Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - Эрих Людендорф

Ковно – типичный русский город с низкими неприглядными деревянными домишками и с широкими улицами. С окружающих холмов открывается довольно живописный вид на город, стоящий у впадения реки Вилии в Неман. По ту сторону Немана высится башня старинного немецкого рыцарского замка – символ распространявшейся на восток немецкой культуры. Неподалеку – возвышенность, с которой Наполеон, мечтавший о французском мировом господстве, в 1812 г. наблюдал за переправой через Неман своих полчищ.

Воспоминания о великих событиях прошлого нахлынули на меня. И я решил возобновить просветительскую работу немцев, которую они в течение столетий проводили на этой, вновь обретенной нами земле. Смешанное многонациональное население, предоставленное самому себе, не в состоянии самостоятельно, без посторонней помощи, создать собственную целостную культуру.

Меня наполняло гордостью, что мы, немцы, после многих лет национальной слабости и горьких разочарований сумели-таки стряхнуть чужеземное ярмо. И теперь эта самая Германия с успехом противостояла могущественному врагу, и я был уверен в окончательной победе. Иначе и быть не могло. Немецкий народ уже достаточно настрадался и не заслужил испытать новые несчастья. Руководителям страны нужно лишь позволить этому народу развернуть плечи и разжечь в нем священный огонь, который есть в сердце каждого немца, – так думалось мне, по крайней мере, в тот момент. Германии, казалось, предстояли долгие счастливые годы устойчивого развития и процветания.

При переселении из Лётцена в Ковно штабная работа шла своим чередом, не прерываясь ни на один день. В рабочих помещениях имелись необходимая телефонная связь и все другие условия.

Я часто посещал евангелические богослужения, проходившие в городской православной церкви, массивном строении, символизировавшем российское господство. Там я с большим удовольствием слушал прекрасные старинные псалмы.

Что же касается моих непосредственных обязанностей, то первым делом нужно было позаботиться о стабилизации фронта и о создании войскам приемлемых условий существования. Требовалось произвести довольно масштабную перегруппировку сил: перебросить некоторые воинские соединения, сосредоточенные в местах главных ударов, на слабо защищенные участки фронта. Пехотные дивизии должны были сменить кавалерийские части. Прошло немало времени, прежде чем эти перестановки благополучно завершились и все войска заняли отведенные им позиции. Но о полном покое не могло быть и речи. Позиции следовало обустроить по всем правилам военного искусства, причем отдельным подразделениям приходилось осваивать оборонительные рубежи большой протяженности, что требовало от солдат значительных дополнительных усилий. Линия обороны, как правило, проходила там, где остановилось наступление, однако трудно защищаемые пункты обычно добровольно оставляли врагу, что, разумеется, не давалось легко ни командирам, ни солдатам.

Как строительные работы, так и фронтовая жизнь в целом очень страдали от плохого железнодорожного сообщения. Русские, отступая, повсюду основательно разрушили железную дорогу. Мосты через Неман и другие крупные реки были взорваны, станционные постройки сожжены, водокачки уничтожены, телеграфные средства связи разобраны, железнодорожное полотно местами срыто, шпалы и рельсы увезены. Железнодорожнным и строительным войскам, а также военным связистам пришлось крепко потрудиться.

Только после рождественских праздников удалось наладить более или менее безопасное и регулярное движение на железных дорогах и наконец появилась возможность отправлять составы с солдатами-отпускниками. В мае и августе 1916 г. закончилось строительство новых железнодорожных путей Таураге – Радзилишкис и Шавли – Митау, а позднее – и дороги от Свенцян к озеру Нарочь. Первые две железные дороги помогли также приобщить прилегающие территории к европейской культуре.

Кроме того, в непосредственной близости от передовой появилась сеть так называемых полевых железных дорог, обеспечивших бесперебойное снабжение войск всем необходимым. Уделялось внимание поддержанию и грунтовых и других дорог в местах расположения воинских частей. В безупречном состоянии содержались магистральные шоссе Гродно – Лида, Ковно – Двинск и Таураге – Митау. В распутицу некоторые грунтовые дороги превращались в непроходимые болота, в которых тонули лошади.

Наряду со строительством железных и других дорог обустраивались и позиции. Древесину солдаты заготавливали на месте, здесь же производили часть нужной колючей проволоки. При прокладке системы траншей нам сильно досаждали грунтовые воды. Хорошую помощь войскам оказали в этом вопросе геологи.

Всеми перечисленными проблемами я занимался лишь в общих чертах, высказывая идеи и сглаживая неизбежные разногласия. Главное внимание я уделял организации размещения и снабжения людей и лошадей. Для этого были созданы неплохие условия. По той местности, на которой мы закрепились, военный смерч пронесся очень быстро, не успев причинить большого вреда. Да и русские здесь не все сожгли, как южнее, в Польше. Однако работы по благоустройству и здесь хватило. Солдаты постарались, насколько возможно, сделать свои блиндажи уютными для проживания. А довольствоваться малым и быть довольным может лишь тот, кому не раз приходилось лежать под жестоким обстрелом в чистом поле.

В тылу для людей и лошадей уже возводили бараки и временные конюшни и делали это споро и добротно, демонстрируя порой склонность к украшательству. Кормили и одевали войска в соответствии с существовавшими нормами и предписаниями; бывали, правда, иногда перебои с доставкой картофеля. А вот с фуражом для лошадей дела обстояли хуже. Не было овса, грубые корма занимали при транспортировке слишком много места. Много лошадей пало от истощения.

Особенно больших усилий стоило уберечь от порчи на станциях разгрузки с огромным трудом доставленное продовольствие. Обычно отсутствовали подходящие складские помещения. Люди повсюду старались помочь, но разного рода препятствия громоздились с такой быстротой, что подчас просто руки опускались. Своей первейшей обязанностью я считал заботу о здоровье личного состава и конского поголовья.

Во время наступления возникали трудности с оказанием надлежащей помощи раненым, теперь же, когда фронт стабилизировался, справляться с этой задачей стало легче, хотя многое еще предстояло сделать и поправить. Те немногие лечебные учреждения, которые уже имелись на занятой территории, нам не годились. Мне не терпелось вывезти как можно больше немецких раненых на лечение в Германию, но приходилось долгое время себя сдерживать. Впоследствии мы оставляли больных без осложнений и легкораненых в тыловых порядках наших войск, где они могли не только подлечиться и отдохнуть, но и найти себе посильное занятие по душе.

Хуже обстояло дело с размещением лошадей и снабжением их кормами. Главнокомандующий вооруженными силами на Востоке не раз напоминал командующим армий о необходимости проявлять больше заботы о конском парке. Наблюдались перебои и с обеспечением войск предметами экипировки, теплой одеждой, военным снаряжением, крепежным материалом, и для выправления положения мне часто случалось принимать весьма решительные меры. Пристально следил я и за своевременной доставкой писем и газет. Было нужно как можно крепче связать солдата с его родиной, поддерживать в нем патриотические чувства.