В широком прокате - Katrin Sanna

– «Кинематограф понёс невосполнимую утрату. Весь мир скорбит об этой потере».

Известие о том, что теперь весь мир думает о пропавших пассажирах Боинга как о погибших, встряхнула нашу общую жизнь, которая только-только начала выглядеть размеренной. Пока мы были пропавшими – мы были «живы». Оставалась надежда, что нас ещё могут обнаружить. Обломки же самолёта, кадры которых без конца крутили на экране, не оставляли искавшим нас ни единой надежды на то, что кто-то по счастливой случайности мог спастись.

Но кое-то из пленников оставался в убеждении, что раз спасатели не найдут наших тел, то мир будет до последнего сомневаться в нашей всеобщей гибели. Ни я, ни мои друзья таких иллюзий не питали.

Заказчик, где бы он ни находился, блестяще отвлёк внимание общественности от поисков нашего настоящего местонахождения, пустив ищеек по ложному следу. Искать тела, которых нет, они будут не один месяц. Или даже не один год.

Я так и видела, как мои мама, папа, брат, Джерри, все мои друзья представляют себе гибель в авиакатастрофе их дочери, сестры, девушки, подруги; как они задают себе вопрос «за что?» и не могут найти на него ответа; и как никто из них даже не догадывается, что их Лиз жива-здорова и поневоле участвует в какой-то немыслимой затее. Уверена, не одну меня посещали подобные видения.

Когда Джен узнала, что мир условно похоронил нас, первым делом она подошла к Сандре, с ненавистью взглянула той в глаза и изо всех сил влепила женщине пощёчину. Энрике тут же поспешил загородить Смит, а Питерс не растерялась и ударила по лицу и его.

– Вы хуже террористов, – прошипела блондинка и выбежала из комнаты Хейли, в которой мы просматривали новости. Я, боясь, как бы Джен ещё что-нибудь не вытворила, унеслась за ней.

Подруга домчалась до своего номера. Распахнув дверь, она, часто дыша от ярости, обронила:

– Я хочу побыть одна.

И вошла внутрь, оставив меня в обескураженном одиночестве.

Мне было известно, что, когда Джен так говорит, лучше всего действительно оставить её в покое.

– Я понятия не имела, что он или она так сделают, – оказывается, за нами увязались Сандра и Энрике. Смит смотрела на меня виновато. Энрике, стоявший позади неё, избегал глядеть в мою сторону. – Я отвечаю только за то, что происходит здесь.

– Плевать, – безучастно выдохнула я. В этот момент не хотелось разговаривать даже с Энрике, не то что с ней. Поэтому я безмолвно ушла к себе.

Остаток дня ввиду тревожного известия был насквозь пропитан депрессивным настроением. Чуть позже ко мне пришёл Макбрайд, который снова разлёгся на моей кровати, как на своей. Он дружески обнял меня за плечи, потрепал по волосам и деланно бодро промовил:

– Элизабет Роуз Грант, мы живы, и мы выберемся отсюда.

Потом объявился Северин. Усевшись в кресло, он равнодушно уставился в телевизор, где продолжалось вселенское оплакивание жертв авиакатастрофы.

– Выключите, уже невозможно слушать, – раздражённо пробасил Макс. Пол послушно переключил на другой канал, где шла какая-то мыльная опера про горничных.

Мы втроём прямо так и уснули.

А наутро приключилась новая драма, которая стёрла все заботы прошлого дня. И думаю, уточнять то, что она случилась опять со мной, будет излишним.

Я пробудилась оттого, что голова дьявольски раскалывалась. Спустя пару минут меня настиг приступ тошноты, и я едва успела забежать в туалет. Несколько минут меня беспощадно выворачивало до полубессознательного состояния.

– Подруга, а ты не беременна часом? – легко и беззаботно, будто о какой-то мелочи, спросил Северин, прислонившись к дверному косяку.

По телу пробежали мурашки.

Весь ужас состоял в том, что я не могла ответить твёрдое «нет» на вопрос.

– Чёрт возьми, у меня ведь задержка, – ощущая липкий холод внутри, пробормотала я. – Неужели?..

Позади Макса возник сонный Макбрайд.

– А у вас с Джерри давно?.. – британец смущённо замолчал и почесал в затылке. – Прости, может, это не моё дело. Но вдруг это ещё ничего не значит.

– Последний раз мы были близки, кажется, месяц назад, как раз незадолго до похищения, – меня не очень заботило то, что я обсуждаю подобные вещи с ними.

Повисло беспокойное молчание.

– Почему ты сразу подумал, что я беременна? – задала я вопрос русскому, просто чтобы что-то сказать.

– Когда моя жена забеременела, её по утрам так же жёстко тошнило, – отозвался тот. – Хотя, на самом деле, я наугад сказал.

Мы с Полом нестройно вскрикнули:

– Ты женат?

– У тебя есть дети?

– Нет, – в голосе Северина зазвучали нотки грусти. – Лена не смогла выносить ребёнка. А через полгода после выкидыша её самой не стало. Её убил рак.

– Мне очень жаль, – только и выдавила я из себя. Не знаю, из-за чего я испытывала большую неловкость, – из-за тех несчастий, которые ему выпали, или из-за того, что, проведя с ним столько времени, никто из нас не удосужился поинтересоваться его жизнью.

– Ничего, прошло три года с тех пор, – и парень тут же вернулся к прежней теме разговора: – По-моему, сначала тебе всё-таки нужно узнать, беременна ты или нет, а потом уже паниковать. Поэтому пойдём к врачу прямо сейчас.

Я спешно приняла душ и почистила зубы. Перед походом в медкорпус мы решили зайти к Питерс: подруга перегрызла бы мне глотку, если бы я не поделилась с ней своими подозрениями.

Тихонько прокравшись к ней в номер, я присела у постели, где Джен, обняв одеяло, крепко спала; осторожно погладив блондинку по волосам, я попыталась её разбудить:

– Джен, проснись.

Подруга нехотя разомкнула веки и непонимающе взглянула на меня. Её лицо выглядело распухшим, как будто она проплакала всю ночь.

– Джен, кажется, у меня проблемы.

– Что ещё случилось? – недовольно спросила она, вновь закрыв глаза.

– По-моему – но это ещё не точно – я беременна.

Несколько секунд Питерс оставалась в той же позе, но, осознав наконец, что я сказала, тут же отбросила одеяло и села, опустив ноги на пол.

– Ты шутишь? – с сомнением проговорила она.

– Тебе не кажется, что шутка довольно несмешная? – вспылила я. Джен чертыхнулась, но поднялась и стала одеваться.

– Боже мой, Грант, почему, как только я оставляю тебя одну, с тобой случается какая-нибудь напасть? – бубнела она. – Как ты вообще успела? Я не понимаю. Стоп, – она застыла, успев надеть только одну штанину, – ты ведь несколько дней назад была на осмотре у доктора. Ну, когда они думали, что у тебя аппендицит. Думаешь, они не сказали бы тебе, если бы узнали, что ты залетела? Тебя осматривали и делали анализы, и тогда всё было в норме. С чего ты вообще решила, что беременна?