Потерянная навсегда - София Герн

— Но ты сам! Сам все испортил!

— Согласен. Многое я испортил сам. Но сам и исправлю. Все можно исправить, Марго, пока человек жив. И только одно безвозвратно — его смерть… — почему-то сказал он так, что его слова не вязались со всей окружающей обстановкой. Ни с этим ярким солнцем, ни с морем, ни с галдящими чайками, клюющими выброшенных на сушу приливом морских ежей, ни с детьми, радостно плещущимися на мелководье, вообще ни к чему были эти слова на празднике жизни. Разве они тут чужие? О нет! Она поедет, поедет на это озеро в горах. И там все решится окончательно.

Роман больше ничего не сказал, просто повернулся и ушел, и через несколько мгновений скрылся из виду. Внезапно Маргарите показалось, что за Романом двинулся какой-то человек, худой и высокий, которого она сначала приняла за его спутника, какого-нибудь знакомого, но тут же отбросила эту мысль. Человек не приближался к Роману, а шел на приличном расстоянии, но все-таки именно за ним, будто бы следил. «Может, это его охранник?» — подумала Маргарита, и на этом успокоилась, но идея взять с собой охранника на Крит, Роман и в Москве-то их услугами не пользовался, показалась ей нелепой. Но она отбросила ненужные и наверняка пустые наблюдения. Все ее мысли занимал предстоящий разговор с Артемом, которому придется сказать, что на экскурсию в горы она предпочитает ехать без него. Как ни странно, он принял это как должное.

В номере, куда они вернулись только к обеду, Маргарита хотела быстро принять душ, чтобы смыть с себя соленую воду, но подумала, что стоит все-таки промыть волосы, ставшие жесткими. Купальной шапочки она не носила, справедливо считая, что это «украшение» способно изуродовать кого угодно. Артем терпеливо ждал, пока она возилась сначала с троекратным промыванием своей гривы шампунем, потом смягчением ее кондиционером, потом сушилась феном. Ей пришлось самой себе признаться, что начинать разговор о своей одинокой отлучке на озеро Курнас ей не хочется. Но ее страхи оказались необоснованными. Он воспринял все как ни в чем не бывало.

— Тебе не будет скучно? — только и спросил он, когда они обедали в гостиничном ресторане изумительной долмой и запивали это рубленое мясо в виноградных листьях анисовой местной водкой, оузой. Не слишком подходящий напиток для жары, но Маргарита заказала его для храбрости. Впрочем, никакая храбрость ей и не понадобилась.

— Нет. Я люблю бывать среди незнакомых людей. Вроде бы народ вокруг, а чувствуешь себя в одиночестве. Но в таком приятном одиночестве, которое иногда всем нам необходимо.

— Знаешь, я с тобой согласен. Побыть одному совсем не мешает. Именно это ощущение мне дает дайвинг. Я будто оказываюсь в ином мире.

— Но это и в самом деле иной мир, подводный. Загадочный. Немного страшный, — улыбнулась Маргарита.

— Ничего страшного там нет. Вот если бы ты набралась храбрости и занялась дайвингом! Я бы тебя научил. Это безумно интересно! Но разве тебя уговоришь? Ты, Марго, все-таки трусиха. Ни на машине не хочешь учиться ездить, ни погружаться.

— Это все? Ну, я думаю, таких, как я, совсем немало. Но есть кое-что, чего боишься ты, но вовсе не боюсь я.

— И что же это? — насторожился он.

— Быть такой, какой ты есть. И не оглядываться на то, кто что подумает и скажет. И не зависеть от капризов «общества».

— Припечатала, — засмеялся Артем, вовсе на нее не обидевшись. — Но что поделаешь? Все мы носим маски. Разве твой психоаналитик никогда не говорил тебе о Персоне? Той самой, которую мы, как в греческой трагедии, надеваем на лицо, чтобы изобразить на людях то, что нам требуется, и то, чего от нас ждут. Кстати, сегодня у нас еще есть время съездить в Минойский дворец. Давно мечтал посмотреть это место. Говорят, минойская культура одна из самых загадочных.

— Самое загадочное существо — Минотавр. Какое же все-таки нужно иметь извращенное сознание, чтобы скрестить критскую царицу с быком и заставить ее в результате всего этого безобразия произвести на свет чудовище. И жил он вовсе не во дворце. А в лабиринте. Может быть, и теперь где-то бродит в поисках девственниц.

— Долго же ему придется бродить! — фыркнул Артем. — Ну что, поедем?

— Поедем, — согласилась Маргарита. — Я как чувствовала, что ты меня куда-нибудь потянешь, и надела джинсы.

— Эти «ливайсы» тебе очень к лицу… Прости, к попе!

Маргарита шлепнула его по губам, и они, расплатившись, покинули гостеприимный ресторанчик. Она все время думала о предстоящей поездке, но была при этом вовсе не возбуждена и взволнована, а спокойна и радостна, будто что-то очень хорошее, просто сказочно хорошее ждало ее впереди. А Артем… Он может остаться ее другом. Почему нет? Настроение у Маргариты сделалось благодушным, и она с удовольствием отправилась на прогулку по историческим местам Крита, которые знала и прежде, но на которые сейчас смотрела совсем иными глазами.

Артем, взявший все-таки напрокат старенький «Пежо», предложил Маргарите ее подвезти до Курнаса, но она категорически отказалась. Он не стал ее мучить допросами и, как ей даже показалось, с облегчением вздохнул, предвкушая свой обожаемый дайвинг.

Она переоделась в пустом номере, долго выбирая что-нибудь такое, что могло бы ее сделать неотразимой, но потом все-таки остановилась на простеньком платье без рукавов тончайшего фактурного льна, нежно-бирюзовом, от «Lagerfeld», и плоских босоножках из крашеной кожи питона «Tod’s», изумительных в своей нарочитой непритязательности. Подумав, что на горном озере может быть прохладно, она накинула белый узкий жакетик «Max Mara», посмотрелась в зеркало, вмонтированное в шкаф-купе в коридоре номера, и осталась почти довольна своим видом. Маргарита подумала, поднимать ли наверх распущенные волосы, и решила, что все-таки затянуть их на затылке будет лучше. Она так и сделала, и даже заплела их в косу. Она выглядела в этом образе юной и совсем нестрогой, хотя ей хоте лось именно второго. Но времени на пере одевание больше не осталось, тем более что она понимала: стоит только начать, уже не остановишься. Так бывало всегда, когда Маргарита изнывала от волнения. Она вытаскивала из шкафа все мыслимые и немыслимые вещи и принималась их примеривать, и делала это, пока не переставала соображать, что с чем можно сочетать. Сейчас все, кажется, получилось, и не стоило вновь возвращаться ко всему этому. Она подумала, что надо бы убрать с кровати разбросанные вещи и что Артем, вернувшись, будет не только недоволен, но и разозлится, к тому же сразу поймет, что она собралась не просто прогуляться, он ее привычки хорошо изучил. Но ей было все равно. На нее напала какая-то бесшабашная удаль, и она сказала сама себе: «Будь что будет!» В дверь постучал портье и сообщил, что за ней приехало такси. Маргарита схватила сумочку, куда бросила косметичку и портмоне из крокодиловой кожи, где на всякий случай держала некоторую сумму евро наличными, и сбежала вниз. Она быстро объяснила молодому таксисту с профилем хищной птицы и горячими черными глазами, куда именно ей нужно, и он кивнул, заводя машину. Маргарита откинулась на заднем сиденье и попыталась расслабиться, но это ей удавалось плохо. Нервы были напряжены. Она посмотрела на часы на приборном щитке машины, потому что своих у нее не было. Все часы, которые она когда-либо покупала или ей дарили, неважно, электронные или механические, у нее неизменно ломались. Время неумолимо бежало вперед, приближая ее к встрече с Романом.