишь в паре мест цвет сохранил первозданную красоту. Забор вокруг дома давно покосился.

— Пошли, — Сергей толкнул калитку, и она, издав протяжный стон, отворилась. Мужчина первым шагнул к входной двери и постучал.

Ждать пришлось недолго. Спустя минуту дверь открылась. На пороге стояла бабка. Сморщенная и скукоженная она походила на сухофрукт. Бабка куталась в пуховую шаль и близоруко щурилась.

— Хто? — спросила она дрожащим голосом.

— Мне надо с вами поговорить, — промямлила Вероника, осознавая, как глупо это звучит. Она даже не потрудилась выяснить у Раисы, как зовут ее мать.

— Об чем это?

Бабка была на удивление подозрительной. Она смотрела на незваных гостей, как бизнесмен на внезапно нагрянувшего с проверкой налоговика.

Вперед выступил Сергей. Он дружелюбно улыбнулся и сказал:

— Добрый день, Марфа Станиславовна. Как поживаете?

— Сережка, ты че ли? — признав в нем знакомого, бабка, вмиг подобрев, распахнула дверь и пригласила Веронику со спутником в дом.

Внутри пахло кислой капустой. Запах показался Веронике аппетитным. Она обожала домашние соления. Жаль у самой не получалось делать вкусные закрутки. Результаты ее потуг на этой почве отправлялись в мусорное ведро, так как есть их было невозможно.

Из сеней они попали в маленькую комнату. В углу стоял старый телевизор, накрытый сверху белой кружевной салфеткой. Ее точная копия лежала на журнальном столике. На застеленной кровати высилась гора из подушек.

Веронику поразил контраст внешней запущенности дома и внутреннего уюта. Она ожидала увидеть ободранные обои и обвалившуюся штукатурку, а вместо этого наткнулась на осколок советского прошлого в столь идеальном состоянии, что, чудилось, будто машина времени перенесла ее на несколько десятилетий назад.

— Щас чайку принесу, — с этими словами бабка отправилась на кухню.

Передвигалась она с трудом, шаркая ногами. От этого звук домашнего звука у Вероники засосало под ложечкой. Тоска по тому, чего она никогда не имела, накатила волной. Она стиснула зубы, изобразив интерес к фотографиям на стене, отворачиваясь тем самым от Сергея. Меньше всего ей хотелось, чтобы посторонний человек догадался о ее чувствах.

— Чайку? — Марфа Станиславовна вернулась с подносом в руках.

Она несла его так уверенно, что блюдца с чашками не дребезжали. Вероника отдала должное ее профессионализму. Бабка едва ходит, а выправка бывшей кухарки все еще при ней.

Марфа поставила поднос на стол и разлила чай в фарфоровые чашки с изображением Мадонны, потом устало присела в кресло. Напротив устроилась Вероника. Сергею достался табурет.

— Марфа Станиславовна, — обратился он к бабке, — моей знакомой нужна ваша помощь.

Он вкратце обрисовал ситуацию Вероники, не забыв упомянуть о ее сыне, наследстве и проклятии. Со стороны история звучала абсурдно. Вероника диву давалась, как ее угораздило ввязаться во все это. Вернуться в столицу – вот что надо сделать. Снова приступить к работе, пока ее не уволили. Конечно, Ирка позаботится о том, чтобы с местом бухгалтера ничего не случилось, но лучше с отгулами не затягивать. В столице ситуация с проклятием покажется нелепой выдумкой. Вдвоем с подругой они еще долго будут смеяться над ней.

Вероника настолько погрузилась в фантазии, что забыла, где находится. На краткий миг все встало на свои места. Страх отступил. Возвращение в реальность стало болезненным.

Она поморщилась, когда бабка обратилась к ней:

— Спрашивай, че ли, чаво хотела.

Сергей подбодрил ее улыбкой. Она у него была светлая и мальчишеская. Когда он улыбался, ему можно было дать лет сорок не больше. Даже седина на висках не портила картины. К тому же она была почти незаметна на светлых волосах.

— Вы помните семью Севериных? Вы работали у них, — сказала Вероника. — Расскажите об этом времени, пожалуйста.