Ларец Марии Медичи - Еремей Парнов

– Заходите. Не забывайте, – сказала она, провожая его к дверям.

Люсин вышел из кино, когда на Садовом уже зажглись фонари. Тополиный пух кружился в немигающем ртутном свете. Старушки в белых фартуках торговали цветами.

Куда-то спешили люди. У телефонных кабин стояли очереди. Вечер только еще начинался.

Люсин прошел мимо концертного зала и, увлекаемый людским потоком, машинально спустился в метро. Делать было решительно нечего. Смутно хотелось куда-то пойти, стряхнуть с себя ленивую тревогу этого вечера.

Получив в кассе четыре пятака, он двинулся к турникетам, но свернул вдруг направо и подземным переходом вышел на другую сторону улицы Горького. В ярких витринах магазина лоснились свисающие с потолка колбасы. У дверей ресторана «София» безнадежно темнела очередь.

Одинокий автомат оказался свободным. Словно решившись на что-то, Люсин вошел в кабину и, порывшись в карманах, отыскал двушку. Но автомат с отвратительным лязгом сглотнул монету, едва Люсин набрал первую цифру. Тихо ругнувшись, он вышел из кабины и перебежал к табачному ларьку. Купив ненужную ему коробку спичек, выпросил заветную медяшку. Не доверяя пиратскому телефону, не поленился дойти до желтого здания, где раньше был Кукольный театр. Там обошлось благополучно.

Юрка, на удивление, оказался дома. Люсину определенно начинало везти. Очевидно, первый автомат сыграл роль алтаря, на котором боги благосклонно приняли жертву.

– Ты где сейчас, старик? – радостно спросил Березовский. – Ах, у Кукольного! Это же рядом. Немедленно приезжай!

Люсин сел в троллейбус и, доехав до Белорусского, пошел по Лесной.

Юрка открыл дверь и сразу же потащил его в заваленную книгами комнатенку. Был он всклокочен, словно только что встал ото сна, тренировочный костюм приятно округлялся на его пополневшем брюшке. Папки с какими-то рукописями, всевозможные газеты и журналы загромождали стол и подоконник, небрежно валялись на полу. Сняв с кресла энциклопедический том и очистив ногой проход, Юрка торопливо усадил гостя.

– Ну и нюх у тебя, старикан! – Он вкусно причмокнул губами, порываясь бежать на кухню. – Я, брат, раздобыл бутылочку шотландского «Лонг Джон». Сейчас мы ее с боржомчиком…

– Погоди, Юр, – остановил его Люсин. – Повремени малость. Ладно? Давай сперва просто так поговорим, а то потом делами заниматься не захочется.

– У тебя есть дело?

– Дело, оно всегда есть. Была бы шея.

– Насчет шеи у тебя все в порядке. Бычья!

– Я тебе не помешал, Юр? Ты чем занимался?

– А ничем! – отмахнулся Березовский.

– Это хорошо, – кивнул Люсин. Он-то уже успел заметить на диване стопку исписанных безобразным Юркиным почерком листков.

Это было в порядке вещей. Друзья, как правило, всегда заставали Березовского за работой, а он пренебрежительно махал рукой и говорил, что ни черта не делал. Вид у него при этом был самый искренний, может быть потому, что Юрка всегда радовался гостям.

Вот и сейчас он скакал вокруг Люсина, как стосковавшийся после долгого одиночества веселый щенок.

– А ты, часом, не голоден? – участливо спросил он.

– Вообще, не помешает, но, если можно, немного погодя.

– Как скажешь, так и будет, – заверил Березовский. Сам того не ведая, Люсин уже безмятежно улыбался. Лениво потянувшись, он уютно устроился в кресле и шлепнул пританцовывавшего вокруг него Березовского.

– Да сядь же ты ради Бога!

Юрка сразу же привычно растянулся на диване.

– Выкладывай, – сказал он, стыдливо прикрывая свою писанину раскрытой книгой.

– Понимаешь, Юр! – Люсин шумно вздохнул и пригладил макушку. – Есть одно дело, кажется, по твоей части.

– Давай, – с готовностью согласился Юрка.

– Не все так просто, дружище… Я и сам еще точно не знаю, что из этого выйдет, но на всякий случай хочу заручиться твоим согласием.

– Да брось ты… Что за церемонии?!

– Нет, ты погоди, – остановил его Люсин, – не все так просто. Я не знаю пока, понадобится ли это, но, если понадобится, могу ли я рассчитывать на твою помощь в качестве консультанта?

– Ты что, сдурел? – возмутился Березовский. – С каких это пор ты стал таким… сумнительным?

– Э, Юр, – досадливо поморщился Люсин, – если бы это было мое личное дело!.. Тут материя тонкая. Служебная тайна. Понимаешь?..

Березовский выжидательно смотрел на него, подперев подбородок руками.

– В ходе следствия – а речь идет именно о следствии – могут возникнуть всякие неожиданные нюансы. Я как чиновник и человек подчиненный могу действовать только в определенных рамках. Ну да ты понимаешь: порядок есть порядок.

– Не нами заведено, – машинально поддакнул Юра.

– Во-во! В моих личных делах ты как был Юркой Березовским, так им и останешься. Тут все ясно. В наших же – он сделал на этом слове едва заметное ударение – служебных делах ты, если понадобится, можешь участвовать только в качестве о-фи-ци-аль-ного – понимаешь! – консультанта товарища Березовского. Ясно?

– Более-менее. Давай дальше.

– Дальше – проще. Если ты согласен, то будь готов дать письменную экспертизу и все такое прочее, конечно, с полным соблюдением служебной тайны. Опять же, если в этом окажется необходимость.

– А ты лично в этом очень заинтересован?

– Конечно, Юрик! Это же моя работа!

– Тогда о чем разговор? Давай свои бумаги и говори, чего подписывать.

– Пока ничего. На данном этапе я привлекаю тебя к работе, как говорится, на свой страх и риск. Ведь может получиться так, что все это не стоит выведенного яйца.

– Выеденного.

– Чего?

– Выеденного яйца!

– Ну да, конечно, не в этом дело.

– Значит, ты просто подстраховался? Боялся, что, если дело осложнится, а я уйду в кусты, у тебя будут неприятности?

– В принципе это так. По существу же совсем не так! Я ничего не боялся. И не боюсь. Мне очень нужна твоя помощь, и я ни на минуту не сомневался, что ты меня выручишь. Просто не хотел ставить тебя перед свершившимся фактом. Хочу, чтобы ты сам видел все, как оно есть.

– Значит, пока тебе достаточно только моего честного слова?

– Просто твоего согласия.

– Ладно. Считай, что ты его получил. Благодарю за доверие.

– Да брось ты, Юр! Чего ты?

– А ты чего? Мог бы в двух словах сказать. Так, мол, и так. Помоги, Юра, и подпишись в соблюдении тайны.

– Так ведь не надо пока.

– Что «не надо»? Подписываться или соблюдать?