Строптивая наследница - Сабрина Джеффрис

— Либо ты французский шпион, — с неприятной улыбкой договорила Минерва.

Миссис Пламтри засмеялась.

— В нашей семье никогда не было шпионов, — сказала она. — Хотя, насколько я помню, твой отец как-то говорил, что к нам в гости захаживает один — сэр Фрэнсис Уолсингем, который каких только предательств не совершал ради королевы Елизаветы. — Она нахмурилась. — Боже мой, кажется, я спутала его с вице-адмиралом, который останавливался в Холстед-Холле, когда бежал от Кромвеля. Его звали Мейн-как-то-там... Господи, или я думаю об известном генерале? Как его звали?

— Бабуля! — укоризненно проговорила Минерва.

— Ох, простите меня! Я вовсе не хочу вас задерживать. — Она махнула рукой в сторону экипажа. — Поезжайте! Развлекайтесь!

— Так мы и сделаем.

Сказав это, Минерва поставила ногу на ступеньку.

Джайлс поспешил подсадить ее. Она чуть не споткнулась, торопясь поскорее сесть. И ему бы это даже польстило, если бы не странное выражение лица Минервы — казалось, она заранее рассчитала каждое движение, каждый шаг. Скорее всего, она что-то задумала, и это «что-то» ему не понравится. Уж слишком Минерва напоминает кошку, охотящуюся на канарейку.

Минерва похлопала ладонью по сиденью рядом с собой.

— Ну что, мы едем или нет? — спросила она нетерпеливо.

Усевшись на место, Джайлс забрал поводья у своего кучера, дождался, пока молодой человек запрыгнет на запятки, и пустил лошадей вперед. Миссис Пламтри помахала им вслед, а затем вернулась в дом.

Когда экипаж катил по подъездной аллее, Джайлс бросил на Минерву вопросительный взгляд. Казалось, ее платье придумано специально для того, чтобы он сошел с ума от страсти. Все эти мелкие завязочки лягушачьего цвета — ему так хотелось развязать их. А лиф платья был словно нарочно скроен таким образом, чтобы он думал только о том, как бы заглянуть под корсет и увидеть скрытые под ним сокровища.

Как только экипаж выехал на дорогу, Джайлс хотел было свернуть налево, но Минерва остановила его, положив ладонь ему на руку.

— Нет, давай поедем другим путем, хорошо?

— Там не очень удобно ехать, — прищурившись, промолвил Джайлс.

— Да нет же, все в порядке, — заверила его Минерва, кокетливо потупив взор.

Джайлс ждал, что будет дальше. Она хорошо понимала, как на него действуют подобные уловки. Минерва явно намеревается обольстить его и даже воспользоваться этим.

— Ты хочешь поехать в какое-то определенное место, Минерва? — спросил он.

— Вообще-то нет... Просто я... предпочитаю другую дорогу, — ответила она.

Мастерс ей не поверил, но направил лошадей туда, куда ей хочется. Он будет слушать ее некоторое время — до тех пор, пока не поймёт, что за игру затеяла Минерва. Они свернули направо.

Удовлетворенно улыбнувшись, Минерва откинулась на спинку сиденья.

— А теперь объясни-ка мне, Джайлс, что заставило моих братьев задавать мне вчера вечером вопросы, причем произошло это после разговора с тобой?

— Я им сказал, что нас связывает гораздо больше, чем они предполагают, — ответил он.

Оглянувшись на лакея, Минерва тихо продолжила:

— Разве ты не боишься, что я расскажу им правду о ночи на маскараде?

— Нет.

— Это почему же?

Мастерс пожал плечами.

— Потому что это будет расходиться с твоей целью, а ты — человек практичный, — заявил он.

— Практичный?! Знаешь что, если ты вздумал польстить мне, то нашел не самый лучший способ!

Джайлс продолжал все так же тихо. Конечно, грум едва ли услышит их разговор за стуком колес, но рисковать ни к чему:

— Ты сказала, что это будет притворная помолвка. Но ты ни словом не обмолвилась о том, что я должен буду прилагать какие-то усилия, чтобы льстить тебе.

Она засмеялась.

— Неужели это так трудно?

— Разумеется. — Он обвел лошадей вокруг резкого поворота. — Ты же писательница и наверняка ждешь от меня изысканных комплиментов. Но вчера мне пришлось разбираться с членами твоей семьи, а сегодня чуть ли не с самого рассвета готовиться к предстоящему суду, чтобы выполнить твое желание и вовремя успеть к тебе, так что у меня просто не было возможности подготовиться к тому, чтобы говорить приятные слова.

Минерва внимательно смотрела на дорогу, словно высматривая там что-то.

— Мне казалось, что все барристеры обладают врожденной способностью произносить витиеватые речи, — заметила она.

— Очень хорошо. — Джайлс откашлялся. — Леди Минерва, вы обвиняетесь в попытке нарушить мирную жизнь уважаемого барристера. Что вы можете сказать в свое оправдание?

Минерва лукаво покосилась на него.

— Это едва ли можно назвать речью, — сказала она.

— Однако это единственный способ произнесения витиеватых речей, который известен нам, барристерам.

— Я не виновата.

— Но у меня есть огромное количество доказательств, позволяющих утверждать обратное. Прежде всего, вы пишете обо мне книги.

— В вашем случае это доказательство неуместно, сэр. Я писала их не для того, чтобы нарушить ваш покой, мне и в голову не приходило, что вы будете читать мои книги. Я писала их только для того, чтобы удовлетворить собственную прихоть. А вы мне подсовываете свои доказательства. — Она наклонилась вперед. — Мы не можем ехать быстрее?

Джайлс не стал делать ничего, чтобы увеличить скорость. Если она хочет получить от него что-то, то должна попросить об этом.

— У меня есть и другое доказательство, — сказал он. — Ты использовала меня для того, чтобы бороться с собственной бабушкой.

— Но я делаю это не для того, чтобы нарушить твой покой. — Ее глаза замерцали, когда она устремила на Мастерса негодующий взгляд. — Просто так уж случилось, что я воспользовалась подходящим случаем. Не имея истинных доказательств моего намерения совершить преступление, ты очень быстро проиграешь дело.

— Вижу, ты неплохо знаешь юриспруденцию, — проговорил Джайлс. — Но тебе следовало бы знать, что я никогда не берусь за дело, если не уверен, что выиграю его. — Он наклонился к ней и произнес: — Мое первое доказательство состоит в том, что ты нарочно так оделась сегодня утром, чтобы соблазнить меня, ведь это платье удачно подчеркивает все достоинства твоей соблазнительной фигуры. Ты нарумянилась, хотя обычно этого не делаешь. Я никогда не видел на тебе украшений, а сегодня в ушах у тебя поблескивают жемчужные серьги, которые так чудесно гармонируют с кремовым оттенком твоей кожи, а золотые браслеты заставляют обратить внимание на твои хрупкие запястья. Все это вместе служит весомым доказательством того, что ты намеренно нарушаешь мой душевный покой.

Минерва покраснела.