Близнецы страсти - Алена Белозерская

– Окончательно замучила Фиру?

Женя обняла подругу за талию и прижалась к ней.

– Ты вся светишься, – сказала она, увидела, что та держит в руке бумажный пакет, и забрала его, быстро вывалив содержимое на стол. – Что это? Альбомы?

– Ненужный хлам. Повод, чтобы оправдать мою встречу с Кириллом и попасть в квартиру. Он сменил замки, представляешь?

– Неудивительно, – отмахнулась Женя, с интересом рассматривая фотографии. – Слушай, а этот Юманов симпатичный! Почему ты раньше об этом не говорила?

– Симпатичный? – Женщина с удивлением посмотрела на снимок, который Женя повернула лицом к ней. – Кира – обычный, невыразительный, незапоминающийся. Но улыбка у него красивая.

– Чувствую интерес в голосе!

– К Юманову? Он – тюфяк. Спокойный и мягкий. Мне такие не нравятся. Не тот типаж.

– Я, как никто другой, знаю, какие мужчины тебя привлекают, – Женя вновь всмотрелась в лицо Кирилла. – Мое мнение – хорош! Не Влад, конечно, и уж тем более не Рэм, – добавила она и быстро сменила тему: – Встреча оказалась такой, как ты ожидала?

– Более того! Мне даже не пришлось заводить разговор об акциях. Он сам предложил их выкупить. Осталось только договориться о цене.

– Здорово, – задумчиво произнесла Женя. – А что теперь?

– Устраню Романова-старшего. А потом, когда главное препятствие исчезнет, возьмусь за сестру.

– Может, – предложила Женя, – стоит обратиться за помощью к Рэму?

Женщина покачала головой:

– Даже и не думай. Я не смогу дать ему то, что он потребует взамен.

– Себя?

Тело Влада Романова специальным рейсом перевезли в Москву, где и похоронили со всеми необходимыми почестями. Правда, похороны прошли в относительно секретной обстановке, в присутствии узкого круга людей, чтобы не вызвать излишнего интереса со стороны прессы, которая, впрочем, и так хранила молчание. Ни австрийские, ни российские газетчики не пытались раскрутить тему убийства, словно и не знали о произошедшем. Создавалось такое впечатление, будто некто хорошо постарался, не позволив какой-нибудь информации просочиться в массмедиа. В одной из венских газет напечатали короткий репортаж, где сообщалось о безвременной кончине российского дипломата, при этом не указывались причины его смерти, лишь сухие факты: указано было время, когда жизнь его оборвалась, и место, где он будет похоронен.

Но если пресса молчала, то весь дипломатический корпус гудел, как улей. Вернее, он шуршал, как серпентарий, где растревоженные змеи беспокойно метались, чувствуя угрозу и готовясь защищать свой выводок до последнего дыхания. Почему-то все решили, что убийство Влада было политическим, однако, не желая портить отношений с австрийской стороной, яростно доказывавшей свою непричастность, дипломаты не стали раздувать скандал. Более того, венская полиция получила приказ прекратить расследование, дабы не злить россиян, намеревавшихся лично прояснить обстоятельства, приведшие к столь наглому преступлению.

Женщина вспомнила тот страшный день, когда ей позвонила няня сына и долго не могла объяснить, что произошло. Она рыдала в трубку, и одновременно с ней плакал Саша. В это время госпожа Романова находилась с женой посла. За чашкой кофе они обсуждали прошедший прием, делились впечатлениями и смеялись над курьезными ситуациями, которых редко удается избежать даже на официальных мероприятиях. Рядом с Дарьей Максимовной Романовой было хорошо, и не хотелось возвращаться домой. Она боялась, что встретится с Владом и между ними непременно случится ссора. Она искренне желала избежать скандала, и, на ее беду, желаемое осуществилось.

Няня обнаружила Влада не сразу. После прогулки они с Сашей поднялись в квартиру, пообедали и принялись играть. Ребенок выбежал в комнату родителей, следом за ним побежала няня, увидела лежавшего в луже крови господина Романова, схватила Сашу на руки и выскочила из квартиры. Бедная девочка так испугалась, что некоторое время в оцепенении сидела на лавочке у подъезда, не замечая бегавшего вокруг нее мальчика, который, казалось, не понял, что произошло. Придя в себя, она позвонила хозяйке и, услышав ее веселый голос, разрыдалась.

Александр Борисович Романов был в аэропорту, готовясь к вылету в Москву, но, получив сообщение от невестки, немедленно вернулся. Он одобрил то, что она не поддалась панике и не стала звонить в полицию, первым известив именно его о трагедии. Их общение ограничилось несколькими короткими фразами, и ни в одной из них она не услышала ноток сочувствия. Романов приказал ей собрать чемоданы и быть готовой к вылету, сам же прошел в комнату, где на полу лежало тело его сына, и вызвал посла.

Никаких сведений о результатах расследования женщине не предоставили. Она лишь знала, что во Влада стреляли с крыши соседнего дома, что пули прошли навылет, оставив в стене комнаты два отверстия. Ей не сказали, кто убил ее мужа и почему. Наверняка сыщики сами не имели представления о мотивах преступления, о том, кто нажимал на курок или отдал приказ к устранению Влада. Однако госпожу Романову мало интересовала причина убийства, сейчас она думала лишь об утрате любимого человека. Рядом не было никого, с кем она могла разделить эту боль. Поэтому ей приходилось все держать в себе, она не желала пугать сына выражением страха на своем лице или громкими рыданиями в голос. Не так она планировала прожить свою жизнь! Она мечтала о счастливой семье, которую так и не смогла обрести, о спокойствии и о теплых отношениях с мужем. Хотела видеть, как растет Саша, как Влад делает удачную карьеру, но вместо всего этого она получила вдовство и одиночество.

В Москве женщина решила не задерживаться. После похорон Влада она собрала чемоданы, которые еще не успела полностью распаковать, и заказала для себя и сына билеты в Вену. Она подумывала о продаже московской квартиры, так как возвращаться сюда не собиралась. Все здесь казалось ей чужим и враждебным. Во время бессонных ночей, когда она лежала в кровати, глядя в потолок, ей казалось, что по квартире кто-то ходит. Вскакивая, она прислушивалась – не раздаются ли в коридоре шаги, и холодела от ужаса, в ожидании, что дверная ручка повернется и некто неизвестный войдет в комнату. Тогда она с гулко бьющимся сердцем поднималась с постели и на цыпочках подходила к двери. Резко открыв ее, она видела перед собой лишь темноту. В страхе она ждала утра, когда все шорохи и непонятные звуки исчезали, а ее измученное тревожным ожиданием сознание забывалось в беспокойном сне. Окончательно утвердившись в мысли уехать из города, она позвонила в риелторскую контору, чтобы договориться о продаже квартиры. Одновременно она решила избавиться и от квартиры в Вене. Все равно жить там будет жутко и невыносимо для нее.

Размышляя о том, в какую страну ей лучше уехать, она вздрогнула от внезапного телефонного звонка. Это был Романов-старший, говорить с которым у нее не было желания. Но женщина все-таки взяла трубку, решив не отказывать ему в разговоре, так как встречаться с ним она больше не собиралась, следовательно, нужно было попрощаться по телефону. Потом она подумала, что распространяться о своем отъезде ей не следует, так как Романов непременно помешает ей забрать внука.