Проклятие фараона - Наталья Александрова

Они шли еще несколько минут и вдруг остановились возле невысокого, ничем не примечательного надгробья.

– Это здесь, – едва слышно проговорил Габд-а-Батх.

– Ты уверен? – прошептал Ат Сефор. Ему казалось, что это надгробье такое же, как остальные, и отличить его во мраке от других таких же не под силу обычному человеку.

– Кажется, я говорил тебе, жрец, что знаю все в Городе Мертвых! – высокомерно отозвался Шейх Ночи. – А если ты не веришь мне – поищи другого проводника!

– Не обижайся на меня, Шейх! – примирительно произнес Ат Сефор. – Меня просто удивляет, как хорошо ты видишь в темноте!

– Я научился этому у шакалов! – отозвался грабитель и повернулся к своим подручным:

– Эй, Кривой Шакал, Стервятник! Откройте нам вход в жилище мертвеца!

Двое грабителей беззвучно выступили из темноты, ухватили с двух сторон каменную плиту и навалились на нее всем весом. Плита казалась такой тяжелой, что и десяти мускулистым нубийским рабам не под силу ее сдвинуть. Но, видно, у нее был какой-то секрет, потому что с негромким скрипом плита отъехала в сторону, открыв черный проем могилы.

– Стервятник, иди первым! – произнес Шейх Ночи и коснулся руки глухого, чтобы тот понял его приказ.

Смуглый грабитель мрачно покосился на главаря, но послушно перелез через край надгробья и начал спускаться по каменным ступеням, уходящим в таинственную глубину. Габд-а-Батх полез следом за ним, жестом показав жрецу, чтобы тот не отставал. Ат Сефор ловко взобрался на каменное возвышение и двинулся по ступеням вниз за грабителями. Кривой Шакал и еще несколько человек последовали за ним, еще двое людей из шайки остались наверху караулить выход. Кто-то из замыкающих задвинул за собой могильную плиту, и мрак стал непроницаемым. Ат Сефор попытался двигаться на ощупь, но едва не сорвался со ступеней. Почти тут же перед ним сухо ударил кремень, посыпались искры, и вспыхнул факел в руке Габд-а-Батха.

В дымном свете смолистого факела жрец увидел спускающиеся вниз ступени и далеко внизу глухую каменную стену, в которую упиралась лестница.

Как это часто бывает с могилами в Городе Мертвых, внутри это захоронение было куда больше, чем казалось снаружи, и это при том, что пока осквернители могилы видели только ее часть.

Спустившись к подножию лестницы, впередиидущие остановились перед стеной.

Габд-а-Батх внимательно оглядел каменную кладку, провел по ней рукой и вдруг уверенно надавил на один из камней. Раздался глухой скрип, и стена отъехала в сторону. Видимо, строители этой гробницы устроили под землей сложную систему противовесов, которая приводила стену в движение.

Перед пришельцами открылась прямоугольная камера. Если они надеялись увидеть здесь несметные сокровища, или многочисленные амулеты, или хотя бы мумию обитателя гробницы, их ожидания были обмануты, камера была абсолютно пуста. Но Габд-а-Батх, похоже, нисколько не был обескуражен. Он повернулся к одному из своих подручных и кивнул:

– Выпускай толстяка!

Тот вытащил из-под своей накидки мешок из небеленого холста. Мешок дергался и извивался, из него доносились странные приглушенные звуки. Грабитель развязал завязки, и на пол выкатилась небольшая черная свинья, покрытая короткой жесткой шерстью. Ат Сефор испуганно попятился, чтобы не прикоснуться к нечистому животному. Грабители рассмеялись, один из них наклонился и ловко перерезал веревки, которыми были попарно связаны ноги свиньи и перехвачена ее морда – чтобы громким хрюканьем она не выдала присутствия шайки.

Свинья отчаянно завизжала и забегала по тесному пространству под лестницей. Грабители, хохоча, встали плотной стеной, так что перед ней осталась только одна дорога – в пустую могильную камеру. Свинья на мгновение замешкалась, словно этот путь казался ей опасным, но все же бросилась вперед.

И едва она выбежала на середину помещения, пол камеры пришел в движение, накренился и перевернулся, как крышка кувшина с молоком, на которую вскочила мышь. Несчастное животное истошно взвизгнуло и соскользнуло в черную тьму подземелья.

Каменный пол повернулся до конца и замер в новом положении.

– Спасибо, толстяк! – проговорил Шейх Ночи и сделал правой рукой благодарственный жест, какой делают жрецы после жертвоприношений, угодных божеству.

Затем он решительно прошел через камеру, сделав остальным знак идти следом.

Ат Сефор на мгновение замешкался: перед его глазами все еще стояла черная свинья, соскальзывающая в темноту. Он знал, что строители подземных гробниц устраивают множество хитрых ловушек, чтобы уберечь могилы от грабителей, и боялся, что ловушка снова сработает, но она, видимо, была рассчитана лишь на один раз, и теперь каменный пол стал устойчив.

Вся шайка собралась в первой камере, перед следующей стеной, которая казалась столь же глухой, как и первая.

Габд-а-Батх снова выступил вперед, осмотрел стену и покачал головой: видимо, на этот раз он не увидел тайную пружину, приводящую стену в движение. Он прижался к стене ухом и принялся простукивать ее камень за камнем. Все остальные затихли, боясь даже дыханием помешать своему главарю.

Шейх опустился на колени, тщательно простукивая нижнюю часть стены.

Наконец, один из камней показался ему подозрительным. Шейх вытащил из-под плаща короткий бронзовый кинжал, вставил его в едва заметную щель между камнями и слегка надавил.

Камень выскользнул из паза и упал в его руки. В открывшемся углублении показалось что-то вроде рукояти меча. Габд-а-Батх схватил эту рукоять и с силой повернул ее. Тут же стена медленно поехала вниз, Шейх едва успел убрать руку из углубления. Еще мгновение – и двигающейся стеной ему оторвало бы кисть.

Грабители оживленно загалдели: за опустившейся стеной виднелся короткий темный коридор, а в конце его – помещение основной погребальной камеры, в котором виднелся расписанный яркими красками саркофаг.

Однако Габд-а-Батх не спешил вперед. Он внимательно вгляделся в стены коридора и повернулся к своим подручным:

– Стервятник, пойдешь первым!

Недвусмысленный жест сделал его приказ понятным глухому. Смуглый грабитель помрачнел и попятился, но Шейх смотрел на него сурово, а остальные члены шайки вытолкнули его вперед, как перед тем свинью.

Наконец глухой вскинул голову и решительно двинулся по коридору в сторону погребальной камеры.

– Если он первым дойдет до саркофага, четверть сокровищ достанется ему! – завистливо проговорил Кривой Шакал.

И Стервятник, кажется, был близок к заветной цели. До входа в главную камеру оставалось не больше пяти локтей, когда раздался резкий свист и из левой стены вылетела короткая неоперенная стрела. Видимо, грабитель наступил на скрытую в полу пружину, и от этого сработал замаскированный в стене самострел. Стрела вонзилась в левый бок Стервятника и пронзила его насквозь. Неудачливый грабитель глухо вскрикнул и рухнул на пол, насаженный на стрелу, как цыпленок на вертел. Он еще был жив, даже попытался приподняться. Это не удалось, но он перевернулся на спину и уставился на Габд-а-Батха полным муки и обиды взглядом. По его сильному телу пробежала короткая судорога, и неудачливый грабитель затих навсегда.