Гнев Неба - Николай Коростелев

Дворцовый люд догадывался, что появившийся в свите Ци Си статный красавец – её фаворит, но, зная взрывной и мстительный характер богдыханши, обсуждать её личную жизнь никто не смел. А ей было наплевать. Да и кто мог её судить? Её – властительницу Поднебесной!

Вот тогда-то они с Жунлу ребёночка и нагуляли.

Когда Ци Си поняла, что беременна, сначала растерялась, но, успокоившись, твёрдо решила, что будет рожать. И родит обязательно сына, и никак иначе. А когда он подрастёт, посадит его на трон.

Всё получилось так, как она задумала.

Ци Си нахмурилась. Столько сил положила на то, чтобы сделать Гуаньсюня императором, а он вон как отблагодарил. Хотя в этом его трудно винить, он ведь не знает, что я ему не тётка, а родная мать.

Там ведь какая история вышла.

Когда Ци Си понесла, она стала всячески уклоняться от встреч с Ци Ань. Сказывалась то больной, то занятой. И ведь почти удалось…

– Не надо было ей ко мне без предупреждения вваливаться, – с сожалением вздохнула Ци Си. – Я тогда только родила, была ещё не в себе. Лежу, голова ничего не соображает. Ребенок кричит, повитуха его в ткань заворачивает, послед в тазу плавает. А тут Ци Ань… Остановилась в дверях, глазами хлопает, смотрит то на меня, то на новорождённого. Сейчас я бы её пожалела, уговорила, а тогда… Пришлось угостить рисовым печеньем с мышьяком. До сих пор жалко! Единственная настоящая подруга была.

Следы незаконного рождения ребёнка пришлось срочно заметать.

Новорождённого малыша она отправила к сестре, убедив признать его своим сыном. Взамен пообещала возвести мальчишку на трон, а сестру объявить матерью императора.

Дальше она правила Поднебесной одна. За тяжёлый характер и крутой нрав её всё чаще стали называть не императрицей, а богдыханшей.

Так длилось до тех пор, пока сынок удавленной по её приказу служанки Чу Ин, император Тунчжи, не достиг совершеннолетия[28].

Юный император всегда недолюбливал богдыханшу, а после смерти Ци Ань вообще с катушек слетел. Но Ци Си к выходкам подростка относилась с полным безразличием. Она уже решила его судьбу. Да и что тут было решать? Не оставлять же трон Поднебесной безродному мальчишке.

Регентша приставила к нему преданного ей человека и полностью устранилась от личного общения. Предоставленный себе подросток пустился «во все тяжкие».

– Что значит – порченная кровь, – вспомнив о Тунчжи, презрительно скривилась Ци Си. – Раскопал в библиотеке греческие трактаты, начитался всякого непотребства и решил, как царь Александр из Македонии, посвятить себя мужской любви. Впал в такое распутство, что сказать стыдно. Пыталась его урезонить, но какое там! Озлобившийся мальчишка! Питает он, видишь ли, страсть к сексуальным оргиям! В результате насобирал себе такой букет венерических заболеваний, специально захочешь найти – не получится.

И ведь что придумал?

Стал убегать из Запретного Города в самые отвратительные притоны. Там нашел себе друзей-содомитов, с ними пристрастился к разнузданным оргиям, познал все мыслимые и немыслимые сексуальные извращения на практике – стыдобище и позор! Весь двор знал о распущенном поведении Тунчжи, а некоторые, тихо злорадствуя, даже потакали. Еле дождалась его семнадцатилетия.

Дальше всё пошло по давно задуманному плану. Евнух, прислуживающий императору за обедом, вытер ему жирные губы влажной салфеткой, пропитанной гнойниками больного оспой. Тунчжи ничего не заметил. А потом, когда придворный врач объявил ему о болезни, – страшно возгордился тем, что заразился именно оспой, и даже опубликовал обращение к своим подданным[29].

– Как там у него было: «Мне несказанно повезло в этом месяце заразиться оспой». Глупец! Хотя, если верить древним поверьям, человек, переболевший оспой, считался отмеченным Богами. А Богам помочь не грех, – усмехнулась Ци Си.

Через неделю Тунчжи тихо скончался. Придворный лекарь сообщил, что его организм, ослабленный венерическими заболеваниями, не справился с оспой. Путь к трону для кровного сына Ци Си был свободен.

Через два месяца, по окончании траурных церемоний, связанных с кончиной Тунчжи, Ци Си «продавила» Высший Совет Империи и объявила императором своего «племянника». Мальчик стал императором, получив при вступлении на трон имя-девиз Гуансюй, а Ци Си в очередной раз заняла пост регента.

Десять лет пролетели как один день. Сынок подрос. В отличие от почившего Тунчжи, для образования и воспитания Гуансюя пригласили лучших учителей, философов, монахов и учёных.

Когда ему исполнилось девятнадцать лет, Ци Си передала ему управление империей и удалилась в Летний Дворец.

Многолетняя борьба за власть утомила её, и она решила пожить для себя. Но кипучая натура требовала применения, и она нашла себе занятие.

Ци Си решила перестроить дворец.

Сын поначалу приезжал, советовался, потом стал мать забывать, обрастать собственными советчиками. Пригрел змею Кан Ювэя[30], который уговорил его затеять в стране реформы. Да ещё за сто дней. Захотел, видишь ли, повторить успех Японии. Только где его Япония с её крошечной территорией, и где Поднебесная.

Государственные сановники и знатные мандарины стали засыпать жалобами на реформы и засилье иностранцев.

Не скрою, принимала, выслушивала, а Гуансюй решил, что я против него заговор готовлю. Дурачок. Решил меня арестовать. Пришлось его самого изолировать. Ничего, пускай под замком посидит, пока я с его реформами и иноземцами разберусь. Его реформаторов тоже арестовала. Всех, кроме Кан Ювэя. Этому удалось сбежать. Уже потом узнала, что его укрыл у себя японский посол. Зато тех, кого удалось поймать, на допросах послушала. От того, что удалось узнать, на голове волосы встали дыбом. Оказывается, за реформами стоял микадо и его союзники: Британия и Германия. Теперь не обессудьте – разбудили китайского дракона.

Для начала я вас с ихэтуанями стравлю. А когда вы перережете друг друга, тогда поговорим. Бунтовщиков – под топор, а от иноземцев откуплюсь – не впервой!

А пока? У сестры подрос второй сынок, Данчу – следующий претендент на престол. В наставниках у него числится командующий сухопутными войсками Китая генерал Дун Фусян. Этот давно и люто ненавидит иноземцев. Вот пусть они на пару и поддержат ихэтуаней. Потом, когда все закончится, обвиню их в самоуправстве и превышении полномочий.

Теперь ихэтуани. Этих нужно призвать к проявлению максимальной жестокости, пусть иноземцы содрогнутся от ужаса и бегут из Поднебесной.